То — правдива и неприкрашена история житья закарпатского селянина Ивана Кардаша. В ней читатель не найде ни громкых событий, ни подвигов, ни героичных поступков. То — звычайна история.

Ніт, старый Иван Кардаш не был бідняком. Розумієся, он не належал и до сельскых богачов, тых, у кого пан нотар пил вечерами каву, с кым витался за руку пан жандармский вахмистр. Но и бідняком старый Кардаш не был, за хлібом до другых людей не ходил. Все же, як-неяк, а с 20 кобликов землі, — даже єсли взяти, што не вся она добра, та и на паствиско треба было оставити — даже єсли взяти на увагу всьо тото, — выжити с родином мож было. Даже єсли ты сам — седьмый дома: старый Кардаш (тогда його ище не звали старым), кромі жены, кормил пятерых дітей.

Розумієся, треба было працувати много и тяжко. Но подрастали помочникы, и старший, названный по отцу Иваном, уж не лем помагал коло дому, но и на поли также был роботником. Правда, хлопцу хотілось учитися, а ту, як лем зазвонят, падаючи зо стріх, под весенним солнцем звонкы ледовы цомпликы, — треба забыта про школу, про книжкы. Починатся селянска робота. Жаль хлопца, но але читати и писати уміє, та чого-ж ище треба? Так оно або иначе, а иди, працуй на поли, селянский сыну, Иване Кардаш.

Он и працувал: орал, сіял, косил, молотил, старанно перенимаючи от отца знание селянской роботы. Иван рос. Незамітно, на верхной губі, заміст молодого пушка, почали пробиватися правдивы усикы. И пришол час подумати о женячкі.

И тут-то показалося, што у старого Кардаша земли то мало!

Єй, розумієся, не стало меньше. .. Покаль всі діти были при домі, всьо было як бы добри. А теперь? Ну, Иван женится, отділится, йому дом треба, земли треба отрізатй. Сколько? Половину? А як быти с остальными? Та-ж за трьома дочками треба дати земли на вяно, та и молодший сын подрастат. Та и собі на старость дашто лишити треба.

Так и вышло, што земли, то майже што ніт. Покаль газдувал один старый Кардаш, земля кормила даяк всю родину. А коли придеся ділити землю и господарство на шесть частей, на кажду часть выйде по три с чым-си коблика. Ту уж нияк не нагаздуєшь.

— Треба буде тобі, Иване, поіхати в Америку. Наскладашь гроша, купишь у сестры єй часть, та тогды будешь даяк газдувати...

И поіхал молодый Иван Кардаш в Америку заробити грошей на сплаток для свойой сестры.

На “шифкарту” до Америкы дал грошы отец. И в третьом кляссі океанского французского парохода, перенесши всі мукы морской хвороты, добрался Иван Кардаш до “земли обітованной” — Канады.

Из Галифакса он уж іхал не по свойой воли. Дораз в порту подхопил их прибывшых агент якой-си посредничой компании, и хлопцы обатурилися аж в Виннипегу.

Ту Ивану попал в очы огромный плакат, где были нарисованы прекрасный фармерскйй дом и червенолицый довольный фармер с таком самом червенолицом женом.

— А тото што таке?

Агент розъяснил: правительство дає землю 160 акров за 10 долларов каждому, кто лем желає працувати на земли, и каждый, кто приіхал ту, може набыти тоту землю и мати такий самый дом, таку “миссис” и усміхатися так задоволено, як и тот фармер на образі.

Треба ту вспомянути, што потом и Иван попробувал того счастья. Заплатил 10 долларов, получил землю, точно так, як было приречено на плакаті. Но дома Иван не побудовал. Земля была вся покрыта пнями и корчами, треба было корчувати пни, а выкорчуй сам — всьо ровно тягла ниякого ніт, сімян тоже, грошей купити — тоже ніт. Ту треба было не десяток, а тысячы долларов. Так и покинул Кардаш свои 160 акров, подарувавши Канаді 10 долларов. Розумієся, мож было и дом, и тягло, и сімена, и даже автомобиль купити на сплаты. Но Иван знал уж, што значат в Америкі сплаты. Платит чоловік девять літ, а в десятом року (коли здавалось бы, ище дві-три сплатні, и ты уже полный властитель) ціны на пшеницу пали, чоловік на один день опозднил с ратом, и компания забере всьо. Тобі остаются лем рукы, и ніт даже 10 долларов, штобы всьо почата наново. Кардаш просто кинул землю.

Но тото было потом. С початку Иван працувал у фармера-украинского емигранта Миколы Мельника. Условия с початку показалися дост добры — 30 долларов місячно и істи. Но скоро медаль повернулася, другом стороном: в часі молотьбы Кардаш простудился, и сердобольный фармер послал його в больницу. За час хвороты Мельник, розумієся, ничого не платил, зато в больниці с Ивана за дві неділи лічения потребовали 18 долларов — больше, як полмісячного заробка.

“Обітованна земля” показалася не таком уж прекрасном. Добри, што помогла природна вытревалость, и Кардаш быстро встал на ногы.

И пустился глядати счастья на шахты “Пенкел-майн компани”, што недалеко от города Едмонтона. Ту заробок был высший — 4 и пол доллара денно. Иван уж рахувал, за який час заробков он сплатит сестру. Он виділ тоту землю во сні и наяву, треба было лем замкнути очы. Виділ каждый горбочрк, межу, зріюче жито.

Он працувал завзято и всьо, што он откладал, шло дому, на оплату земли. Но літом треба было знов идти працувати до фармера: літом угля так не треба, як зимом, и шахты “Пенкел-майн компани” працували деньдва на тыждень. Иван виділ, што отцу и матери шахтера, якого убило в майні, компания послала дві тысячы долларов, громко рекламуючи свою доброту. Но Иван знал, щто за много літ свойой роботы тот шахтер выплатил компании по рахункам на ассекурацию много больше той суммы. Знал ище Иван, што двох тысяч старчит старикам на рокдва, а потом — прос хліба. Он виділ, што и ту, як дома, газдами были паны, и коли на выборах он получил выборчу картку, там стояло имя Лучковича — то был великий едмонтонский торговец.

Так, земля не была обітованном. Но так або иначе, а по подрахункам Ивана, он уже цілковито выкупил землю в Волковом. И Кардаш поіхал до дому.

Дома встріча была невесела. Молодший брат уж мал свою родину, жил разом с отцом и не думал ни отдавати землю, ни грошы. У сестры никто земли не выкупувал. Так Иван на практикі переконался, што в капиталистичном світі чоловік чоловіку — волк, даже єсли тот чоловік тобі родный брат. Отец што-си нерозуміло бормотал, што йому “ничого не відомо”, што не было писем, што молодшому также треба жити, а Иван самотный, и всьо ровно — отрізанный кусок.

Ясно было одно: земли ніт знову. Оставалося мало гроша, привезенного с собом, и Иван постановил почати всьо с початку идти на заробкы.

Он женился, взял дівчину из сусідного села Середнього, таку саму біднячку, як и он сам, поселился в том селі в чужой хаті. За послідны грошы купил корову, а сам пошол заробляти к кулакам. Маленький, около гектара кусок земли — вяно жены — не мог выживити родину.

Так, от одного припадкового заробку до другого жил Кардаш. Но в Закарпатье пришла совітска власть.

Ніт, Иван не взял собі ище земли. Так, он виділ, што працуючым селянам дают бывшу панску землю, но сам он не хотіл єй брати. На што? Та-ж земля любит, штобы єй обробляли, а чым обробит єй Кардаш? И так за обробление свого куска приходилося отробляти кулаку по 9 дней за день. А єсли взяти ище земли — сколько же дней треба буде отробляти?

Кардаш виділ, чувствовал, што в селі все пошло по новому, што у власти теперь такы самы біднякы, як он, и он вірил: повинен быти даякий иніний выход.

Выход подсказало житья, подсказала совітска власть.

Иван Кардаш говорит:

— Вы, товариш, лем пребачте, у мене на бесіду часу мало. Треба ище и на фармі порядок навести, а то знов удой пойде долу!

Он говорил, як газда. Та он и єсть правдивый газда свого колхоза, што створенный весном минувшого року. Ту все — його, и все — спольне.

И он газда, он теперь директор недавно створенной молочной фармы колхоза им. Молотова.

Што має днеска Иван Кардаш? 220 гектаров земли, на котрой он такий сам газда, як и всі остальны колхозникы. И не треба буде николи ділити тоту землю. Тота земля уж минувшого року дала два раз больший урожай, як така земля у особников. И получил Иван Кардаш достаточно хліба и 120 литров вина на свои трудодни.

— А от крумплей отказался. Мі с мого огорода старчило, а колхозны я оставил колхозу на насіня. Та-ж колхоз молодый, трудновато ище было. И вы, товариш, по минувшому року нашу роботу не оцінюйте. Первы крокы все трудны. А вот сего року...

Сего року діо подрахункам предсідателя колхоза Машикы на каждый трудодень приде по 7 килограммов хліба и по 21 рублю грошми, не рахуючи ярин и вина.

— Вот я уж 105 трудодней заробил и ку концу року, думаю, дотягнути до двохсот, што найменьше. Выходит, получу одного хліба 14 центнеров и грошми больше як штыри тысячы рублей. А ярины? А своя загорода? Старчит нам дост с женом и сыном. А сын у мене уже ходит. Меж иншым, родила жена в больниці, лежала 8 дней, и никто ни копейкы за то не взял...

Так нашол свою правдиву долю Иван Кардаш.