Украинскій вопросъ, одинъ изъ наиболѣе волнующихъ въ настоящее время, нашу русскую общественность, не есть, конечно, измышленіе сегодняшняго дня какъ стараются его представить намъ нѣкоторые публицисты. Но не есть онъ и вопросомъ «тысячелѣтій», какъ старается намъ это доказать та часть русскаго народа, относящаяся къ малорусской вѣтвй его, которая сама себя называетъ «украинцами».

Сейчасъ вопросъ этотъ очень наболѣлъ и трудно говорить о немъ спокойно. Съ одной стороны тѣ формы, въ которыя вылилось современное украинское движеніе, какъ будто отрицаютъ всякую возможность, даже иллюзорную, примирить его съ теченіемъ общерусскимъ, съ другой стороны русскіе круги не будучи достаточно поинформированы о сущности украинскаго движенія представляютъ его себѣ, въ превратномъ видѣ и недоучитываютъ роли его опекуновъ мыслящихъ о расчлененіе Руси и русскаго народа.

Цѣль моихъ статей помочь рядовому читателю разобраться во всей массѣ, часто противорѣчивыхъ представленій объ украинизмѣ, дать ему рядъ свѣдѣній о сущности и идеологій украинства въ его различныхъ періодахъ и формаціяхъ, о его покровителяхъ и закулисныхъ опекунахъ.

Сейчасъ, говоря прямо не лицемѣря и не лукавя совершается жестокое каиново дѣло. На земляхъ-ли Кіевщины, Волыни, или Галичины, или въ Карпатской Руси, или въ Буковинѣ — повсюду рука Каина творитъ свое злое дѣло. Сѣется ненависть между двумя братскими вѣтвями единаго русскаго народа. Части его внушаютъ, что братья его есть палачами и угнетателями его родины. Во имя этой вражды ниспровергаются всѣ основы. Рушатся вѣковыя традиціи и завѣты старины. Въ жертву ей приносится государство, церковь, бытъ и семья. И теперь не рѣдкость семьи: мать русская — Дочь украинка: Не забываемъ, что украинцы организуются стараясь использовать все возможности, — у нихъ деныи и прекрасная пропаганда.

Въ Виннипегѣ (Канада) выходитъ на англійскомъ языкѣ Офиціальный органъ «Лиги британскихъ украинцевъ освобожденія Украины», организованной атаманомъ Коновалѣцемъ и состоящей изъ подданныхъ Англіи, «украинской» и англійской національности.

Мѣсто дѣятельности «Лиги» — Канада гдѣ насчитывается до 450,000 «украинской» змиграціи.

«Лига» стремится создать въ Канадѣ и С.А.С.Ш украинскую національную армію, путемъ вовлеченія украинцевъ въ ряды имѣющихся «Сѣчєй», которые въ данный моментъ насчитываютъ 30,000 членовъ.

«Лига» при матеріальной поддержкѣ англійскихъ и нѣмецкихъ финансистовъ и англійскихъ офицеровъ, предполагаетъ реорганизовать военногимнастическія общества «Сѣчи» въ регулярную армію и довести количество ее до 80,000.

Всю экипировку военное снаряженіе и пр. дадутъ заботливые «опекуны». «Сѣчи» будутъ имѣть артиллерію, пулеметныя команды, а также воздушную флотилію. Для образованія старшинскихъ кадровъ будутъ созданы спеціальныя школы. Главный штабъ находится въ рукахъ англичанъ.

Эта армія должна быть готовой въ нужный моментъ отплыть на родину. Украинскій десантъ долженъ высадиться въ Одeссѣ и другихъ портахъ Чернаго моря, и оттуда начать правильныя операцій противъ Россіи.

Главной цѣлью «Лиги» является отдѣленіе украинскихъ земель не только отъ россіи, но и отъ Польши, отъ Чехіи, даже Румуыніи и такимъ образомъ, созданіе большого государства по статуту другихъ англійскихъ доминіоновъ. Главой украинскаго доминіона будетъ англійскій король, который въ числѣ другихъ титуловъ, будетъ носить титулъ «Короля Украины, великій князь галицкій, гетманъ всея Украины и пр».

Во главѣ «Лиги» стоятъ тѣ-же люди, которые во главѣ «Союза освобожденія Украины» выступали противъ Россіи во время великой войны.

Вотъ телеграмма, посланная этими господами по случаю взятія Холма:

«Его Величеству, Императору и Королю Вилыельму II въ Берлинѣ. Союзъ освобожденія Украины, организація украинцевъ въ Россіи, спѣшитъ покорнѣйше поздравить Ваше Величество и побѣдоносную германскую армію по случаю взятія Холма, древней столицы короля Украины, Даніила, столицы наиболѣе западной области населенной украинцами. Преисполненные вѣры въ могущество германской имперіи и германской арміи мы съ надеждой ожидаемъ окончательнаго пораженія смертельнаго врага украинскаго народа и освобожденія отъ русскаго ига земель на востокъ отъ Буга, не исключая Кіева, сердца Украины.

Да здравствуетъ Его Величество императоръ Вильелъмѣ II многія лѣта. Слава славной германской націи и ея непобѣдимой арміи..

За Комитетъ Союза освобожденія Украины: Владиміръ Дорошенко, Маріанъ Пеленскій».

Я знаю, что циклъ моихъ статей въ «Правдѣ» послужитъ источникомъ украинской ругани по моему адресу. Въ прошломъ и въ настоящемъ не разъ я получалъ отъ украинцевъ письма далеко не мирнаго содержанія. Ихъ я не боюсь. Я не сторонникъ шовинистическаго произвола, съ какой-бы стороны онъ не исходилъ. И я не сторонникъ тѣхъ ограниченій, въ тискахъ которыхъ находилась преждѣ въ Роосіи малороссійская культура.

Но я — преждѣ всего русскій. Для меня Кіевъ не «ненька» земли Украинской. «Няньку» вѣдь за деныи нанимаютъ. Кіевъ для меня какъ и для предковъ моихъ — колыбель русскаго государства — матерь городовъ русскихъ. Вся русская земля — вся Русь — для меня прежде всего — русская и только русская, единая въ своей національной сущности.

Для меня быть можетъ не важно — монархія или демократическая республика. Это вопросы политики. Но для меня важно, что все пространство занимаемое русскими племенами являетъ собой единый братскій союзъ, единую территорію равноправныхъ членовъ славянорусскаго союза, — это вопросъ націи.

За это ратовали и лучшіе представители Малой Руси — Шевченко, Костомаровъ и ихъ послѣдователи.

И при видѣ совершающагося нельзя молчать именно друзьямъ малороссійской вѣтви русскаго народа. Я другъ культурнаго ея развитія — другъ малороссійской литературы, другъ мадороссійскаго зарождающагося искусства, — въ лонѣ общерусскаго могучаго націонализма.

Но съ шовинизмомъ и политиканствомъ надо бороться. Нельзя его нe замѣчать и прощать его только потому, что они проявляются съ украинской стороны — стороны, которую нѣкогда подвергали нѣкоторымъ ограниченіямъ.

Имѣющіе уши да слышатъ! На карту поставлена слишкомъ реальная цѣнность — единства Руси и братство двухъ родственныхъ славянскихъ племенъ. Украинство приняло слишкомъ нездоровыя формы. Имъ овладѣли лукавые умы завладѣшіе здоровыми, въ основѣ, теченіемъ на свою потребу. Подъ именемъ украинскаго «возрожденія» — совершается не только процессъ разложенія русскаго народа!

Убивается, его духъ, развращается молодежь. Всѣ средства пускаются въ ходъ для достиженія этой цѣли. Во имя созданіи барьера между Русью и западомъ живая вѣтвь русскаго народа подвергается чудовищной операціи. Ей внушаются идеи самостійничества, идеи ненависти къ общерусской Родинѣ.

И цѣль почти достигнута. Уже нѣтъ ничего святого у такъ называемыхъ «самостійниковъ». Ни русской Родины, ни чувства единства съ русскимъ народомъ, ни церкви, ни государства. Имѣющіе уши да слыщатъ!

Эти статьи я пишу одинаково, какъ для русскихъ, такъ и украинцевъ. Къ осуществленію русской идеи стремились лучшіе умы Россіи и «Украины». . . Кирилло-Мефодіевское братство, Костомаровъ, Шевченко, Кулишъ. Позднѣє о созданіи общероссійскаго правительства заботилась Центральная Рада увидившая всю ложность и призрачность самостійническихъ устремленій. Генеральный секретаріумъ Центральной Рады обратился 6 декабря 1917 г. къ совѣтскому правительству, а также мѣстнымъ краевымъ «правительстамъ» со слѣдующей нотой:

«На підставі ухвали Центральноі Ради про необхідність утвори загально российскоі влади ген. секретаріат зараз, вважде необхідним приступити до утворення Центральнаго Российскаго Правительства. . . »

Поддерживаютъ (правда помимо своей воли) единство и большевики — СССР — Союзъ автономныхъ и самостоятельныхъ совѣтскихъ республикъ связанныхъ между собой въ единый организмъ. На 8-омъ съѣздѣ РКП разъяснено: «РКП видитъ въ федоративномъ соединеніи организованныхъ по совѣтскому типу, государствъ — одну изъ переходныхъ ступней, которыя ведутъ къ полному единству».

Разгромъ украинскаго сепаратизма — конецъ «скрипниковщины» ликвидація украинской печати по требованію русскихъ рабочихъ въ Харьковѣ и въ Кіевѣ — все это показатели, что и въ Совѣтахъ украинцы тратятъ свое вліяніе. Украинцы тамъ работаютъ, драпируясь въ тогу краснаго устремленья въ революціонность.

Я бы хотѣлъ въ своей статьи доказать, что идея самостійничества насильственно привита «Украииѣ», что она чужда народнымъ массамъ и что увлекающіеся ею пляшутъ подъ дудку сторонняго наблюдателя, злорадно потирающаго руки при видѣ ослабленія русскаго національнаго организма — украинство въ рукахъ враговъ русскаго народа очередное оружіе противъ Руси. Вѣдь для многихъ Русь — непріятель, котораго надо ослабить и уничтожить, сдѣлать восточной колоніей «культурной» Европы.

Нельзя говорить неправду. Пусть не разъединеніе, а единеніе всѣхъ братскихъ вѣтвей единаго народа, будетъ путеводной звѣздой въ наши тяжелые дни. Въ 1919 году русскіе добровольцы пѣли объ украинцахъ пѣсню:

И я вѣрю, что мы этотъ домъ построимъ! Домъ нашей великой Родины!

Результатомъ самостійнической пропаганды послѣднихъ лѣтъ, стремившейся къ разложенію цѣлости русскаго народа на отдѣльныя, другъ отъ друга независимыя, другъ другу враждебныя части, явилось стремленіе дать той части русскаго народа, на самостоятельность которой самостійники претендуютъ, новое имя, новое названіе. Названіе это должно было вытѣснитъ всякую, память о единствѣ русскихъ племенъ и давать ложное представленіе о малороссахъ, опредѣляя ихъ какъ украинцевъ, — народъ не русскій, русскимъ чужой.

Попытки эти, прочемъ, не новы. Знаменательно, что впервые, онѣ исходили не отъ малороссовъ, а отъ поляковъ*) и нѣмцевъ, впервые учевшихъ факторъ самостійничества, какъ возможность разложенія цѣлости россійскаго государства и извлеченіе, въ случай если-бы сатанинскій опытъ удался, изъ создавшихся перспективъ выгодъ какъ политического, такъ и экономическаго характера.

Попытки эти раскрыты и расшифрованы давнымъ давно. Однако, до послѣдняго времени агитація, сопутствующая работѣ самостійниковъ, не встрѣчала въ нашей средѣ надлежащаго отпора. Болѣе того. Ядъ самостійнической агитаціи, благодаря небрежности а подъ часъ и прямой нашей неосвѣдомленности, проникъ и на страницы нашей прессы. Нерѣдко на страницахъ русской печати, да и въ разговорной рѣчи, мы встрѣтимъ совершенно невѣрное, вредящее русскому движенію употребленіе національной терминологіи

Ниже мы приведемъ нѣсколько историческихъ справокъ и значеніи терминовъ «Русь», «Украина», «Рутенія», вокругъ которыхъ идетъ теперь наша взаимная борьба съ украинскими самостійниками.

Голосъ современниковъ въ такомъ спорѣ былъ-бы лишень авторитета. Противная сторона не замедлилабы его обвинить въ пристрастности. Поэтому мы прибѣгнемъ къ доказательствамъ историко-филологичеокаго характера. Мы попробуемъ сопоставить свидѣтельство исторіи и сдѣлать изъ этого соотвѣтствующіе выводы.

Русь, Росія, Россія — (Ruski, Rus у поляковъ; Rusca, Rusioca у мадьяровъ; Rus, Rusko у чеховъ; dep Russ у нѣмцевъ; Росія у грековъ) — названія земель, заселенныхъ русскимъ народомъ, извѣстныя съ древнѣйшихъ временъ. Отсюда: Бѣлая Русь, Черная Русь, Червонная Русь, Прикарпатская Русь, Угорская Русь и даже Русь Американская (названіе русскихъ колоній выходцевъ изъ Галицкой и Угорской Руси). Также Малороссія и Великороссія.

Малыми въ исторіи назывались нерѣдко страны, откуда выходилъ народъ, — его національная колыбель. Великими — центръ территоріальнаго завершенія государственной консолидаціи, или колоніи, достигшія особенно пышнаго расцвѣта, богатства и могущества. Отсюда Малая Греція (Афины) и Великая Греція (южная Италія) Великая Италія (послѣ Рима); Малая Польша (Краковъ) и Великая Польша (Варшава); Малая Россія (Кіевь) и Великая Россія (Москва).

Какъ видимъ, имя «Малороссія», или Малая Русь, не содержитъ въ себѣ ничего обиднаго или позорнаго для обитателя Юга Россіи. Малороссіей называется колыбель русскаго народа, недаромъ Кіевь — «Мать городовъ Русскихъ». Отсюда пошла быть русская земля. Имя малоросса скорѣе является болѣе почетнымъ, чѣмъ «великороссъ», ибо оно значитъ дословно: малороссъ — первый русскій, самый древній въ своемъ генеалогическомъ корнѣ, въ прямой его линіи. Уже въ 922 г. арабскій посолъ Ахметъ, сынъ Фазмана, посланный въ этомъ году въ княженіе русскаго князя Игоря, калифомъ Богдадскимъ Мухтедиромъ къ болгарамъ, пишетъ «Въ пристани я видѣлъ русскихъ купцовъ».

Въ 945 году въ договорѣ князя Игоря съ греками именуютъ себя послы его: «Мы отъ рода Русскаго послы».

Лѣтопись Нестора (X вѣкъ) начинается такъ: «Се повѣсти временныхъ лѣтъ, откуда есть пошла Русская Земля, кто въ Кіевѣ нача первый княжити и откуда Русская Земля пошла есть».

Немного ниже находимъ любопытное указаніе о единствѣ языка на Руси: «Токмо словѣвсвъ языкъ на Руси». Черное море называлось въ древности Русскимъ: «... а Днѣпръ втечетъ въ Понетское море жереломъ, тое же маре слыветъ Русскимъ». Исторіи также неизвѣстно крещеніе Украины, выдуманное самостійническимъ фальсификаторомъ исторіи Грушевскимъ, но уставъ св. Владиміра такъ говоритъ объ этомъ событіи:

«. . . Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Се азъ кн. Вел Василей, нарицаемый Володимеръ, сынъ Святославль, внукъ Игоревъ, блаженныя Олыи, успріяль есть святое крещеніе отъ греческихъ царей Константина и Василія и Фотѣя патріарха, узяхъ первого митрополита на Кіевъ и на всю Русь, иже крести всю Русскую землю»

Даніилъ игуменъ, ходившій въ святыя мѣста, молился тамъ за Русь, а не за Украину. И не только за Русь Кіевскую, н за Русь вообще: «Ходилъ есьмо тамо во княженіе русское кн. Святополка Изяславовича. . . о семъ похвалю Преблагого Бога моего, яко сподоби мя написати имя русскихъ князей въ Лаврѣ у св. Саввы, и нынѣ поминаются въ ектеніяхъ. . . Поминалъ имена ихъ и всѣхъ русскихъ бояръ и князей и всѣхъ христіань Руоскія земли, отпѣхомъ же литургій всѣхъ девяносто. . . »

Первый сводъ русскихъ законовъ, составленный при князѣ Ярославѣ Мудромъ, называется «Русская Правда». Дочь Ярослава Мудраго, выданная за Генриха I французскаго, въ французскихъ записяхъ именуется “Anne de Russie” — Анна Русская.

Грамота папы Иннокентія IV отъ 1246 г., данная князю Даніилу Галицкому, именуетъ его “Regem Russiae.”

Князь Романъ Галидкій, какъ и другіе галицкіе князя, именуется русскимъ княземъ. Волынская лѣтопись отмѣчаетъ «Въ лѣто 6709 (1201) по смерти вел. кн. Романа приснопамятнаго самодержца всея Руси. . . »

На печати Юрія І, кн. Галицкаго и Волынскаго, имѣется надпись: “I Domini Georg Regis Russie.” Слѣдуетъ обратить вниманіе на транскрипцію слова “Russie.”

Польскій историкъ Длугошъ говоритъ о Львовской т. н. «Лысой Горѣ»: “mons alts civitatis Leopoliensis in terra Russiae” и что “Colomanus regis filius in regem Russiae coronatus.” Бертинская лѣтопись монастыря Санъ-Бертино говоритъ о славянскомъ народѣ Rhos.

Выше мы упомянули, что Галицкіе князья именовались русскими. Русскими считали себя одинаково и другіе князья. Въ уставѣ XII вѣка встрѣчаемъ: «Се азъ князь великій Гавріилъ, самодержець Мстиславовичъ, нареченный Всеволодъ внукъ Володимера, владычествующи ми всею Русскою Землею, областью Новогороцкою».

Подъ 1206 г. Новогороцкая волость записана въ лѣтописи какъ «старейшая во всей землѣ русской».

Равно и Двинскій князь именовалъ свои земли русскими: «Се азъ князь Великій Василей Дмитріевичь, всея Руси, пожаловалъ своихъ людей Двинскія земли. . .» (уст. грамота 1397 г.)

Русью назывались и Волынь и Черниговщина и другія земли Русскія; Митрополиты Кіевскіе всегда именовались: «Кіевскіе и всея Руси».

Въ 1649 г. Богданъ Хмѣльницкій говоритъ, поднимая возстаніе: «вызволю увесь народъ русскій».

На картѣ Боплана, XVIII вѣка, всѣ русскія земли названы «Русія».

Названіе «Русь», «Русія» примѣнялось безразлично какъ къ югу, такъ и къ сѣверу, какъ мы и показали выше примѣрами.

Въ 1006 г. германскій миссіонеръ Бруно именуетъ св. князя Владиміра “Senior Rusorum.” Итальянецъ Карпини подъ 1264 г. пишетъ: “Kiovia que est metropolis Russiae.”

Въ галицкой древней колядѣ поется:

Въ галицкихъ «коломыйкахь» (такъ называются въ Гаиичинѣ народныя пѣсни), записанныхъ «самостійническимъ» этнографомъ В. Гнатюкомъ, котораго никто не заподозритъ въ пристрастіи къ русскому націонализму, встрѣчаемъ такія слова:

Въ былинѣ о «Красномъ градѣ Галичѣ» Дюкъ Степановичи, являющійя. героемъ разказа, называется «русійскій і богатыръ»,

О единствѣ Руси свидѣтельствуетъ Кіевскій Синопсисъ (1674 г.). Мы позволимъ себѣ здѣсь привести изъ него нѣкоторыя цитаты, повидимому, неизвѣстныя г.г. украинскимъ агитаторамъ

«Русскій народъ — тыидже суть славяне. Отъ разсѣянія своего Россы, имя то отъ древнихъ временъ себѣ стяжаше. Ибо на широкой части свѣта, по многимъ различнымъ странамъ, иные надъ моремъ Русскимъ Понтокимъ Эвксиномъ, иные надъ Танаисъ или Дономъ и Волгою рѣками, ины надъ Дунайскими, Днѣстровыми, Днѣпровыми, Десновыми берегами широко, и различно селеніями своими разсѣшася».

Въ 1778 г. на открыли Ужгородской Богословской семинаріи на Угорской Руси префектъ ея, Григорій Бобровокій, заявилъ: нашъ родъ россійскій. Два года спустя, тамъ же профессоръ семинаріи I. Кутка, по свидѣтельству Ю. Гаджеги, увидали въ карпатороссахъ «людей россійскаго израиля». Карпатская Русь называлась: “Ducatus Russorum.”

Надо также указать, что еще подъ 1379 г. князь Федоръ (Коріатовичъ) въ угорской лѣтописи именуется русскимъ княземъ.

Въ 1650 г. современникъ угророссъ, сообщая въ приходскихъ затписяхъ о принятіи краемъ уніи, пишетъ о русскихъ храмахъ Ужгорода.

Въ 1765 г. въ сочиненіи Волкова, путешествовавшаго по Европѣ, находимъ строки объ угорскихъ россахъ и Горской Руси. Авторъ, видимо, Горской Русью называлъ край отъ его гористой мѣстности.

И. С. Орлай въ «Исторіи о карпатороссахъ» уже въ 1804 г. примѣняли къ карпатороссамъ терминъ россіянинъ.

Украина — по-русски означаетъ пограничье, окраину. «На Украинѣ, на студеномъ море» (про Бѣлое морѣ, — словарь Даля, 1865 г.) Сибирскіе города въ старину назывались украинами, напримѣръ, говоритъ лѣтопись: «А городи Соловецкій мѣсто украинное. . . » «Латины взяша украины нѣсколькихъ поковскихъ сели. . . » «Едини царевичи татарскій хотѣ за Окою имати украину» (Ока отъ Москвы и 100 верстъ не будетъ).

Такихъ примѣровъ можно привести изъ лѣтописей очень много. Какъ собственное же названіе территоріи «Украина» (съ большого «У») до 1914 года примѣнялось лишь для небольшой части юга Россіи (да и то съ легкой польской руки), бывшей въ концѣ XIV вѣка украиной литовскаго государства, а впослѣдствіи, по объединеніи Литвы съ Польшей, польской украиной (пограничьемъ), а по 1564 г. (возсоединеніи Малой и Великой Руси) и украиной общерусской. Въ 1649 г. Богдани Хмѣльницкій, поднимая возстаніе, говорили: «"Вызволю зъ неволи увесь народъ русскій, далѣе не подниму шабли, не пойду на турокъ и татаръ. Будетъ съ меня Украины, Волыни и Подолья. Довольно достаточно нашего Русскаго княжества по холмъ, Львовъ, Галичъ... » Въ Ипатьевской лѣтописи подъ 1159 г. встрѣчаемъ указаніе о томъ, что Галичъ — мѣсто — украинное.

«Украйны, крайны» знаютъ и другіе народы. Южная полоса бывшей Венгріи носила названіе “Határörvidé.” Были «Семиградская, Сремская, Бачванская» и т. д. части того “Határörvidéк”-а. “Határörvidé” въ дословномъ русскомъ переводѣ: «Пограничная оборонительная область». Къ этому можемъ прибавить, что и Германія имѣла свои «украйны» или «крайны», которыя назывались «марками». Изъ такой «Восточной Марки» (Остмаркенъ) создалась Австрія. У сербовъ окраина произноситься — «украина».

Самуилъ Гродскій, историки XVII вѣка, такъ объясянетъ слово «Украина»: “Margoenim polonice kpaj: inde Ukrajna quasi provincis ad ines regni posita.”

Въ лѣтописи Велички про Швецію читаемъ про «тамошніе города Щеттинъ, Маклебургъ и Грацъ» и про осаду ихъ непріятельскими войсками, которые «всю тую украину мечемъ и огнемъ плондрували».

На Руси разныя Украины. Такъ извѣстны въ лѣтописяхъ: Воронежская, Тульская, Сибирская, Новгородская, Сѣверская, Мордовская Мещерская, Рязанская, Полоцкая и другія. Въ Новгородской лѣтописи подъ 1517 г. находимъ: «приходили татаровѣ на великого князя украйну около города Тулы». Въ думѣ о козакѣ Морозенкѣ встрѣчаемъ стихъ

Въ рукописномъ малорусскомъ Еваегеліи XVI вѣка, извѣстномъ подъ названіемъ «Пересопницкаго», многократно употреблено слово «украина» въ значеніи окраины, — трижды во множественномъ числѣ «Христосъ пришелъ въ окраины іудейскыя по оноуой сторонѣ Іордана». Украинскій проф. М. Грушевскїй въ 1917 г. издалъ брошюру, гдѣ отождествляетъ «украину» съ понятіемъ окраины.

Отсюда ясно, что терминъ «украина» не есть и не былъ названіемъ какого либо самостоятельнаго государства, или даже княжества. До середины XV в. мы вообще не встрѣчаемъ этого имени. Исторія, просто, не знаетъ его, хотя его и пытаются навязать южной Руси самостійническіе агитаторы. Интересно отмѣтить, что Т. Шевченко постоянно употреблялъ слово «украина» въ значеніи окраины и не разу не употребляли термина «украинецъ».

Наряду съ «русскими» руоскихъ въ Галичинѣ нѣмцы назвали также и рутенцами. Историческаго значенія этотъ терминъ не имѣетъ. Взятъ онъ съ латинскаго. Римъ рутенами называетъ русскихъ уніатовъ. Впрочемъ, употребленіе этого термина вообще встрѣчается очень рѣдко, да и въ тѣхъ немногихъ случаяхъ, когда была употреблена эта форма, терминъ этотъ былъ примѣнень къ сѣвернымъ областямъ русскихъ земель. Такъ Ивана Грознаго Римъ именовалъ Rex Ruthenorum. Текстъ австрійскаго «Вѣстника Державныхъ Законовъ» печатался также и “in Ruthenischer Sprache” — “Ruthenischer Sprache.” По мнѣнію д-ра Вондрака, извѣстнаго филолога, Ruthenisch'” напоминаетъ “Rotressland — Червонную Русь. Ипполитъ Студницкій въ сочиненіи «Королество «Галиціи и Ладомеріи» (Львовъ, 1884) называетъ жителей Галицкой Руси — Rotressen, Rothreussen.

Въ 1773 г. епископъ Шептицкій въ меморіалѣ, поданномъ имъ императрицѣ Маріи Тирезіи, назвали жителей Галицкой и Угорской Руси “gens Russorum sen Ruthenorum.”

Мы не могли здѣсь, конечно, собрать и ничтожной части существующихъ примѣровъ. Для перечисленія ихъ понадобились-бы тома. Но и приведеннаго достаточно для утвержденія въ себѣ правоты носимаго нами имени Русь, — именм единяющаго всѣ вѣтви русскаго народа.

Украинцы утверждаютъ: 1) Малороссія никогда не называлась Россіей, — только иногда Русью, — историческимъ-же ея названіемъ была, якобы «Украина». 2) Руоскіе («москали»), завладѣвъ Украиной, стали называть ее Русью. Понятія-же «Россія», «россійскій» были украинѣ чужды.

На эти положеній ниже мы дадимъ отвѣтъ, опираясь на документальныя данныя, въ свое время опубликованныя и использованныя между другими и украинофиломъ, конечно, не въ политическо-сепаратистическомъ смыслѣ, М. А. Максимовичемъ.

Итакъ, еще въ 1617 г. изъ типографіи Кіево-Печерекой лавры вышелъ (за нѣсколько лѣтъ, даже десятковъ лѣтъ до возсоединенія Малыя и Великія Руси), — «Часословъ», явившійся первой печатной книгой на Кіевской Руси. Въ предисловіи къ ней сдѣланному іеродьякономъ Захаріемъ Копыстенскимъ мы встрѣчаемъ «Се, правовѣрныи суть христіане всякъ благовѣрный читателю, отъ нарочитыхъ мѣстъ въ Россіи кійовскихъ, сирѣчь Лавры печерскія» . . .

Еще ранѣе въ стольномъ городѣ князя Константина Осторожскаго, изъ подъ станка знаменитой въ исторіи Юго-Западнаго края острожской типографіи въ 1594 г. вышла книга «О постничествѣ», — Василія Великаго. Тамъ въ предисловіи мы встрѣчаемъ восклицаніе: «о православный Россійскій народе».

Въ изданномъ той-же типографіей въ 1608 г. третьемъ изданіи «Октоиха» дважды (въ предисловіи) встрѣчаемъ употребленіе термина «россійскій»—одинъ разъ «россійским тщаніем, выдана книга сія», другой «на пользу народа россійскаго славнаго рода».

Окружная грамота Іова Борецкаго, выданная въ Кіевѣ въ 1629 году, т. е. ровно за триста лѣтъ до нашего времени и выхода въ свѣтъ «Украинской Праци» съ писаніями Тышкевича, — начинается такъ: Іовъ Борецкій милостью Божіей архіепископъ Кіевскій и Галицкій и всея Россіи всѣмъ посполито россійскаго рода такъ въ коронѣ Польской, яко и у великомъ княжествѣ Литовскомъ».

Стрыйковскій въ своей хроникѣ 1582 г. пишетъ: kronika — wszystkiej Rusi — kijowskiej, moskiewskiej, siewierzkiej, wolhinskiej, poleskiej, etc. . . . въ хроникѣ указывается, что “wlasny jezyk slowiański zda się być ruski — moskiewski”

Въ хроникѣ Бѣльскаго (1564 г. л. 427 55) земля русская начинается отъ Бескидъ (Bieszczady).

Въ «Виршахъ» на погребеніе гетмана Петра Сагайдачнаго отъ 1622 встрѣчаемъ такую строку . . . «Заставивши теды намъ святыню в нашои Россіи».

Поученія св. Дорофея напечатаны въ Кіевской лаврской типографіи въ 1629 г. на «корысть и хвалу великаго и славнаго народа Россійскаго».

Уже въ 1612 г. встрѣчаемъ въ «Анфольгіонѣ», изданномъ въ Кіевѣ типографомъ Памло Берындой, указаніе, что издано въ «Россіи малой». Въ 1621 году патріархъ Феофанъ, уѣзжая изъ Кіева, преподаетъ свое благословеніе «всѣмъ благочестивымъ христіаномъ въ Малой Россіи, сыномъ церкви Россійскія, восточныя».

Въ 1624 году делегація казаковъ въ Москвѣ именуетъ себя представителями «роду россійскаго» (Иловайскій).

А гетманъ Ботданъ Хмѣльницкій въ универсалѣ своемъ выданномъ въ Бѣлой Церкви въ 1648 году писалъ: «Вамъ всѣмъ общемалороссіянамъ доносимъ кому мила вѣра благочестивая отъ поляковъ на унѣю претворяемая, кому за васъ любима цѣлость отчизны вашей украины Малороссійской и увольненіе отъ бѣдъ людскихъ всего рода Малороссійскаго»...

“Gazette de France,” 1652 г. въ номерѣ отъ 27 января, въ замѣткѣ изъ Гамбурга сообщаетъ «казаки угрожаютъ смергнуть Хмѣльницкаго и выбрать на его мѣсто другого гетмана, если онъ не будетъ стремиться къ объединенію всего русского народа».

Еще въ 1620 г. митрополитомъ Петромъ Могилой употреблялся титулъ: «и всея Россіи».

Львовскій Октоихъ 1630 г. былъ изданъ въ «градѣ Леондополи Малыя Россіи».

Изданная львовской Ставропигіей грамматика 1591 г. составлена въ наставленіе «многоименитому Россійскому роду». Митрополитъ галицкій Рагоза именуется въ ней «архіепископомъ всея Россіи» . . .

Въ 1616 г. въ эвю на средства Богдана Огинскаго было издано «Евангеліе Учительное», въ предисловіи къ которому встрѣчаемъ указаніе, что русскій переводъ этой книги «на всѣ широкии славного и старожитного народу россійскаго краины разосланъ».

«Аще ударитъ мечемъ или копіемъ» — читаемъ въ договорѣ князя Игоря съ греками въ 944 г. — или кауѣмъ любо оружьемъ Русин Грьчина, или Грьчин Русина, да того дѣла грѣха заплатить сребра литръ 5, по закону Русскому» (Полн. собр. лѣтописей, томъ I, стр. 19). Въ знаменитомъ «Словѣ о полку Игоревѣ» встрѣчаемъ многократно термины: «Русь» и «русскій», на пр. «тоска розліеся по Русской земли» — «печаль жирна тече средь земли Русской» — «за землю Русскую, за раны Игоревы» и т. д.

Около 1530 г. полочанинъ Скорина перевелъ библію «на русскій языкъ».

Ю. Гаджега, ужгородскій историкъ сообщаетъ, что еще въ «Исторіи о Карпатороссахъ» И. С. Орлая (1804) употребляются — «карпатороссіяне», «россіяне». Карпаторуссъ И. Бережанинъ въ 1827 г. писалъ въ своей статѣ «Угророссія».

Еще въ 1796 г. въ Гукливской Лѣтописѣ встрѣчаемъ слова: «нашъ россійскій клиръ діецесіи Мукачевокой».

Въ 1778 г. — «Родь нашъ россійскій» заявилъ префектъ ужгородской семинарій Г. Боровшій.

Въ 1805 г. Пряшевскій епископъ Григорій Тарковичъ писалъ въ своихъ стихахъ:

Профессоръ Ю. Я. Яворскій указываетъ на «Онамастиконъ», изданный во Львовѣ в 1791 г., гдѣ много разъ употребляемы формы «россіянинъ», россійскій», — «угророссіяне». А. Галль сообщаетъ, что въ Вѣнѣ въ 1783 г. издана книга о «Народахъ Россійскихъ», принадлежащая неизвѣстному автору и повѣствующая о малороссхъ и казакахъ.

Намъ кажется, что и вышеприведенныхъ примѣровъ достаточно для опроверженія положеній высказанныхъ статьей А. Тышкевича.

Какъ сообщаетъ проф. И. Билинкевичъ, имъ при раскопкахъ, производившихся совмѣстно съ профессоромъ Антоновичемъ въ окрестностяхъ Звенигорода, была найдена печать митрополита Кіевскаго, Галицкаго и всея Руси, Константина отъ 1174 г. На печати имѣлась греческая надпись «Константинъ, — митрополитъ всея Россіи».

Печать эта, по требованію уніатскихъ духовныхъ властей, была передана проф. Билинкевичемъ в музей митрополита Шептицкаго, гдѣ, какъ надо полагать, находится и въ настоящее время.

Проф. Г. Кузьминскій обращаетъ вниманіе на то, что слово «россійскій» встрѣчается еще въ 1354 г. въ грамотѣ князя Кейстута, выданной купцамъ изъ Галича, являвшимся на поклонъ къ князю.

Б. Н. Лелявскій указываетъ, что терминъ «россійскій» неоднократно встрѣчается въ договорныхъ грамотахъ Богдана Хмѣльнцкаго.

Украинцы утверждаютъ: призванные княжить на Руси варяжскіе князья, пришедши со своими дружинами на русскія земли, каждый размѣстился въ иномъ удѣлѣ. Явленіе дѣйствительно кажущееся противоположнымъ принципу единоцѣлости русской земли.

Принципъ единой государственности на Руси въ зачаточномъ состояніи мы наблюдаемъ уже при кн. Олегѣ, Игорѣ и Святославѣ. Договоръ князя Игоря съ греческими послами (отъ 945 г.) особенно интересенъ намъ въ смыслѣ единодержавныхъ тенденцій проявленныхъ представителями князя Игоря: «Мы отъ рода Русьскаго, послы и гостіе вел. кн. Игоря, посланіи отъ в. кн. Игоря, и отъ всѣхъ князей руськихъ, и отъ всѣхъ князей русьскихъ, и отъ всѣхъ людій земли Русьскія», — говорятъ послы кн. Игоря посламъ греческимъ.

Украинцы полагаютъ, что въ обособленности князей оказались сепаратическія тенденціи правящаго класса той эпохи. Это уже совсѣмъ невѣрно. Если Русь и не представляла собою въ то время законченнаго, какъ государственное цѣлое, организма, то не надо забывать, что это имѣло мѣсто только въ отношеніи тѣхъ или иныхъ князей, сидѣвшихъ на отдѣльныхъ княжьихъ «столахъ». Территоріально-же Русь была едина — едина въ цѣлой своей этнографической массѣ. Болѣе того, самыя владѣнія русскихъ князей того времени не были ограничены опредѣленными, закрѣпленными границами, или-же той или иной формой федеративной связи. Влядѣнія князя въ каждый данный моментъ быти тамъ, гдѣ была его дружина и его военная мощь. Князья часто мѣняли мѣста своего княженія, переходя изъ города въ городъ. Уже самая возможность такихъ переходовъ показываетъ, что Русь, какъ территорія, была едина. Вспомнимъ, что Владиміръ Вел., князь кіевскій, ранѣе княжилъ въ Новгородѣ. Изъяславъ Второй, кіевскій, ранѣе былъ на столахъ: пинскомъ, туровскомъ, владиміръ-волынскомъ и переяславскомъ. Всѣ 16 великихъ князей кіевскихъ были ранѣе или позже на другихъ столахъ, причемъ 9 — въ сѣверныхъ областяхъ будущей «Московіи», по терминологіи современныхъ украинцевъ.

Русская земля была едина не только территоріально. Странникъ игуменъ Даніилъ въ своемъ словѣ (1115 г.) говоритъ, что онъ молился за «всѣхъ русскихъ князей и едину русску землю». Звеньями, связывающими воедино русскія области, были — единая вѣра (сначала язычество, потомъ православіе), единый языкъ, однообразный бытъ, регулируемый поученіемъ Мономаха или-же «Русской Правдой»

Были легко мѣняющія свои географическія очертанія дѣленія на княжества, но онѣ были какъ бы во внѣ хода историческаго процесса національнаго объединенія. Князья, со своими дружинами завоевывали себѣ столъ и новые удѣлы въ порядкѣ своеобразныхъ домашнихъ «революцій на верхахъ».

Этому процессу, наблюдавшемуся къ тому-же въ исторіи большинства славянскихъ народовъ, украинцы противоставляютъ вѣчевое начало, явно усматривая въ немъ, хотя и не говоря об этомъ вслухъ, — зародышъ позднѣйшей казачей рады и кошевого круга.

При этомъ украинцы не хотятъ видѣть, что въ данномъ случаѣ нѣтъ на лицо противоставленія вѣчевого начала княжескому. Не надо забывать, что соціальныя взаимоотношенія того времени были просты князья и ихъ дружины были сами по себѣ («варяжники», — тотъ-же подходъ, который теперь въ обиходѣ выражается черезъ «нѣмцы»), а народъ, коренная масса сам по себѣ. Народу не было дѣла до притязаній князей на отдѣльныя княженія, дружинамъ же княжескимъ было все равно, куда идти походомъ. Въ этомъ лежало начало послѣдующей трагедіи русской земли, передъ лицомъ татарскаго нашествія оказавшейся обезсиленной и разрозненной. Въ этомъ же однако заключался и побуждающій стимулъ къ объединенію: родовыя притязанія отдѣльныхъ князей характеризовавшіяся: «я старшій въ родѣ» были массамъ чужды, но внѣшнее проявленіе своеобразнаго соревнованія отдѣльныхъ Князей бывало понятнымъ: шла борьба за отцовское мѣсто, за «честный» столъ. Зарождалась государственная преемственная традиція.

Кіевскому княженію, для опроверженія этого, украинская исторія, противоставляетъ Москву, а ранѣе Галицко-Волынское княжество.

Очередная, никому ненужная, очевидная историческая ложь.

Границы княженій украинская исторія разсматриваетъ чуть-ли не какъ зтнографическія зоны разсѣянія отдѣльныхъ племенъ. А между тѣмъ народный связи между отдѣльными княженіями никогда не прерывались. Ни въ ранній, ни въ послѣдующее періоды исторіи. Еще не окрѣпла Москва — зародышъ будущей великой Россіи, а уже Русь, Русь народная, давно уже, отъ начала дней своихъ, была едина.

Литовская граница была открыта. Въ самой Литвѣ царилъ русскій языкъ. И князья и бояре и просто служилые люди переѣзжали черезъ Литву изъ Москвы въ Галичъ, изъ Львова в Москву. Изъ Кіева вышли лучшіе представители эпохи московскаго просвѣщенія: Смотрицкій, Полоцкій, Славинецкій. На всю Русь становятся славными галичане и карпатороссы Прокоповичъ, Стефанъ Яворскій, Балудянскій, Кукольникъ, Венелинъ и совсѣмъ недавно Наумовичъ. Впрочемъ назачемъ отвлекаться въ позднѣйшій перюдъ. Еще въ битвѣ на Калкѣ, когда противъ русскихъ князей на сторонѣ Барундая бились бѣглые люди, «бродники», измѣнившіе своей русской землѣ и православной вѣрѣ, имѣвшіе даже своего выборнаго ватажника, что то вродѣ позднѣйшаго атамана, — съ этими-то бродниками на Калкѣ бились кромѣ князя кіевскаго также и Мстиславъ Удалой изъ Галича и князь Данило съ Волыни.

Всѣ они бились плечо къ плечу.

Вспомнимъ, что и Москва, гдѣ въ 1564 г. была напечатана первая русская книга, дала Волыни (Острогъ) и Галиціи (Львов) первого русскаго книгопечатника Ивана Федорова, устроившаго тутъ русскія «друкарни» — типографіи.

Но вернемся нѣсколько назадъ. Украинцы прекращеніе междоусобій объясняютъ возвышеніемъ Москвы. Борьба съ московскимъ имперіализмомъ вынуждала малорусскія племена къ объединенію.

Очень жаль, что украинская исторія не указываетъ на первичную стадію національной консолидаціи — Кіевскую Русь. Процесса объединенія русскихъ земель, происходившаго въ Кіевской Руси, она замѣчать повидимому не склонна. Зато, цакъ случай принципіальнаго значенія, ею использывается фактъ разоренія Кіева княземъ Андреемъ Суздальскимъ въ 1169 г. Возводя однако карательную экспедицію южно-русскихъ князей противъ князя Мстислава, къ которой по солидарности присоединиться долженъ были и кн. Андрей Суздальокій, упорно не замѣчаются параллельныя проявленія княжеск. расправѣ: 1389 г. — взятіе Новгорода княземъ Василіемъ, и 1391 г. — взятіе Велуня кн. Іоанномъ. Слова лѣтописца о томъ, что Симеону Гордому, сыну Ивана Калиты, «всѣ князья русскіе даны были под руку», трактуются какъ выявленіе московскаго захватничества.

Съ такими «историческими положеніями» очевидно спорить трудно. Идея единства, которую украинцы умышленно отождествляютъ съ идеей самодержавія, не есть чѣмъ-то отвлеченнымъ. Она родилась не въ княжеской средѣ и не изъ традиціи престолонаслѣдничества. Наоборотъ, она вышла изъ сознанія однолитости всей народной массы, сознанія своей общности побудившей къ жизни идею единства всей русской земли.

Можно усматривать, въ раздѣлѣ Руси между сыновьями Святослава въ 980 г. — попытку расчлененія отдѣльныхъ русскихъ княженій. Но выводить изъ этого теорію о «сепаратности» сыновей Святополка, непростительно даже и украинскому историку.

А вотъ современные украинцы не скрываютъ своихъ сепаратическихъ тенденцій. Львовская «Мета» въ № 1 за 1936 г. пишетъ открыто такое (цитируемъ дословно): —

Заключено польсько-українське порозуміння з урядом: УНР і галицькими Українцями. Німеччина віддала Польщі ініціятиву в українській акції. Німці зарвали з українськими націоналістичними й терористичними організаціями. Німеччина рахує, що коли Польщі вдасться експанзія на Україні, тоді справа коридору буде полагоджена в німецькім дусі. Німеччина матиме завсіди час порозумітися з представниками вільної України проти Польщі. Крім того Німеччина мусить числитися в українській справі з Анґлією. В 1918—20 рр. Анґлія інтервсувалася національними державеми Кавказу, а Україна належала до сфери впливів Франції, котра підпирала не Українців, але Денікіна і Вранґля. Коли впала Україна, большевики легко заняли Кавказ. Анґлійці зрозуміли, що самостійна Україна може забезпечити самостійність Кавказу від Москви. Тому Анґлійці зачали інтересувати ся Українцями, навязали безпосередний звязок з галицькими і закарпатськими Українцями, підпирали скарги галицьких Українців в Союзі Народів, носили самі петиції до Союзу Народів з домаганням автономії для Українців у Польщі. Англійська преса присвятила в 1934 р. около 600 статтей положенню на сов. Україні. В лютому 1935 р. (повстав у Лондоні Анґлійсько-український Комітет, до котрого належать визначні анґл. політики, вчені, військові та публіцисти. Проф. унів. Лянселот Ляйтон виголосив в парляменті виклад. В нім підчеркнув, що Анґлія у власнім інтересі і в інтересі вдержання світового мира повинна змагати до самостійности України. Цей виклад видано окремою брошурою. Анґлія зрозуміла потребу створення соборної і самостійної Української Держави.

Політичне порозуміння Берліна з Варшавою мало вплив не тільки на видношення Польщі до СССР, але й до ЧСР. Вразі війни Польща має заняти від ЧСР Тешинський Шлеськ, Словаччину і Закарпаття, Німеччина Судетсфкі Краї та Австрію. Чехословаччина знає добре про цей німецько-польський союз проти неї, тому заключила військовий договір з СССР. Вразі німецько-польського нападу, совітська воздушна фльота боронитиме ЧСР і червона армія перемашерує через Румунію до ЧОР.

Польсько-чеські відносини ніколи не були добрі. Чехи усунули польських консулів і урядників, знов Поляки піддержують словацьских еміґрантів, що хочуть відлучитися від ЧСР і прилучитися до Мадярщини. Чехословацький уряд підпирав Українців вже від 1918 р. В 1919—20 рр. останки західноукраїнської армії знайшли азиль у ЧСР, де повстав укр. університет і Укр. Господ. Акаденія в Подєбрадах.

Від 1920 р. перебуває у Варшаві уряд УНР, неофіційно піддержуваний польским урядом. Щоби Польща могла бути освободительною сов. Україна, мусіла змінити своєї відношення до своєї української меншини».

Таковы надежды украинцевъ дѣлающихъ ставку на всѣхъ и на вся. Комментаріи полагаемъ, — какіе-бы то не было излишны!

Объявивъ въ Галиціи «незалежность» украинскаго народа, вожаки, движенія естественно должны были озаботиться, чтобы народъ этотъ получилъ свой собственный языкѣ отличный отъ русскаго.

Работа въ этомъ направленій была поведена энергично и достаточно умѣло. Во избѣжаніе въ дальнѣйшемъ выявленія такихъ перловъ, какія выявилъ «украинскій языкъ» при своемъ появленіи рѣшили, «отставить» старые пріемы, а жаль, хоть они были оригинальнымъ порожденіемъ украинскаго самостійничества и выявляли собою его истинное лицо. Чего стоилъ одинъ переводь Библіи съ его. классическимъ «хай уфае сруль на пана». «Да уповаетъ Израилъ на Господа», — появившійся во Львовѣ въ серединѣ XIX вѣка.

«Новые пріемы» были просты и несложны. Всѣ тѣ слова, которыми говорили галицкіе русскіе крестьяне, слова узко — мѣстныя, были объявлены «общеукраинскими». Недостающія были пополнены польскими оборотами, таиихъ оказалось не мало въ первый періодъ созданія языка; чему доказательство, приводимые нами примѣры (мы умышленно беремъ ихъ изъ разныхъ областей знанія):

Вотъ переводъ «октоиха» на украинскій языкъ и аналогичный польскій текстъ. (Польскій старинный переводъ.)

«Яко е ово, што на фунда менті своій змишленоі трансубстанціаціеі поставившися написал іж каждий каплан римьскі створітелем з свого створителя».

“Jako jest owo, co na fundamencie swej zmyślonej transubstancyacijey postanowiwszy napisal, iz kazdy kaplan Rzymski jest stoworzycielem swego stworzyciela.”

Политическая статья:

... Як кольосально шкодять справі поступу, справі ширеня культури те обурюючи шикани як наприклад закази відзнак січених. . .

... Jak kolosalnie szkodzą sprawie postępu sprawie szerzenia kultury te oburzające szykany jak na przykład zakaz noszenia odznak siczowych. . .

Изъ повѣсти:

... Мусім бути вираховані а калкуловати на зимно. Навіт коли будемо нещасливі будемо слухати разсуди.

... Mysimy być wykachowani i kalkulować na zimno. Nawet jeżeli będziemy nieszczęśliwi, będziemy za usłuchanie głosu rozsądku. . .

Показательны отдѣльныя слова: czas—часъ (время), Grudzień—Грудень (Декабрь), warta—варта (стража), wartość—вартость (стоимость), pociąg—потіонг (поѣздь) и т. д, . .

Какъ этотъ языкъ своеобразно «любитъ» населеніе Малороссіи свидѣтельствуетъ замѣтка изъ «Пролетарской Правды». «Комиссія Украинизаціи Ухваліла по дяяких установах увести інститут доглядачів, що повинни стежити щоб за діловою розімовою еживати украіньскомови».

Все это несомнѣнно вызывается здоровымъ противодѣйствіемъ искусственной «мовѣ» — наблюдающимся въ Совѣтской Украинѣ (УССР). Появилась цѣлая группа писателей и поэтовъ, которая прибѣгла къ помощи живого малорусскаго языка. Ихъ работа несомнѣнно послужитъ хорошимъ фундаментомъ для созданія здоровой малорусской литературы и украинскаго (малорусскаго) литературнаго языка. Работу въ этомъ направленіи можно только привѣтствовать. Здоровый малороссійскій литературный языкъ необходимо противопоставить искусственному «украинскому», созданному въ цѣляхъ политическихъ для сѣянія раздора и самостійничества. Попытки прививки галицкаго языка на Малороссіи не новы. Уже въ 1905 г. съ трибуны Государственной Думы прозвучало заявленіе предсѣдателя ея М. В. Родзянко о протестахъ Екатеринославскихъ крестьянъ противъ навязываемой имъ украинской литературы, которой они не понимаютъ. Въ 1918 году Гетману Павлу Скороладскому былъ поданъ протестъ жителей Кіева противъ обязательности украинскаго языка. Послѣдніе номера газетъ, дошедшіе до насъ изъ СССР свидѣтельствуютъ, что и нынѣ на Украинѣ раздаются возмущенные протесты «противъ насильственной украинизаціи, проводимой все тѣми-же нашими знакомцами — самостійниками изъ Львова, послѣдователями Скрипника и Грушевскаго.

Эта украинизація — явленіе достаточно замѣчательное. Она доказываетъ лишній разъ, что движеніе это неестественное, ловкій политическій ходъ, конечной цѣлью имѣющій все тоже отчужденіе Малороссіи отъ Россіи. Въ то время какъ новообразовавшіеся государственные организмы, обычно пользуются своимъ наслѣдственнымъ языкомъ (такъ Америка и сейчасъ говоритъ англійскимъ лишь нѣсколько видоизмѣнившимся въ живомъ обращеніи)—Южной Руси прививается новый искусственный и ей совершенно не знакомый.

Ужъ на что великая держава Америка, а и та, ставъ независимой, не выдумала себѣ новаго языка. Нормальный ходъ человѣческаго прогресса ведетъ къ объединеніе націй въ одну семью, говорящую однимъ языкомъ. Дробленіе же національностей, — созданіе языковъ искусственнымъ путемъ, явленіе болѣзненное и въ общемъ жизненномъ процессѣ скоропроходящее.

Украинскій языкъ самостійниковъ можетъ служить лишь, поистинѣ, замѣчательнымъ примѣромъ, какъ искусственно созданный языкъ прививается народу умѣлой рукой западной агитаціи.

Впрочемъ этотъ ходъ Запада простъ и понятенъ. С. Томашивскій видный украинскій публицистъ нагло и открыто писалъ въ 1916 году въ “Osteuropaische Zukuaft”-ѣ противъ русской опасности для центральныхъ державъ есть «тільки один успішний спосіб — політичний розклад Російської Держави на іі природні складові части». Украинская «мова» одно изъ средствъ къ разложенію.

Сокровищница южно-русской поэзіи съ давнихъ поръ неоднократно привлекала къ себѣ вниманіе изслѣдователей. Область ихъ работъ при этомъ не ограничивалась одними этнографическими изысканіями. Подобно великорусской народной словесности дошедшей до насъ въ передачѣ странствующихъ сказителей еще и по сегодняшній день ходящихъ по просторамъ смиренной Руси, южно-русская поэзія и пѣсня въ своихъ древнихъ формахъ все еще звучитъ въ народной массѣ. Ее можно встрѣтить и въ передачѣ слѣпцовъ-кобзарей и въ средѣ южно-русскаго селянства.

Впрочемъ трудно положить рѣзкое разограниченіе областей распространенія южно-русской и великорусской пѣсни. Границы эти чрезвычайно зыбки и неустойчивы, тѣмъ болѣе, что за послѣднія столѣтія самый процессъ слаганія народныхъ пѣсенъ перешелъ нѣсколько различныхъ — въ дѣйствующихъ на нихъ вліяніяхъ, — стадій. Непрерывная же связь имѣющаяся между двумя областями — югомъ и сѣверомъ способствовала взаимному обмѣну пѣсенныхъ темъ и даже музыкальной конструкціи отдѣльныхъ пьесъ.

Еще въ концѣ прошлаго столѣтія проф. Д. И. Эварницкій, — украинофилъ, записалъ нѣсколько южно-русскихъ пѣсенъ являющихся, — чего собиратель, конечно, не замѣтилъ, — великолѣпной иллюстраціей существующаго единства культурнаго творчества.

На самой окраинѣ южной Руси гдѣ, казалось-бы, труднѣе всего было найти слѣды ея непосредственныхъ сношеній съ сѣверомъ была записана такая пѣсня:

Въ этой южно-русской народной пѣснѣ нельзя не узнать вольнаго народнаго пересказа «книжнаго» стихотворенія А. С. Пушкина «Узники». Вспомнимъ его первый строфы

Съ другой стороны имѣемъ на лицо обратное явленіе воспріимчивости книжной, и уже въ силу одного этого обстоятельства казалось бы «чужой» литературы, — въ Олонецкой губерній далеко отъ края окраины — украины, — воспѣтаго Тарасомъ Шевченко, — С. Никодимовымъ записана въ 1891 году пѣсня такого содержанія:

У Шевченко:

Рефренъ «Була Польща, була Польща, — да стала Россія», украинофильскими этнографами обычно истолковывается какъ укоръ по адресу Екатерины ІІ. Но у Л. Воскресенскаго записавшаго въ 1830 г. варіантъ этой пѣсни на Кіевщинѣ находимъ окончаніе рефрена въ такомъ видѣ:

У украинофила Эварницкаго это мѣсто звучитъ (запись конца XIX вѣка):

Редакція, какъ видимъ, «нѣсколько иная». . .

Въ томъ же духѣ состряпаны и другія записи украинофильскихъ историческихъ пѣсенъ. При этомъ украинофилами предусмотрительно забываются слова историческаго сказанія еще и понынѣ, — послѣдній варіантъ записанъ въ 1907 году, распѣваемаго кобзарями въ Черниговщинѣ:

А между тѣмъ въ этомъ рефренѣ исторической «думы» сказалась вся вѣковая традиція единства русскаго народа, — свой къ cвоимъ.

Болѣе того. Даже ухода къ турецкому султану, уходя подъ напоромъ Польши, — историческій моментъ исполъзоваемый украинофилами какъ показатель южно-русскаго непримиренчества съ Россіей — казаки пѣлй:

Слова въ устахъ «сознательныхъ украинскихъ патріотовъ» согласимся, нѣсколько неумѣстныя.

Это, въ области пѣсни исторической.

За послѣднее время украинствующіе галицкіе этнографы выдвигаютъ аргументацію опирающуюся на бытовыхъ характеризаціяхъ. Конечно, и въ этомъ случаѣ невѣрно. Еще въ сборникѣ «Зтнографическіе матеріалы Полтавской губерній» 1899 г. приведены пѣсни заимствованныя отъ великоруссовъ или прямо навѣянныя сѣверо-русскими мотивами. Пѣсня

живьемъ взята отъ «барыни сударыни» сочетавшейся съ малороссійскимъ гопакомъ. Кн. Волконскій въ одной изъ своихъ брошюръ приводилъ классическій примѣръ народной пѣсни «черныя очи» одинаково звучащую на всѣхъ просторахъ Руси. Въ отвѣтъ на указаній русскихъ словесниковъ опирающихся на примѣры взятые изъ народной словесности выступилъ съ своей «новѣйшей» теоріей марксистскій проф. Эдм. Каршъ, указавшій какъ на показатель культурной сепаратности «украинскаго народа», на то обстоятельство, что охватившая въ послѣднее время всю Россію частушка совершенно не извѣстна на «украинскихъ» земляхъ, гдѣ ее замѣняетъ самобытная и «болѣе культурная» коломыйка.

Но здѣсь опять на лицо передержка. Прежде всего само названіе «коломыйка» отъ — Коломыя, — показываетъ на ограниченное, мѣстное распространеніе этого вида южно-русской словесности. Съ другой стороны изданный Березецкимъ томъ этнографическихъ матеріаловъ Кіевщины и Подоліи, относящихся къ послѣднему десятилѣтію, ярко иллюстрируетъ ложность такого утвержденія Э. Карша, — въ книгѣ приведено до полуторы тысячи малорусскихъ частушекъ болѣе чемъ родственныхъ частушкамъ общероссійскимъ, не только по настроенію (примитивъ народной словесности всегда одинаковъ), но и по построенію, по разработкѣ сюжета. . .

Прослѣдить единство южно-русской литературы и литературы общерусской во всѣхъ ея проявленіяхъ отняло бы много мѣста. Такое изслѣдованіе могло бы собою занять нѣсколько томовъ. Въ настоящій моментъ изданіе подобнаго труда было-бы немыслимымъ по финансовымъ соображеніямъ.

Мы хотѣли бы здѣсь только обратить вниманіе читателя на то пагубное для науки обстоятельство, что методъ безяпристрастныхъ добросовѣстныхъ историческихъ изысканій, методъ этнографическаго анализа, современной «украинской партіей» и учеными ея толка, отброшенъ. Фальсификація стала обычнымъ занятіемъ «украинскихъ» спеціалистовъ на подобныя дѣла.

Сегодня говорить непередернутыми цитатами и оперировать документальными данными неубѣдительно. Если мы все-же прибегли къ цитатамъ и голосу народнаго творчества, — то только для русскаго читателя. Эти немногія строки приведенныя нами выше не имѣютъ цѣлью кого-либо убѣждать. Ихъ связываетъ только одна общая мысль — историческая правда. Правда — правды, и она вѣрится намъ, — когда либо побѣдитъ. Она не можешь не побѣдить.

За послѣднее время дѣлаются неоднократныя попытки доказать украинское происхожденіе казачества. Тема въ сущности далеко не отвлеченная, какъ это можешь показаться на первый взглядъ. Но выдвинута она по двумъ специфическимъ причинамъ, едва ли могущимъ оправдать ее, какъ предпосылку историческаго изслѣдованія. Здѣсь: — необходимость украинскимъ самостійникамъ подвести «историческій» фундаментъ подъ утвержденіе украинскаго характера казачества,— противопоставляя его русскимъ ««военнымъ» людямъ. Заданіе для украинцевъ чрезвычайно важное, т. к. культъ казачества въ украинскомъ сепаратическомъ движеніи стремится замѣнить собою культъ государственной независимости въ прошломъ, — какъ извѣстно, не существовавшій.

Второе: экзотическая страсть западно-европейскихъ ученыхъ къ модаымъ темамъ «русскій», «казакъ», — это теперь модно, какъ модны фильмы массоваго производства на тему “a la russe.”

Эта вторая категорія изслѣдованій для насъ впрочемъ не важна. Еще совсѣмъ недавно проф. П. Бидилли, приводилъ въ одной изъ своихъ статей нѣсколько примѣровъ, могущихъ служить иллюстраціей освѣдомленности западныхъ историковъ въ прошломъ Россіи.

Такъ извѣстный и у насъ соціологъ Арнольдъ ванъ-Генненъ утверждаетъ ничтоже не сумняшася въ книгѣ “Traite comparatif des Nationalities,” что казаки не настоящіе казаки, а «византированные» турки. . .

Не плохо также заключеніе нѣмецкаго историка Келлера указывающаго, что Петръ Великій въ 1654 году побѣдилъ казаковъ, подчинивъ себѣ по Переяславскому договору Украину. . .

Отъ этихъ историческихъ цвѣточковъ Запада, недалеко ушли и ягодки украинской исторіографіи.

Съ легкой руки Грушевскаго казаки считаются родоначальниками всѣхъ украинцевъ — также значитъ и галицкихъ, хотя на Галичинѣ казачество никогда не было — и Галичинѣ казачество также пристало, какъ къ Новгороду татары. Забывается также та элементарная истина (столь очевидня, что она даже не требуетъ безчисленныхъ существующихъ въ историческихъ памятникахъ доказательствъ), — что казачество не было, національно самостоятельнымъ комплектомъ. Оно было типичнымъ выявленіемъ соціальнаго перерожденія, — переходной стадіей создавшагося новаго соціальнаго класса. (Не будемъ забывать, что и въ царской Россіи казачество было выдѣлено въ особые станичные надѣды и казачьи войска находились въ привеллигированномъ положеніи).

Взятое въ оторванности отъ русской почвы казачество было бы безсмысленнымъ. Его корни въ движеніяхъ низшихъ соціальныхъ скопленій какъ княжей, такъ и царской, — позднѣе императорской Руси. «Бродники» — люди бродные бившіеся съ русскими князьями на Калкѣ въ татарскихъ рядахъ, — прямые предтечи будущаго казачества.

«Казакъ — озорный человѣкъ». Такъ вѣрно опредѣлилъ его знатокъ русскаго фольклора И. А. Даль, исчерпывающе выясняя своей характеристикой сущность возникновенія казачества, — ненормальное положеніе отдѣльныхъ соціальныхъ группъ въ старой Руси. Въ этомъ и слѣдуетъ искать корни не только казачества но и родственнаго ему «бунтарства», и «окаянства» Разиныхъ и Пугачевыхъ.

Говоря о казачествѣ, вспомнимъ, что оно не является явленіемъ свойственнымъ только южной (кіевской) украйнѣ. Ермакъ — тоже герой украйнаго (не украинского, такого вообще никогда и нигдѣ не существовало) казачества. Однако герой присоединенія Сибири и заселенія ея просторовъ, — въ свое время оцѣнивался далеко не такъ, какъ это дѣлаетъ теперь исторія россійскаго государства. Современники называли Ермака: казакомъ, непутевымъ, волнымъ человѣкомъ, — чуть ли не воромъ.

Вспомнимъ, что ѣдучи на поклонъ бить царю Сибирью, казаки не знали, какъ ихъ встрѣтятъ на Москвѣ и не будутъ ли они «пожалованы коломъ». Бывало въ тѣ времена и такое. А Ермакъ не одно потопилъ царское судно и не одинъ грѣхъ имѣлъ на душе супротивъ царскихъ воеводъ прежде чѣмъ тряхнулъ Сибирью. . .

Казачество является лишь однимъ изъ выявленій стихійнаго протеста народныхъ массъ противъ существующаго порядка вещей. Соціальныя отношенія того времени, конечно, были весьма далеки отъ идеала. Не приходится удивляться; что прикрѣпленные тогдашнимъ правомъ къ землѣ своихъ «начальныхъ людей», «холопы» предпочитали убѣгать къ татарамъ, у которыхъ имъ жилось сравнительно сносно, такъ какъ татары относились къ нимъ терпимо. Такъ создались «бродные» люди. Скопленія ихъ были довольно значительны. Въ поискахъ новыхъ мѣсть для поселенія они переходили даже Карпаты, создавая цѣпь своихъ поселеній по ту сторону горнаго хребта.

Эта своеобразная «змиграція» того времени однако не ограничивалась уходомъ на новыя поселенія. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ она принимала участіе въ походахъ татаръ на русскія княжества; совершенно такжке какъ позднѣе отдѣльные казачьи малороссійскіе отряды бились вмѣстѣ съ поляками и даже шведами противъ русскихъ царскйхъ войскъ. Здѣсь нельзя, такимъ образомъ, смѣшивать моментовъ національнаго и соціальнаго.

«Бродники « бившіеся противъ русскихъ князей всегда называли себя русскими. Объ этомъ свидѣтельствуютъ сохранившіеся до нынѣшняго дня названія ихъ осадъ въ Карпатской Руси. На Подогорьѣ понынѣ имѣемъ названій Орошъ, Козакъ, Воръ, Бродники, — а польскій историкъ Шанявскій происхожденіе названія г. Броды въ Галичинѣ объясняетъ тѣмъ, что на мѣстѣ теперешнихъ Бродъ была Брода, — осада, — мѣсто поселенія «брода» — бродныхъ людей. Теорія эта, необходимо замѣтить, принадлежитъ поляку, въ интересахъ котораго не лежалъ додборъ фактовъ иллюстрирующихъ русское продвиженіе на Карпаты. Тѣмъ болѣе вѣски его слова.

Было бы ошибкой однако объяснять возникновеніе бродничества или казачества только одною, — «тягою къ зємлѣ», — тяготѣніемъ къ собственному земельному владѣнію. Уже въ періоди южно-русскаго казачества въ народныхъ движеніяхъ въ устремленіяхъ русскаго крестьянства наблюдаются два теченія: — экономическое, — стремленіе стать производственникомъ внѣ хозяйственнаго контроля, — и политическое, — неясный анархизмъ, можетъ быть неосознанно близкій коммунистическому броженію позднѣйшаго времени, — въ своеобразомъ бытовомъ переломленіи.

Смутное правдоискательство начинаетъ проходить красной нитью черезъ всѣ вспышки народныхъ волненій, хотя въ чемъ искать эту правду, — не знаетъ никто. Прослѣдимъ позднѣйшіе этапы волнообразнаго прохожденія «бунтарства» на русскихъ земляхъ. Слѣдствіемъ этихъ волнъ было возникновеніе казачества, броженія въ народной толщѣ и продвиженіе низшихъ соціальныхъ группировокъ (сброда) на окраины, гдѣ власть княжать и бояръ была слабѣе, а жизнь была «вольной». Это было время, когда:

Явленіе отлива недовольнаго элемента къ окраинамъ многосложно — его нельзя объяснять стремленіемъ къ подвигамъ и желаніемъ подобно Ермаку «ударить Сибирью». Не даромъ современныя пѣсни именуютъ бѣглыхъ «воръ-собака». Руки выходцевъ далеко не всегда бывали чисты, зато часто, даже слишкомъ часто бывали въ крови. Такое было время и такіе были нравы.

Тѣмъ не менѣе многіе изъ нихъ совершали великую историческую миссію. Ихъ «воровскія осады» являлись ничѣмъ инымъ какъ колонизаторскимъ продвиженіемъ обуславливающимъ дальнѣйшее расширеніе границъ русскаго государства. Въ центрѣ понимали это и поэтому то и царскіе воеводы сквозь пальцы смотрѣли на «озорства» «бродныхъ людей».

Въ царствованіе Михаила Алексеевича окраины-украйны русскаго государства въ достаточной мѣрѣ уже были колонизированы. Впереди «землероба» — крестьянина шли «озорники» — «казаки, — выходцы. Занимая окраину русскихъ пограничій, иногда не брезгуя пограбить и царское майно, они спасались отъ податей и повинностей, подъ которыми изнывали холопы находившіеся подъ рукой царскихъ властей.

Тяга на вольныя мѣста увеличивалась и опадала періодически. Иногда она принимала характеръ стихійнаго движенія — слѣдствіемъ ее тогда являлись казачьи вольницы и окрайныя осады — позднѣйшія-же болѣе сильныя вспышки недовольства вылились въ массовомъ «бунтарскомъ» психозѣ, — Разиновщинѣ и Пугачовщинѣ.

Еще въ лагерѣ «Тушинскаго вора» мы можемъ наблюдать переходъ отъ украйнаго казачества къ — «разгульной» вольницѣ внутренно-россійской, — въ внѣшнемъ ея проявленіи,— безформенномъ и соціально (если брать поверхностно), — безсмысленномъ.

Въ XVII вѣкѣ — мы видимъ попытку выявленія «озорной» накипи. На Донъ уходятъ не только единичные холопы пробирающіеся къ казачьимъ осадамъ, но и недовольная масса въ ея целомъ. Уходятъ на Донъ крестьяне, военные люди, тяглые, — постепенно пополняются ряды Разиновщины.

Разинъ въ сущности — русскій пиратъ чистой воды. Но въ исторію его имя вошло овѣянное романтическимъ налетомъ казачества. Это вполнѣ естественно. Пиратскіе налеты на купеческія судна были дѣломъ воровскимъ. А масса, какъ мы уже говорили выше, искали прежде всего правды. Нужная компромиссная форма была скоро найдена «за государя противъ бояръ». Движеніе получило соціальную подкладку, — Стенька рѣшилъ во имя мужицкой правды идти на Москву. Эта правда была все той-же русской правдой, во имя которой казаки шли на «турка и татарву» . . . Разница была въ выявленіи національный моментъ были подмѣненъ соціальнимъ. Но изъ этого нельзя еще дѣлать выводы о томъ, что малорусское окраинное казачество было выявленіемъ не русской, а совершенно особой, отдѣльной украинской психики.

Неудача Разима объясняется именно соціальною подкладкою его движенія. Неясное броженіе умовъ желавшихъ найти правду вылилось въ безсмысленный (извнѣ) бунтъ. Вмѣсто революціи одухотворенной тѣми или иными реальными устремленіями разиновщина вылилась въ протестъ придавленнаго крестьянства, — протестъ какъ таковой безъ какихъ-либо конечныхъ выводовъ.

Однако разиновщина еще не изжила казачьихъ исканій. Процессъ консолидаціи неудовлетворенныхъ дѣйствительностью элементовъ, — продолжался. Потерявъ исходныя возможности на окраинахъ, гдѣ казачество постепенно изживалось, чему не мало способствовало установленіе предѣленныхъ границъ, онъ перенесся въ внутреннія рамки русскаго государства — съ тѣмъ, чтобы въ XVII вѣкѣ вылиться въ грозное движеніе Пугачева.

Пугачевщина была въ основѣ своей движеніемъ казачьимъ, къ которому въ процессѣ развитія пристали побочный самостоятельныя силы — какъ, напримѣръ, инородческое движеніе степняковъ. Въ основѣ пугачевщины — волненія яицкаго казачества и старый лозунгъ Разина «съ царемъ безъ дворянъ». И отсюда — новая неудача.

Можно разно оцѣнивать это движеніе. Насъ оно интересуетъ только какъ аналогія и видоизмѣненіе казачества. Съ этой точки зрѣнія внутренняя связь ихъ очевидна. Одна общая нить русскаго правдоискательства, самопожертвованія черезъ разбой и преступленіе — связывается въ одинъ клубокъ начиная отъ «бродниковъ» и обрываясь много лѣтъ спустя послѣ Пугачевщины.

Моментъ этотъ можно опредѣлить какъ стремленіе русской крестьянской массы, преодолѣть давленіе правящаго класса, не нарушая интересовъ государственности какъ таковыхъ. Странно и дико поэтому было-бы говорить о сепаратическихъ побужденіяхъ казачьяго движенія.

Вспомнимъ, что казаки всегда звали себя русскими. Даже на Москву шли они все во имя той-же Россіи. Вѣдь и Пугачевъ огласилъ «вольность — народу русскому», и Разинъ шелъ «на Москвѣ правоту чинить» . . .

Казачьи же аванпосты на Югѣ — были аванпостами Россіи и если въ ряды казачества уходилъ не всегда «чистый» элемента, — то зато идея казачества была чиста и она очищала собой не всегда чистыя руки основоположниковъ казачества.

Впрочемъ не надо быть слишкомъ строгимъ. Вѣдь тогда и мораль была другая. А въ жестокой суровой борьбѣ на пограничьяхъ русскихъ земель сформировался новый военный классъ, новая доблестная каста носителей національной чести й гордости, — русское казачество, — наши казаки. И этого никакимъ украинскимъ самостійникамъ у великаго, единаго русскаго народа не украсть!

Украинскія агитаціонныя брошюрки претендующія на научность стараются доказать право на самостійность подчасъ довольно оригинальными способами.

Такъ провозглашена истина, что украинцы этнографически совершенно другого типа чѣмъ грязные «Русскіе», «какъ себя назыаютъ Москвиты» (Цитируемъ дословно за брошюрой Т-ча “Ucrainca”, если не ошибаемся пера графа Тышкeвича). Эта этнографическая истина — едва-ли требуетъ особаго опроверженія такъ она нелѣпа. Общеизвѣстно, что тѣ немногія особенности, которыми различаются между собою три вѣтви русскаго народа, возникли послѣ татарскаго ига. Но и тогда всѣ три вѣтви единаго русскаго племени считали себя русскими и другого названій не знали. Этнографическое различіе жителя южной Руси отъ жителя сѣверной, не болѣе чѣмъ между жителями юга и сѣвера Францій. Однако ни сѣверные, ни южные французскіе департаменты не претендуютъ на роль самостоятельныхъ и непремѣнно «великихъ» державъ.. Въ этой-же брошюрѣ какъ признакъ самостоятельности украинскаго народа приводятся слова Петра Великаго «Малороссы народъ умный» . . . красивое этнографическое доказательство.

Не менѣе красивымъ оперируетъ публицистъ Юшковскій (фамилія-то Польская). На Украинѣ видите-ли хаты чистыя мазанныя, а на Московіи «курныя избы».

Убійственное сопоставленіе. Однако его перепечаталъ “Times”, и легковѣрный англичанинъ вѣроятно не разъ, читая на сонь грядущій эту статью, вспомнилъ о притѣсненіи «грязными русскими» несчастнаго украинскаго «народа».

Тотъ-же Юшковскій пишетъ на русскомъ языкѣ (брошюра предназначается для украинизаціи малороссовъ). «Несомнѣнными признаками отличія украинскаго народ отъ русскаго, являются пѣсни и былины» . . .

Тутъ кстати сказать, — украинскихъ былинъ не существуетъ вовсе. Правда, Грушевскій въ своей исторіи Украины отводитъ имъ нѣсколько страницъ. Но это просто неудачный переводъ, скверная компилятивная поддѣлка старорусскаго текста. Общеизвѣстно, что на югѣ Россіи былины не сохранились. Тѣ-же, которыя уцѣлѣли на сѣверѣ (не исключая и билины кіевскаго цикла) приняли на себя великорусскій отпечатокъ. Притомъ всѣ былины свидѣтельствуютъ какъ разъ обратное тому, что старается доказать украинская пропаганда. Въ нихъ ни разу не встрѣчается слово «Украина». Главнымъ героемъ ихъ является Илья Муромецъ изъ-подъ Москвы и Владиміръ Красное Солнышко князь Кіевскій. Гдѣ-же здѣсь вражда сѣвера и юга, чувство взаимнаго разъединенія? Вѣдь за княжій столъ въ Кіевѣ съѣзжались богатыри со всей Руси, и всѣ они общерусскіе и служатъ всей русской землѣ. . . Пѣсни? Пѣсни Кіевщины не болѣе отличны отъ пѣсень Московской губерніи, чѣмъ пѣсни послѣдней отъ пѣсень Сибири и Урала. Наоборотъ и тутъ и тамъ попадаются общія мѣста. Общія даже слова — только различно произносящіяся. Всепобѣждающая нынѣ частушка въ своемъ побѣдоносномъ шествіи стираетъ нынѣ и эту призрачную грань. Если въ Москвѣ пѣли:

То украинскіе самостійники поютъ (беремъ дословно изъ «спомини про минулі часи» О. Бабенко)

Хорошій примѣръ родственности южной и сѣверной русской пѣсни находимъ у князя Волконскаго

Въ журналѣ-же «Варта» доказываетъ проф. Неплюй — самостійность Украины, способомъ антропологическимъ, который еще въ 1920 году опровергнулъ князь Волконскій въ своей талантливой брошюрѣ. Украинской пропагандѣ въ томъ нужды нѣтъ. Опроверженія еще кто и прочитаетъ, а тутъ» — авось клюнетъ.

Суть статьи: антропологическія данныя измѣренія череповъ русакаго, украинца и поляка даютъ различныя числа: выводы украинцы народъ отличный отъ руоскихъ и Поляковы

Малоубѣдительно. Антропологическія измѣренія указываютъ, что аналогичная разница между Пикардійцемъ и Провансальцемъ еще болѣе ясно выражена, это не значитъ, что они принадлежатъ къ различнымъ націямъ. Таково же соотношеніе и для Миланда и Тосканда. Такихъ примѣровъ можно было-бы подобрать безъ конца.

Оригинальный способъ аргументаціи разсчитанный на неподготовленнаго и малоинтеллигентнаго читателя. Специфическій пріемъ украинской пропаганды.

Вѣнскимъ комитетомъ Украинской Пропаганды еще въ 1914 году была издана географическая карта «Украинской Державы». Границы были показаны довольно скромно Перемышль, Тарновъ въ Галиціи, Брестъ-Литовскъ, Минскъ, Курск, Донская и Кубанская области, плюсъ часть Кавказа, Севастополь и Алушта (Крьшъ).

На картѣ Римскаго изданія 1923 года къ Украинѣ отнесенъ уже и Воронежъ, а границы т. е. «Германской Украины» распространены уже до Царицына.

Правда, еще въ 1910 въ Одессѣ издательство «Дніпро» выпустило «жовто блакитну» мапу Украины, и это не вызвало ничьихъ протестовъ. Теперь и подавно, Европа получаетъ готовыя карты украинскихъ «историческихъ изысканій», а какъ они фабрикуются — она не интересуется.

А впечатлѣніе отъ этихъ картъ дѣйствительно сильное. Тутъ и Новороссія, и Кубань, и Донъ и Кавказъ. Есть отъ чего закружиться въ головѣ этакую-то территорію Россія держала въ рабствѣ столько столѣтій.

Здѣсь мы не будемъ вдаваться въ разборку, какая территорія носила названіе «Украины». Объ этомъ мы уже говорили, разбирая термины «Русь» и «Украина». Здѣсь мы только коснемся размѣровъ той территоріи, гдѣ обитала малорусская вѣтвь русскаго народа въ Россіи (о государственной территоріи Украинскаго Государства рѣчь идти не можетъ, такъ какъ таковое вообще никогда не существовало). Территорія эта никогда до Чернаго моря не доходила. Новороссія въ тѣ времена была степью, гдѣ развѣ рыскали только татары да другіе кочевники и еще въ XVII в. принадлежала Турціи. Ее недаромъ называли «Дикой землей». Екатерина Великая отвоевала Новороссійскій край общерусскими силами, но главный контингентъ ея войскъ составляли Великороссы. Однажды даже въ украинской прессѣ натолкнулись мы на статью д-ра О. Назарука «На роздоріжжі» («стрілец № 74, 25.ІХ. 1919), гдѣ украинецъ обмолвился «Під напором Польщі на схід ми тратили свою національну территорію. . . Пид Москвою ми зискали так богато, що стали великим народом. Около 40 проц. нашої територіі зискали ми під Москвою».

Это голосъ виднаго украинца.

Впрочемъ это «исторія». А не такъ давно на докладѣ Мякотина (Прага, ноябрь 1926) заявили членъ украинской громады Григорьевъ: «Пора оставить исторію, она ни къ чему не обязываетъ, надо начать серьезный разговоръ о настоящемъ, а не изучать исторію».

Подолія, Волынь и Беосарабія тоже Украиной никогда не «были. Этого не отрицаетъ и Шевченко.

Волынь значити не была Украиной.

Не Украиной назывался-ли ужи и Кавказъ, завоеванной Россійской имперіей много десятилѣтій спустя? Не украинцами-ли считать черкесовъ и афганистанцевъ? Дѣлаетъ же это украинская пропаганда.

Тогда можетъ быть Войско Донское? Но оно пополнялось главнымъ обравомъ выходцами изи Великороссіи — языки Донской области почти великорусскій, чистый, безъ постороннихъ вліяній. . . Нельзя-же всѣхъ казаковъ дѣлать украинцами только потому, что они казаки. Такъ украинскимъ можно представить и сибирское казачество. Въ Донской пѣснѣ такъ поется на русскомъ языкѣ о заселеній края:

На старинныхъ картахъ мы нигдѣ не встрѣчаемъ слова «Украйна». На картѣ Бонлана, которая обычно пускается украинцами въ ходъ для доказательства существованія въ древности «Украинской державы» слово «Украина» не значится вовсе. Есть Ukraina явная описка, свидѣтельствующая о рѣдкомъ примѣненіи этого термина. Да и терминъ то этотъ примѣненъ только однажды и именно тамъ, гдѣ ему надлежитъ быть между Бугомъ и Десной. Въ данномъ случаѣ подъ словомъ «Украина» подразумѣвалось понятіе окраины.

Приказъ самостоятельнаго «Украинскаго» (малороссійскаго) государства въ исторіи мы видимъ лишь однажды: въ 1681 году, когда по мирному договору между Турціей и Москвой правобережная Украина была ничьей, но de facto тамъ распоряжалсь Польша. Ви 1683 году она оффиціально подчиняетъ ее себѣ и теряетъ ее только по 2 раздѣлѣ, когда послѣдняя была присоедине къ Россійской имперіи.

Но правобережная Украина ни Дони, ни Кавкази, ни Бессарбія, ни Крымъ, ни Новороссія;—отсюда естественный и прямой выводи, доказывается лишній рази каки мало стѣсняется въ своихъ путяхъ и средствахъ украинская пропаганда.

Быть послѣдовательной очевидно не входити въ ея разсчеты.

Надо отдать справедливость, что первоначальная идея украинизаціи школы не имѣла ничего общаго съ тѣмъ явленіемъ, которое мы нынѣ наблюдаемъ.

Въ то время когда она зародилась вообще въ модѣ было приближеніе школы къ народу. Это не значило, что малороссы собирались дать украинскую національную школу. Рѣчь шла о народной школѣ. Предполагалась реформа въ широкомъ цѣломъ. Введеніе начальнаго преподаванія на народномъ языкѣ независимо отъ того, гдѣ это происходило: въ Малороссіи или же въ Великорусскихъ губерніяхъ.

Первые учебники на украинокомъ языкѣ принадлежали перу Шевченка и Кулиша. Были это типичныя руководства на народномъ языкѣ, для народа же написанныя. Не было въ нихъ самостійническихъ тенденцій, не было политиканства и стремленія опорочить общерусское движеніе.

Были эти учебники написаны повидимому не безъ вліянія извѣстнаго русскаго педагога К. Д. Ушинекаго, который высказался противъ обученія на незнакомомъ крестьянскому ученику языкѣ города.

Политиканство въ школу пришло позднѣе, когда украинская школа появилась въ Галиціи подъ мудрой опекой австрійскаго правительства. Ободренный примѣромъ Галиціи въ Россіи заговорили плохой педагоги, но хорошій агитаторъ — Гринченко, провозгласившій «На чужомъ языкѣ сказка намъ не нужна».

Болѣе авторитетные голоса его не покрѣпили. Такъ проф. Дашкевичъ высказался противъ, не смотря на то, что принадлежалъ къ числу украинскихъ учителей. Многіе друтіе педагоги и украинцы же тогда присоединились къ мнѣніо Дашкевича! Въ защиту своего политиканства Гринченко могъ привести только одно лишь мнѣніе педагога Весселя (русскаго по происхожденію), который высказался (цитируемъ по Щеголеву) противъ обученія въ начальныхъ школахъ на чужомъ языкѣ, какъ извращающемъ самостоятельное развитіе каждаго даннаго народа»

Однако Гринченко и тутъ сдѣлалъ перетяжку — Вессель подразумѣвалъ нужды населенія говорящаго языкомъ не русскаго корня (татары, киргизы, армяне и другіе).

Тѣмъ не менѣе, не смотря на отсутствіе особенной популярности, малорусская школа понемногу проникала въ жизнь. Въ 1906-7 г. при университетахъ Кіева, Харькова и Одессы были открыты кафедры украинской литературы, — лекціи читались на украинскомъ языкѣ — галицкой стряпни. Въ Одессѣ и Кіевѣ были попытки украинизировать нѣкоторыя частныя гимназія, но желающихъ учиться въ нихъ не нашлось. Въ Винницкой церковной школѣ съ благословенія епископа Парфенія преподавались украинскій языкъ, литература и исторія — пока что въ руссофильскомъ освѣщеніи. Въ 1910 году начинаетъ выходить украинскій педагогическій журналъ «Світло».

Въ Галиціи украинцы тоже не теряли времени. Еще въ 1871 «году существующій во Львовѣ польскій университетъ былъ объявленъ утраквистичнымъ. Съ тѣхъ поръ тамъ существовало до войны нѣсколько украинскихъ кафедръ и при нихъ около 15 украинскихъ «профессоровъ». Начальныхъ училищъ въ 1918 году (украинскихъ) въ Галиціи было 2,510. Гимназій 8. Учительскихъ семинарій 5. Всѣ эти учрежденія сыграли не малую роль въ развитіи украинскаго самостійничества, какъ свидѣтельствуетъ журналъ «Разсвѣтъ» (н-ръ 2, 1923) — «цѣлыя поколѣнія были воспитаны въ духѣ крайняго украинскаго сепаратизма и слѣпой ненависти къ Россіи и ко всему, что русское. Даже поляки покровительствовавшіе сначала развитію этихъ школъ признали, что “Wychowanie młodzieży na kulcie takich ideałów wydaje skutki przerażające.” По польско-украинской войнѣ и занятіи Львова поляками, во Львовѣ нѣкоторое время существовалъ тайный (подпольный) украинскій университетъ. Нынѣ украинской школой въ Польшѣ опекуется О-во «Рідна Школа» содержащая много гимназій и до тысячи школъ.

Были у украинцевъ и попытки украинизаціи православнаго Богословакаго факультета при Варшавскомъ университетѣ.

Все это украинское движеніе было бы для насъ безразлично, если-бы оно не росло за счетъ русскаго и если-бы не воспитывало украинскую молодежь въ сепаратистскомъ политиканствѣ. Русскую школу, боясь ея конкуренція съ украинской, запрещаютъ. Тѣ, кто желаютъ учиться по-русски въ Совделіи, должны ѣхать въ Москву, заграницей — въ Прагу. Чехи украинизируютъ школу въ Подкарпатской Руси, — поляки признали украинскую школу въ Галичинѣ.

Достаточно вспомнить позицію, занятую украинцами въ 1935 году въ отношеніи къ съѣзду русскихъ педагоговъ и его резолюціямъ имѣвшую мѣсто въ Варшавѣ и вылившуюся въ формѣ рѣзкой оппозиціи и нападокъ на русскую школу. Непримирный шовинизмъ это основное зло украинской школьной политики. Особенной чертой его является и то обстоятельство, что къ посѣщенію украинской школы принуждаются не только дѣти «украинцевъ», но и дѣти русскаго населенія самого себя считающаго только русскихъ и не какимъ другимъ.

Въ совѣтахъ, также, положеніе не измѣнилось къ лучшему. По даннымъ Наркомпроса Украины, на всей Украинѣ только 62 проц. школъ 2 ступени имѣли русскій языкъ, преподаванія вслѣдствіе высказаннаго желанія подавляющаго большинства учащихся, 20 проц. смѣшанный русско-украинскій языкъ и 17 проц. укр. языкъ.

Что пожеланія русскаго языка были, нѣсколько не сомнѣваемся, но что русская школа составляла 62 проц., это не согласуется съ отчетами сессіи ЦИК-а въ апрѣлѣ 1935 года.

Объ тенденціи современныхъ учебниковъ украинской школы, мы не говоримъ. Общеизвѣстны — географія Украины, захватывающая и Кавказъ и «украинскія земли въ Сибири».

Бѣднымъ самостійническимъ дѣтямъ внушается, что царь Петро, пьяница и развратникъ, построиль Петербургъ на костяхъ украинскихъ казаковъ такъ какъ молъ русскіе вѣрятъ, что только городъ построенный на костяхъ враговъ (это малороссы враги-т великороссовъ?), будетъ стоять долго и ненарушимо.

Комментаріи, намъ кажется — излишни.

Всѣ учебники въ большинствѣ подобнаго типа. Лишь въ наиболѣе скромныхъ, дѣло ограничивается разсказомъ, въ которыхъ князь Игорь восклицаетъ:

«Не посрамимъ земли Украинской! Разобьемъ войско московское и половецкое!»

Благодаря усиліямъ самостійниковъ знаменитый анекдотъ Геродота о людяхъ безъ языка — начинаетъ воплощаться въ жизнь. Уйдя изъ русскаго лагеря и приступивъ къ созданію своей собственной искусственной украинской націи, — самостійники вынуждены были отказаться также и отъ общенія съ русскимъ языкомъ, — въ цѣляхъ подчеркиванія своей «незалежности».

Еще до войны это разообщеніе бросалось въ глаза не такъ рѣзко. Сегодня же оно выступаетъ особенно ясно благодаря новому періоду созданія «украинскаго языка». Каждый украинскій писатель, каждый учитель употребляетъ свои собственныя слова, свои собственныя формы, и образованія. Получается анархія, и въ сущности нѣтъ «украинскаго языка», но есть сотни «языковъ» отдѣльныхъ украинскихъ «словесниковъ».

Въ этомѣ легко убѣдиться хотя-бы только изъ просмотра современной украинской прессы. Даже при бѣгломъ чтеніи читателю бросится въ глаза что «Діло» пишетъ другимъ языкомъ, нежели «Рада». «Неділя» въ свою очередь употребляетъ иныя формы, чѣмъ обѣ предыдущія газеты. Иныя словообразованія, невстрѣчающіяся у вспомянутыхъ уже выше изданій, — найдемъ въ «Новомъ Часѣ».

Нерѣдкость случай, когда въ одномъ и томъ-же издательствѣ выходятъ изданія на почти что разныхъ «языкахъ». Не говоря уже о «Новомъ Часѣ», выходящемъ въ одномъ издательствѣ съ «Народной Справой» и рѣзко разнящемся отъ нея по языку, — убѣдимся въ этомъ, просматривая отдѣльныя изданія «Червоной Калины». Что не авторъ, — иная грамматика, иной словарь.

Неудивительно поэтому, что дѣло «созданія» украинскаго языка не только идетъ въ разбродъ, но и безконечно компроментируется въ глазахъ самихъ-же украивцевъ, многіе изъ которыхъ начинаютъ понимать происходящее и сознавать то положеніе, въ которое ихъ привела оторванность отъ русскаго языка.

Въ этомъ смыслѣ интересны печатавшіяся не такъ давно въ «Діло» статьи украинскаго литературнаго критика М. Рудницкаго, съ отчаяніемъ отмѣчающаго фактъ разложенія украинской «мовы» и ея своеобразное распыленіе.

Авторъ конечно, не хочетъ сознаться въ истинныхъ причинахъ этого явленія. Всю вину онъ взваливаетъ на плечи «чужихъ вліяній». По его мнѣнію, переживаемый украинскимъ «языкомъ» кризисъ вызванъ тѣмъ, что онъ подпалъ подъ вліяніе двухъ сосѣднихъ языковъ: польскаго и русскаго.

Эта часть высказаннаго М. Рудницкимъ положенія намъ не совсѣмъ понятна. Во первыхъ — цѣлью, во имя которой и производится весь процессъ искусственной формировки украинскаго языка, является отдаленіе его отъ русскаго, созданіе еще одной преграды между самостійниками и русскимъ народомъ.

Мы можемъ понять, что украинцамъ трудно отречься отъ всѣхъ богатствъ общерусскаго языка. Искусственный кованный словарь самостійниковъ слишкомъ убогъ для этой цѣли. Но развѣ «устарѣвшія» русскія слова не замѣняются съ успѣхомъ творцами украинской мовы словами «позыченными» изъ польскаго словаря.

Причины неуспѣха украинскаго языка по нашему иныя. Прежде всего, конечно, не въ томъ, что онъ искусственный. Искусственный языкъ доктора Заменгофа, не только привился на всемъ земномъ шарѣ, но все болѣе становится популярнымъ и жизненнымъ, хотя его никто не вводитъ ни насиліемъ, ни штыками, ни филіалами ДПУ.

Причины лежатъ въ самой сущности создаваемаго языка — въ его идеологической конструкціи.

Цѣль эта — раздѣленіе двухъ братскихъ племенъ единаго русскаго народа и внушеніе одной изъ его частей сознанія что другая часть есть его вѣчнымъ врагомъ и гонителемъ, сь которымъ онъ долженъ вести борьбу не на жизнь, а на смерть.

Создаваемый языкъ отразить въ себѣ это заданіе. Иначе онъ, по замыслу украинскихъ сепаратистовъ, не достигнетъ своей цѣли — положить пропасть между ними и Русью. Новый языкъ не долженъ напоминать о связи бывшей въ прошломъ. Онъ долженъ быть не только самостоятеленъ, но и прямо противоположенъ русскому языку. Легко понять, что постройка такого языка на дѣлѣ немыслима. Можно на бумагѣ создать любую грамматику, любыя формы, но провести ихъ въ жизнь не позволить сама жизнь, и еще то, что называется живой рѣчью.

Противоставленія русскому языку творцы «рідной мовы» въ первую очередь бросились искать въ польскомъ словарѣ.

Въ сущности это было и понятно и оправдано. Польскія слова послѣ русскихъ являлись мѣстнымъ галицкимъ массамъ болѣе знакомыми чѣмъ слова какого-либо другого, языка. Въ основу «мювы» первый камень былъ положенъ такимъ образомъ довольно разумно.

Но опять, — только теоретически.

Не надо постоянно жить на селѣ, чтобы знать какъ русское крестьянство (особенно ярко и красочно это сказывается на Лемковщинѣ) противоставляетъ себя «панщинѣ» — полякамъ. Естественно, что при противопоставленіи — старымъ русскимъ издавна привычнымъ словамъ — новыхъ «украинскихъ» словъ «выпозыченныхъ» отъ поляковъ — получилась какая-то языковая неловкость.

Интеллигенція, гнавшаяся за «своимъ» языкомъ, это сразу не почувствовала, не улавливая того, что въ сущности она говоритъ исковерканнымъ польскимъ языкомъ. Но «почуяли» — безошибочно и сразу крестьяне. И не только поняли, но и запротестовали. И между языкомъ села, хотя-бы политически и украинизованнаго демагогами селъ-роба или Унда, — и языкомъ самостійнической интеллигенціи легла пропасть, которую вѣрно опредѣлилъ сотрудникъ «Народной Справы» заявившій на ея страницахъ: — «пора писать народнымъ языкомъ. Нашего село не понимаетъ. Село не хочетъ газетъ на такомъ языкѣ. Съ этого языка селянину приходится переводить».

Таковъ активный балансъ послѣ многихъ лѣтъ попытки создать «независимый» украинскій языкъ.

Отъ русскаго, — общерусскаго языка ушли съ гѣмъ, чтобы или исковеркать его до неузнаваемости, или упасть въ объятія польскаго, тоже исковерканнаго до послѣдней возможности. На такомъ международномъ волапюкѣ украинцы хотѣли идти въ село. Ставка ихъ, разумѣется, была бита и пришлось съ селомъ говорить на болѣе понятномъ, болѣе близкомъ къ русскому языку нарѣчьи. Но оставалась еще литература. Въ условіяхъ «національнаго строительства», факторъ первостепенной важности, хотя-бы по репрезатанціоннымъ причинамъ.

Все-же неудобно — великая самостійная нація и вдругъ безъ литературы. И хотя М. Рудвицкій и разноситъ безпощадно украинскихъ писателей въ своихъ статьяхъ на страницахъ «Діло» — «писатели» все-же пишутъ. Каждый на своемъ, каждый на «единственно-правильномъ» языкѣ.

Иначе, конечно, не можетъ быть. Вѣдь ихъ языкъ имѣетъ одно основное заданіе — не походить на русскій.

И чѣмъ болѣе знакомы «украинскіе писатели» съ языкомъ польскимъ, тѣмъ болѣе языкъ ихъ отдаляется отъ языка Шевченко и Наумовича.

Но одновременно онъ все также безгранично далекъ и отъ языка Мицкевича и Залѣсскаго.

Выводъ изъ этого?

Можно создать искусственный языкъ, вродѣ эсперанто, въ цѣляхъ единенія. Тогда, подыскивая общія формулы, общія слова, создается языкъ гибкій, способный развиваться и расти. Тогда говорящій, улавливая слова иного языка, иного словаря, осваивается съ ними, дополняя ими языкъ свой — материнскій языкъ своего народа.

Но «украинскій языкъ» построенъ на противоположномъ разсчетѣ. Для того, чтобы овладѣть имъ, нужно сначала забыть свой материнскій русскій языкъ. Забыть русскіе корни, свойственные общерусской рѣчи, и уничтожить въ себѣ всякую память о ея звуковомъ построеніи. «Ння, ття», должны замѣнить полнозвучныя окончанія южно-русской рѣчи. Невозможнѣйшія-же кванныя словобразованія — живость народнаго языка. Сизифовъ трудъ — заранѣе обреченный на неудачу.

Судороги, переживаемый «украинской мовой» въ ея агоній — знаменательны. Они — предвѣстникъ великой катастрофы «украинскаго» движенія вообще. Ибо народъ безъ языка—не народъ.

Болѣе того. Съ крушеніемъ искусственно созданной «мовы» безгранично ясной становится та цѣль, ради которой она создавалась. Разрушеніе единства Руси, уничтоженіе даже памяти о ея величественномъ прошломъ — вотъ побужденья, руководившая «кузнецами» мовы. Немудрено, что отъ нее въ ужасъ пришелъ и самъ «отецъ» украинской лингвистики проф. И. Оменко, признавшійся, что никакого украинскаго языка въ сущности не существуетъ!

— «Украинская церковь — представляется какъ мечъ обоюдо острый, такъ само противъ русскаго народа какъ и противъ поляковъ, и потому она тотъ идеалъ, который надо непремѣнно провести въ жизнь» («Нива» изд. общины Св. Ап. Павла, 1922, статья г. Костельника). Вотъ голосъ виднаго украинскаго пастыря, слуги Христова долженствовавшего, казалось-бы всѣмъ быть примѣромъ любви и смиренія!

Мы склонны полагать, что т. н. «украинизація» церкви, есть не только большимъ общественнымъ зломъ, но и представляетъ собою отклоненіе отъ каноновъ, какъ православной, такъ и католической церквей.

Православная церковь должна быть прежде всего общеславянской. Нѣтъ украинской какъ нѣтъ и русской церкви. Созданіе Національной Церкви всегда диктуется политическими мотивами. Введеніе мѣстныхъ языковъ (въ этомъ числѣ и великорусскаго, и общерусскаго литературнаго) не можетъ имѣть мѣста какъ ведущее къ раздробленію церкви. Лишь по отношенію къ инородцамъ неславянскаго корня принявшимъ православіе (нѣмцы, киргизы, татары, латыши), могутъ быть допущены къ употребленію въ богослуженіи и церковныхъ книгахъ ихъ нарѣчія и языка.

Исторія не знаетъ украинской церкви и украинскихъ богослужебныхъ книгъ, что бы тамъ не говорили господа украинскіе агитаторы. Ниже мы болѣе подробно коснемся этого вопроса.

Въ Польшѣ пропаганду эту ведетъ антиканоничное, анти-православное «Благодійне» выдавництво «Украинская автокефальная Церковь» своеобразная миссія Украинскихъ живцовъ въ Польшѣ и Европѣ. Это «благодійное» издательство уже выпустило свыше полусотни книжекъ «въ строго украинскомъ штилѣ». Въ числѣ брошюрокъ этихъ есть и вольные переводы священныхъ книгъ для Богослуженія. Книжки эти напоминаютъ собою не только содержанію, но и по внѣшности приснопамятныя брошюрки «союза русскаго народа» только въ украинскомъ отраженіи.

Цѣлый рядъ брошюръ направленъ въ защиту утвержденія, что украинская церковь 1) уже была автокефальною, 2) что Богослуженія въ ней совершалось на украинскомъ языкѣ и 3) что книги для Богослуженія («Богослужебники») существовали на украинскомъ языкѣ.

Въ защиту этихъ положеній въ книжкѣ «Мова украінська булавже мовою церкви» находимъ слѣдующія перлы.

Для Богослуженія прежде всего необходима Библія. Авторъ доказываетъ, что она была (цитируемъ дословно):

— Наші письменникі XVI-го й XVII віків взагалі дуже любили обіруч користати з св. Письма. Цитатами з Бібліі преповнено всі іхні писанья, на краях книжок цих завжди зазначается й місце з Библіі звидки взято цитату. Колиб посписувати всі ці цитати зі всіх тедішних украіинских творів і знести іх до купы, то ми-б мали добру частину Библіі в перекладі на украінську мову XVI-XVII в.

Впрочемъ авторъ указываетъ, что есть и цѣлое старинное украинское Евангеліе — Пересопницкое, отъ 1556—1560 г., однако, самъ переводчикъ его свидѣтельствуетъ: «А и же есть перекладана таята святая Евангелія на мову русскую».

Тѣмъ не менѣе авторъ того мнѣнія, что украинская Библія существовала равно какъ и Евангеліе. Про Евангеліе онъ пишетъ: «ми такоі думки що цію Евангелію, могли читати в церкві аж до часів Цариці Катерини».

Смѣемъ увѣрить украинцевъ, что Пересопницкое Евангеліе никто не запрещали къ употребленію. Современный сѣверо-русскія Евангелія болѣе чѣмъ близки ему по языку. Самъ переводчикъ свидѣтельствуетъ, что Евангеліе это онъ переводилъ на языки русскій, а не на какой-нибудь другой.

Итакъ украинскія Богослужебныя книги не существовали.

Но все-таки можетъ быть совершались Богослуженія на украинскомъ языкѣ, была украинская іерархія?

Ничего подобнаго. Проф. І. Огіенко на стр. 4-й брошюры «як Москва взяла під свою владу вильну церкву украінську» признаетъ, что титулъ кіевскихъ митрополитовъ всегда были «Митрополитъ Кіевскій и всея Россіи».

Іерархіи значитъ украинской не было.

Остается Богослуженіе.

Но тутъ Огіенко забываетъ, что онъ взялся доказывать, что «мова украинська вже була мовою церковною». Онъ просто вскользь вспоминаетъ, что на украинскій характеръ Богослуженія вліяли («складывались») — «мотивы» и украинское произношеніе.

Кто хочетъ вѣрь, — произношеніе не документъ, — провѣрить нельзя.

Мѣстный выговоръ, мѣстныя напѣвы во время богослуженія имѣютъ мѣсто не только на т. е. «Украинѣ». Мѣстныя особенности говоровъ и нарѣчій сказываются повсюду и въ Полтавщинѣ, и въ Московской губерніи, и на Дону и въ Пріамурскомъ краѣ. Однако, никто не думаетъ о провозглашеніи автокефаліи пріамурской или Донской церкви.

На самой территоріи, которую украинцы считаютъ «искони украинскою землею, соборною украиной» въ Галиціи, на Волыни или Кіевщинѣ, или Подолѣ — вездѣ свои особенности въ выговорѣ или произношеніи. Но не создавать же Волынской, Галицкой и т. д., и т. д. самостоятельныхъ церквей.

Духовныя же книги на украинскомъ языкѣ — дѣло нашихъ дней.

Попытка перевода Евангелія на украинскій языкъ была сдѣлана Морачевскимъ. Переводъ этотъ былъ настолько полонъ полонизмовъ, что былъ совершенно недоступенъ для малорусскаго крестьянина. Св. Синодъ не далъ благословенія на его изданіе и даже запретилъ его вообще.

Другой переводъ былъ сдѣланъ епископомъ Парфеніемѣ, но послѣдній не преслѣдовалъ цѣлей украинства и переводъ дѣлалъ на чисто малорусскомъ народномъ нарѣчіи. Имъ же былъ начатъ подобный переводъ и на великорусскомъ нарѣчіи, но смерть (ходили слухи, что его отравили) прервала его трудъ, начатый въ 1919 году.

Для сужденія о достоинствахъ и согласованностяхъ этихъ переводовъ приведемъ параллельные тексты на нѣсколькихъ наиболѣе «популярныхъ» переводовъ.

Такъ Лука IX, 51. «Когда же приближались дни взятія его отъ міра, Онъ восхотѣлъ итти въ Іерусалимъ».

У Кулиша «Утвердив лицо овое йти в Іерусалим».

У Морачевекаго: «Повернув лицо свое щоби іти в Ерусалим».

У Левицкаго: «Він постановив піти в Ерусалим».

Первые переводы служебниковъ и Литургіи появились въ 1920 году. О достоинствахъ ихъ судить не намъ. Намъ кажется, достаточнымъ указать, что Завѣтъ Липковскаго о «Творчости» игралъ здѣсь большую роль. (Липковскій въ своей брошюрѣ розданной на съѣздѣ украинскихъ живцевъ 27—29 марта 1920 года наказывалъ, какъ слѣдуетъ дѣлать переводы богослужебныхъ книгъ на украинскій языкъ:

«Як переводити на украінську мову св. Письма і Богослужбові книжкі?» — Повінни воні робится людьми свідомоми, з великою увагою бо тут треба дати місце народній творчости (16 стр. перепечатки въ брошюрѣ «Підваліни украінськоі православноі церкви»).

Вышеприведенное кажется даетъ намъ право утверждать, что не старую украинскую никогда не существовавшую церковь возстанавливаютъ въ правахъ украинцы, а свою собственную выдумываютъ, какъ выдумываютъ не скрывая этого новые богослужебники, въ которыхъ значительное мѣсто отводится «народноі творчости на украінськоі мові».

Ниже мы вкратцѣ изложимъ «мощные потуги украінськоі 40 ка милліонной націй»: Создать свою собственную церковь. При изложеніи мы будемъ пользоваться главнымъ образомъ изданіями Липковскаго.

Здѣсь надо сказать нѣсколько словъ оновообявленномъ «апостолѣ» украинскихъ живоцерковниковъ.

Василій Липковскій сынъ священника родился въ 1864 году на Кіевщинѣ. Окончилъ Кіевскую Духовную Академію и принялъ священство. Въ 1905 году принимаетъ участіе въ революціонныхъ выступленіяхъ и работаетъ въ украинскихъ кругахъ. Сотрудничаетъ въ кіевскихъ лѣвыхъ газетахъ, въ то же время активно выступая противъ польскаго освободительнаго движенія. Послѣ революціи 1917 года немедленно приступаетъ къ активной работѣ по организаціи украинскаго движенія. Изъ числа своихъ единомышленниковъ онъ создаетъ, братство «Воскресеніе Христово» — впослѣдствіи «Всеукраинскую Церковную Раду».

Братство это немедленно развило энергичную дѣятельность, не встрѣчая, однако, замѣтнаго успеха. Однако, уже на соборѣ 1918 года, состоявшемся въ Кіевѣ, они выступаютъ сплоченной массой. Ихъ всего 20—25 человѣкъ, но они пытаются добиться «автокефаліи украинской церкви». Соборъ назначаетъ спеціальную комиссію.

Благодаря отсутствію сношеній съ патріархомъ Тихономъ создается уклонъ въ пользу провозглашенія автокефаліи. Однако, церковно-славянскіе круги начали брать верхъ. Видя безсильность своихъ попытокъ, украинцы стали уходить со Съѣзда. На предпослѣднемъ засѣданіи передъ паденіемъ гетмана не было уже ни одного украинца, всѣ они ушли въ подполье, содѣйствуя назрѣвавшему перевороту.

Въ теченіе почти двухъ лѣтъ, послѣ собора, украинскіе автокефалисты ничѣмъ особеннымъ себя не проявляли. По имѣющимся въ книгѣ «Украінська справа та релігійний рух на Великой Украіні» указаніямъ, надо полагать, что на украинскомъ языкѣ богослуженіе въ эти годы встрѣчалось только въ немногихъ приходахъ какъ исключеніе. Такъ изъ всей многотысячной массы церквей въ Малороссіи украинизація въ тѣ годы коснулась лишь одиннадцати.

Лишь послѣ захвата власти большевиками въ украинское церковное движеніе вливается свѣжая струя. Въ самомъ Кіевѣ липковцы получаютъ четыре храма и въ томъ числѣ Софійскій соборъ.

Занятіе Кіева деникинцами не надолго прервало работу украинскихъ автокефалистовъ. Однако, и при Деникинѣ, сторонники Липковскаго усердно распространяли печатныя летучки съ изображеніемъ Софійскаго собора и съ подписью (на украинской мовѣ), что «въ святомъ храмѣ семъ гетмановъ украинскихъ короновали и украинской державы здѣсь начало пошло».

Съ возвращеніемъ совѣтской власти весной 1920 года возвратились и Липкювцы. Немедленно ими былъ организованъ «Всеукраинокій Революціонный Церковный Совѣти». Въ составъ его кромѣ самого Липковскаго и его сторонниковъ изъ духовенства, вошли и лица, неимѣвшія духовнаго сана.

Для утвержденія совѣта этого, Липковскій обратился къ епископамъ Василію, Назарію и Дмитрію. Тѣ, однако, благословенія своего не дали, а Липковскому запретили въ служеніи. Это послѣдняго не остановило. Онъ рѣшилъ идти «новыми путями» и «кановическія условности» ему стали ненужны. Былъ составленъ уставъ украинской самостійной церкви и немедленно вслѣдъ за тѣмъ началось насажденіе «украинской вѣры».

Царинный передаетъ любопытныя мѣста изъ «Наказа» церкви. Такъ Тараси Шевченко провозглашенъ святымъ пророкомъ (вѣроятно за свою кощунственную поэму «Марія»). День его рожденія равно, какъ и смерти включены въ число церковныхъ праздниковъ. Хула на украинскій языки приравнивается къ хулѣ на Духа Свята. Въ Богослуженіе вводятся народныя пѣсни.

Духовенству всѣхъ ступеней разрѣшается вступать въ бракъ и разводиться неограниченное число разъ, отмѣняется монашество и вводится женатый «епископатъ».

Іерархія составлялась слѣдующимъ порядкомъ: сельскіе совѣты выбираютъ священника, уѣздные комитеты — епископовъ — митрополита.

Въ отвѣтъ на провозглашеніе «украинской вѣры» соборъ православныхъ епископовъ (по происхожденію ихъ въ большей части состоявшій изъ малороссовъ и двухъ поляковъ) провозгласилъ въ февралѣ 1921 года Липковскому и его послѣдователямъ «Анафему и отлучилъ ихъ отъ церкви впредь до веенароднаго покаянія.

Липковскій, однако, не остановился на поли-дорогѣ. Онъ созываетъ въ Кіевѣ съѣздъ своихъ сторонниковъ въ цѣляхъ обзаведенія собственнымъ епископатомъ. На соборѣ этомъ присутствующимъ раздавали брошюры—прокламаціи «Підвали на Украінськоі Православноі Церкви». Тамъ встрѣчаемъ такіе историческіе «факты» «З того часу як киівська мітрополія була відекремлена від Москви, Митрополити що жилі в Москві стали зватись Московськими і всеі Росіі, а киівськи — киівськимі, галицькимі и всеі Украіни.

Составителю прокламаціи не передъ кѣмъ было краснѣть. Онъ только лишь шелъ слѣдами Грушевекаго, поддѣлавшаго «украинскіе» былины.

За благословеніемъ во Епископы дѣло не стало.

Русскій православный епископатъ, какъ предавшій съѣздъ анафемѣ, конечно, исключался.

Какъ-то додумались, что на введеніе украинскаго епископата подрядится патріархъ Грузинскій.

Кандидаты во епископы поѣхали къ нему, но въ Харьковѣ кандидатсвъ хапнули и въ Грузію не пустили. Пришлось вернуться назадъ.

Тѣмъ временемъ Липковскій вспомнилъ, что въ Полтавѣ живетъ епископъ Парфеній авторъ перевода Евангелія на малорусское нарѣчіе. Немедленно-же начали за богослуженіемъ поминать «Высокопреосвященнѣйшаго Епископа всея Украины Парфенія, Епископа Кіевскаго и Полтавскаго».

Однако, когда кандидаты въ епископы явились къ нему, то онъ хиротонизавать ихъ отказалася. По свидѣтельству Липковскаго приняли ихъ въ передней и говорилъ только по-русски. Вскорѣ послѣ этого епископъ скончался.

Но и эта неудача не остановила Липковскаго. Осенью, 1 октября 1921 года онъ созываетъ своихъ единомышленниковъ — среди нихъ ни одного епископа. Цѣль собора, разрѣшеніе все того-же вопроса о епископатѣ. За отказомъ экзарха Михаила — посла патріарха Тихона, бывшаго тогда въ Кіевѣ, посвятить въ епископы Липковскаго или кого-либо изъ его сторонниковъ, и обиявленіе имъ самого собора неканоническимъ, решили искать какого-либо другого способа созданія украинскаго епископата.

А. Царинный близко знакомый съ дѣлами этого собора дальнейший ходъ событій передаетъ такъ:

Собори, конечно, продолжалъ засѣдать (на соборѣ присутствовало свыше 500 человѣкъ). Рѣшено было такъ: если одиннадцать двѣнадцатыхъ участниковъ Собора письменно выскажутся за посвященіе перваго украинскаго архіепископа и вмѣстѣ митрополита, — всѣмъ соборомъ, — приступить къ выборамъ кандидата на этотъ санъ. «Изъ 500 чєловѣкъ членовъ собора голосовало 294 (остальные очевидно побоялись явной неканоничности совершаемаго). Изъ 294 воздержалось Ту противъ высказалось 3, итого «за» — 284 голоса, что едва-ли составляетъ одиннадцать двѣнадцатыхъ отъ общей суммы 500. Тѣмъ не менѣе немедленно приступили къ выборамъ кандидата. Само собой разумѣется, что имъ оказался Липковскій». 15 октября 1921 года состоялось его посвященіе, Самъ онъ такъ описываетъ это событіе. «Въ посвященіи приняло участіе 30 священниковъ. (Очевидно, что это были все какими только располагали сторонники Липковскаго) и всѣ міряне какихъ только въ состояніи былъ вмѣстить храмъ св. Софіи. Члены собора и всѣ присутствующіе клали руки на плечи другъ другу, пока цѣпи рукъ не дошли до священниковъ меня окружавшихъ. Послѣдніе возложили свои руки на меня».

В. Липковскій умалчиваетъ о послѣдующемъ, а послѣ было вотъ что Липковскаго подвели къ мощамъ почивающимъ въ Софійскомъ храмѣ, и замученнаго въ 1498 году татарами, кіевскаго митрополита Макарія и возложили на голову Липковскаго мертвую руку священномученика. Послѣ своего «каноническаго посвященія» Липковскій рукоположилъ въ свою очередь 20 епископовъ среди нихъ большинство не имѣвшихъ сана священника. Эти послѣдніе немедленно прищулили къ высвячиванію и «высвятили до тысячи священниковъ».

Какъ священники эти получали «приходы» — говорить не зачѣмъ, объ этомъ свидѣтельствуетъ синодикъ православнаго духовенства и разгромленныхъ храмовъ. «Славянскій попъ» выгонялся на улицу, а на его мѣсто воздворялся «украинецъ». Нужды нѣтъ, что въ церковь переставали ходить. Новоявленный «Батюшка» жилъ себѣ въ домѣ своего предшественника, спалъ на его кровати, пьянствовалъ и развратничалъ. Объ этомъ свидѣтельствуютъ сами украинцы. Это-же и послужило поводомъ къ репрессіямъ совѣтской власти противъ «Украинской Вѣры». Дѣло дошло даже до временнаго ареста Липковскаго и Ко.

Послѣ освобожденія изъ тюрьмы Липковскій вступилъ въ переговоры съ Патріархомъ Тихономъ о соединеніи своемъ съ православной церковью, но на всенародное покаяніе не согласился и переговоры были прерваны. Теперь Липковцевъ на Украинѣ мало. Изъ селъ ихъ повыгоняли. А введеніе малороссійскаго нарѣчія въ нѣкоторыхъ сельскихъ храмахъ сдѣланное съ благословенія Православной Митрополіи, для тѣхъ селъ, гдѣ большинство селянъ этого пожелаютъ, окончательно способствовало паденію ихъ популярности. Многіе изъ бывших Липковцевъ принося всенародное покаяніе, а судя по газетнымъ извѣстіямъ и самъ Липковскій не далекъ отъ этого «Що вже не церква, а труп що раскладается» пишетъ «Нова Заря» — уніатскій духовный журналъ, выходящій во Львовѣ — про Липковщину.

Послѣднимъ извѣстнымъ намъ актомъ Липковскаго и Ко. былъ протестъ, посланный имъ Константинопольскому патріарху противъ «антиканоничнаго, антицерковнаго и вреднаго для православія и украинскаго народа признанія автокефалій: православной церкви въ Польшѣ» (цитируемъ по органу сторонниковъ Липковскаго «На варті» выходившимъ во Владиміръ-Волынюкѣ).

Для характеристики-же положенія въ Польшѣ любопытно будетъ привести нѣкоторыя мѣста изъ заявленія Ставропигійскаго института «Святѣйшему отцу Пію XI папѣ Римскому».

«Приготовляясь къ войнѣ, габсбургская монархія искала себѣ опоры среди самого же населенія Россіи, и тутъ то она обратила свой взоръ на малороссовъ. Видя, что русское населеніе Галиціи по своему діалекту, нраву и темпераменту, а также мѣстожительству ближе стоитъ къ южной (малорусской) чѣмъ къ сѣверной (великорусской) части русскаго народа, австрійское правительство сочло возможнымъ создать прежде всего среди русскихъ галичанъ сознаніе отдѣльности и непринадлежности къ русскому міру въ надеждѣ, что этимъ, оно не только предохранитъ русскую Галичину отъ тяготѣнія къ Россіи, но и создастъ въ самой-же Галичинѣ центръ, который, окрѣпнувъ, сможетъ привлечь Малую Русь къ себѣ, а тѣмъ самымъ и къ своей покровительницѣ — Габсбургской монархіи. Такъ началось насажденіе въ Галичинѣ идеи сепаратизма отъ русскаго міра — украинской идеи. Въ началѣ Австрія проводила эту идею осторожно почти только-что инстинктивно, съ теченіемъ времени, пропаганда эта, однако, сдѣлалась болѣе планомѣрной и сознательной. Пока, наконецъ, въ началѣ этого столѣтія не сдѣлалась одной изъ главныхъ руководящихъ причинъ Австрійскихъ внѣшнихъ политиковъ. Такъ началось и продолжалось въ Австріи созданіе Украины какъ народа имѣющаго быть чуждымъ Россіи, самостоятельнымъ отъ нея, желающимъ оторваться отъ нее, сдѣлатъся врагомъ ея.

А такъ какъ эта самостоятельность будетъ тѣмъ осязательнѣй и прочнѣй чѣмъ больше различія будетъ между великороссами и малороссами, получившими названіе «украинцы», то австрійское правительство пришло къ заключенію, что намѣренія его еще скорѣе осуществлятся, Украина еще крѣпче отдѣлится отъ сѣверной Россіи, если между великороссами и малороссами будетъ существовать различіе не только въ діалектѣ, но и въ вѣроисповѣданіи. (Позволимъ отвлечь читателя къ характерной цитатѣ изъ «свідомого» украинскаго публициста С. Томашивскаго. Въ “Ostenkopalche Zukunft” онъ писалъ: «Російська церков мусить розлати ся так само як Російська держава. Засновання окремоі Украінськоі Національноі Церкви — е само конечною передумовою для будучаго розвитку і поширенню католицизму на сході» . . .

Мысль очень важная. Вотъ причины, руководящія Папскимъ Престоломъ въ украинскомъ вопросѣ.

Это-же казалось легче всего достижимымъ, если принятая галичанами унія дасть насадится также и въ Малороссіи (Украинѣ). Эта мысль была тѣмъ симпатичнѣе австрійскому двору, что онъ всегда считался самымъ лучшимъ и вѣрнымъ сыномъ Римскаго Престола.

А чтобы лучше сплотить идею уніи съ идеей украинизаціи, началась въ подвластной Галичинѣ украинизація грекокатолической церкви, къ чему должно было привести введеніе малорусскаго нарѣчія въ церковныя и богослужебныя книги, и въ самомъ Богослуженіи, а также воспитаніе клира въ украинской идеѣ. Эта цкль — сдѣлать Св. Вѣру и Церковь средствомъ для увеличенія популярности Украины обнаружилась ясно въ самомъ началѣ войны. Уже тогда Львовскій митрополитъ греко-католическаго обряда Преосв. граф. А. Шептыцкій дѣлаетъ на кронномъ совѣтѣ въ Вѣнѣ свои предположенія на счетъ устройства украинской церкви въ Россіи...

Но . . . начало войны дало другіе результаты, вмѣсто того, чтобы австрійскія войска вступили въ Кіевъ, русская армія заняла г. Львовъ, а Шептыцкій въ церкви Ставропигійскаго института сказалъ рѣчь, гдѣ высказывалъ радость, что послѣдовало возсоединеніе двухъ братьевъ (извѣстно, что нѣкоторые люди всегда преклоняются передъ сильными міра сего. Но такого «друга» Россіи было не нужно — митрополитъ Шептыцкій и его единомышленники во время русской оккупаціи Галичины были высланы вглубь Россіи подъ строгій надзоръ полиціи).

Въ это время не дремало и Австрійское Правительство. По наущенію и на основаніи доносовъ т. н. «Украинской» партіи постановлено было уже передъ началомъ войны использовать временное положеніе, и однимъ взмахомъ стереть съ лица земли казавшіяся ей опасными личности и организаціи признавшія единство всего Русского Народа въ національномъ и культурномъ отношеніи.

Сейчасъ же послѣ объявленія войны члены Русской Народной Партіи были арестованы и интернированы въ западныхъ областяхъ Австріи, учрежденія закрыты. Происходитъ арестъ многихъ русскихъ священниковъ. За ихъ преданность и вѣрность русскому дѣлу ихъ вмѣстѣ съ вѣрными сынами Россіи заключаютъ въ лагери интернированныхъ въ Талергофѣ. О послѣднемъ существуетъ теперь цѣлая литература, о немъ мы-же готовимъ обширную книгу. Здѣсь мы лишь укажемъ, что и понынѣ онъ является символомъ распятія Русскаго народа въ Галичинѣ руками Австро-Нѣмецко-Украинскихъ палачей. Кромѣ Талергофа были и другіе лагери, напримѣръ, Терезинъ, гдѣ проживало 800 русскихъ священниковъ и около 30,000 вѣрныхъ исповѣдниковъ Русской идеи. Немногіе уцѣлѣвшіе возвратились домой въ 1917 г.

Но . . . хотя противъ возвращавшихся изъ Талергофа и другихъ мѣстъ заточенія священниковъ не было ни малѣйшей; улики въ преступныхъ противъ Австріи дѣйствіяхъ ихъ Перемышльскій владыка оставилъ безъ приходовъ или (немногихъ) перевелъ на новые, лишивъ тѣхъ, гдѣ они жили и работали десятки лѣтъ.

О новшествахъ «украинской церкви» — мы говорить не будемъ. Здѣсь ограничимся указаніемъ, что и въ Галиціи въ ходъ пущены пѣсни, такъ вмѣсто «Дух святый снійдет на тя, и сила Всевышняго освѣ Тя» — поется — Боже Великій, Единый нам Украину храни» . . .

За послѣднее время украинское движеніе и въ уніатствѣ начинаетъ принимать формы антипатизма: одинъ изъ видныхъ уніатскихъ украинцевъ о др. Костельникъ въ статьѣ «Нова доба нашоі церкві» (Укр. Голос» № 17) прямо пишетъ «Час відгребати канони ехідноі церкви і перевірити договір з дня 23.ХІІ 1595 р. — цеб-то зриктися уніі з Римом и повернути до Східноі Церкви» (цитируемъ по журналу «На Варті» № 16,. стр. 15, 1926).

На территоріи Польши происходитъ украинизація, не однихъ, впрочемъ, уніатскихъ церквей. Рьяные украинизаторы не спросясь населенія работаютъ и на Волыни въ православной средѣ. О подвигахъ волынскихъ украинизаторовъ церкви можно было-бы написать цклыя полки книгъ, — но то уже выходитъ за предѣлы намѣченной нами темы.