Иванъ Худій родился уже по смерти своего отца. Мати его осталася беременна коли ей мужа неумолимая смерть забрала отъ нея и оставила ей вдовой съ троима дробенькима дѣточками, а четвертымъ была беременна.

Никто не можетъ описати того горя и роспуки, въ якое Олена Худа упала, коли ей любимого мужа и отца ей дѣтей вынесли неживого изъ майны въ городѣ Б. Рыдала она бѣдна, заломлювала руки, бо знала, что горькая судьба чекаетъ ей и ей дробныи дѣточки.

Посходились сосѣды въ ей домъ тай начали потѣшати.

— Не плачте, Олено, плачъ не поможетъ. Богъ милосердный васъ не оставитъ.

Олена не далася потѣшити бо она знала что тяжко было для ней жити коли жилъ Иванъ, а теперь безъ него еще тяжше. Та кобы она еще къ тому не была беременна то могла бы заробити пару долларовъ хотя на хлѣбещь и каву для дѣтей. А такъ що-же? Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ придется ей родити дитину то минетъ можно цѣлый годъ пока она будетъ въ состояніи идти заробити на кусокъ хлѣба.

— А чи стоялъ вашъ Стефанъ въ сполку?— пытаеся сосѣдка.

— Та где тамъ стоялъ! Онъ не могъ заробити на хлѣбъ ни то, чтобы до сполку платилъ.

— Вотъ видите, сосѣдко, теперь бы сте получили запомогу изъ братства и не мусѣли бы сте грызтися — отвѣтила сосѣдка.

— Та мой Иванъ всегда собирался идти приступити до братства, но николи не нашлося столько грошей, щобы малъ чѣмъ заплатити.

— То въ томъ бѣда наша, — сказала сосѣдка. — Мы все откладаеме, а смерть не дивится на то, чи мы маемо гроши або нѣтъ, чи мы готовы умирати або нѣтъ.

— Дайте спокій, сосѣдко, — обозвался одинъ мужчина, — теперь не пора о томъ говорити. Лучше спитайтеся Олены, чи мае якіи гроши на похороны, бо если не мае, то я пойду съ кумомъ коллектовати.

— Нѣтъ, не маю я, добрый сосѣдо, грошей, всего пару долларей при душѣ, но того не выстарчитъ ни на убранья для дѣтей.

— Если такъ, то я прикличу погребника и заручуся ему, а мы пойдемо къ добрымъ людямъ и соберемо гроши на похороны.

— Спасибо вамъ, добрый сосѣде, — отвѣтила Олена.

Сосѣдъ Стефанъ М. занялся самъ погребомъ. Онъ прикликалъ погребника и далъ ему распоряженія, що до похороновъ, а самъ пошолъ съ другимъ сосѣдомъ коллектовати гроши. Похороны Стефана Худого отбылися величаво, бо каждый пришолъ отдати послѣднюю честь своему рабочому собрату и пожаловати бѣдную вдову и сироты.

Послѣ похороновъ сосѣдъ заплатилъ погребнику за все, а що осталося отдалъ вдовѣ.

У вдовы Олены началося новое житья, горшое въ сто разъ, якъ было до того часу. Що правда сосѣды помагали ей сразу, но то долго не тримало, бо люди скоро забываютъ свои першіи порывы симпатіии и сожалѣнія, коли съ кимъ случится якое несчастье. Сразу приносили Оленѣ то хлѣба, то якесь старое убранье, но по пару недѣляхъ забыли о ней всѣ. Олена ишла потроха на роботу мыти полы и прати бѣлье у больше заможныхъ людей, но съ часомъ коли сближался часъ родити, она перестала ходити до роботы. Она предчувала щось недоброго, чи можно зато, що она тяжко родила дѣти всегда, чи можно щось другого, но она написала своей сестрѣ жіющой въ стейтѣ Коннектикутъ, щобы тая пришла отвѣдати ей и осталася съ нею пока она народитъ дитину.

Сестра ей пріѣхала со своими двоима дѣтьми, потому що не было якъ ихъ оставити дома, бо мужъ ей ходилъ на роботу каждого дня.

Коли пришолъ часъ родити, Олена попросила свою сестру заопѣковатися ей дѣтьми въ случаѣ якогось несчастья. Сестра потѣшала ей, щобы не журилася, що якось то буде.

Наступилъ часъ родовъ. Сестра Олены позвала акушерку, которая была при другихъ родахъ. Акушерка пришла, подивилася на Олену и сказала призвати доктора. Пришолъ докторъ, сэкзаменовалъ и приказалъ отвести Олену до госпиталю, щобы быти приготовленнымъ на всѣ случайности. Пришолъ амбулансъ, Олену отвезли въ госпиталъ, а сестра ей осталася дома на часъ пока не прійдетъ сосѣдка.

Олена родила въ госпиталѣ хлопця, которого приказала своей сестрѣ назвати Иваномъ еще до отъѣзда въ госпиталь. Но роды были такъ тяжки, что Олена въ тяжкихъ мукахъ скончалася, а Иванъ и другіи дѣти осталися круглыми сиротами.

Сестра Олены занялася похорономъ, по которомъ посходилися сосѣды и забрали по одному изъ старшихъ дѣтей, а младенца Ивана взяла сама сестра Олены до себе въ Коннектикутъ. Мужъ ей былъ добрый и не сопротивлялся тому, обходился съ Иваномъ, такъ якъ со своей родной дитиной.

Иванъ росъ безъ отца и матери такъ, якъ на дрождахъ, но якъ говорять люде: «кому поводится добре, то поводится ажъ до самой смерти, но кому зле, тому все зле и бѣда его не оставитъ». Не минуло 6 лѣтъ Ивану, якъ померъ мужъ его тетки, которая его годувала. Тетка его пошла на роботу, бо мала свои дѣти, который оставляла разомъ съ Иваномъ подъ доглядомъ своей сосѣдки.

Иванъ уже началъ ходити до школы. Съ роду онъ былъ тихій хлопчина и вопреки того, що былъ сиротою, онъ не пустовалъ, а учился хорошо. Тетка его ставила за примѣръ своимъ дѣтямъ дуже часто и хвалила его передъ ними. Другіи дѣти не любили того и часто добре поколотили Ивана, который втихомолку выплакался и не говорилъ теткѣ ничого. Дѣти тетки узнавши, що Иванъ ихъ не выявить еще горше поступали съ нимъ. Иванъ терпѣлъ, якъ могъ. Онъ не ходилъ съ ними никуда на забавы, ни на улицу, а лишь сидѣлъ дома, чи-талъ, писалъ и учился. Тетка не разъ ему говорить:

— Учися Иване, учися. Научишься будетъ тебѣ легче жити въ свѣтѣ, а мои бомы най пустують дальше. Увидятъ, що будуть банувати!

Иванъ поблагодарилъ тетку за ей ласкавы слова и учился дальше.

Минали лѣта. Горе Ивана не уменьшалось, а увеличалось. Дѣти тетки не лишь сами переслѣдовали его, но еще другихъ намовляли, а Иванъ все терпитъ. Но всякому терпѣнію долженъ придти конецъ, такъ Иванъ постановилъ сдѣлати конецъ своему терпѣнію. Онъ читалъ много книжокъ, всякого рода повѣстей, біографій и все, що въ его руки попадалося. Онъ слыхалъ, що въ городѣ Нью Іоркѣ хлопцы, который продаютъ газеты, зарабляютъ достаточно грошей на свое содержание. Онъ постановилъ утечи отъ тетки въ Нью Іоркъ и больше оттуда уже не вернутися назадъ къ теткѣ. Якъ задумалъ такъ и сдѣлалъ.

Одного дня, коли его тетка пошла до роботы до фабрики, Иванъ собирался идти до школы, ажъ тутъ до него скочилъ найстаршій сынъ тетки и зачалъ его обвиняти въ крадежи его карандаша. Иванъ оправдался, но то не помогло. Цьотечный братъ такъ его набили, что Иванъ ледво могъ ходити.

— На що менѣ тутъ сидѣти, — думаетъ Иванъ. — Я круглый сирота, а они маютъ еще свою матерь. Я имъ тутъ только на завадѣ. Пойду я въ свѣтъ, попробую счастья. Я не маю ни отца ни матерь ни дома. Для мене будетъ тамъ дома, где мене ночь застане . . . Пойду я, буду видѣлъ про себе. . .

Не кажучи никому ничого, Иванъ взялъ своихъ пару долларовъ, якіи наскладалъ себѣ изъ тѣхъ центовъ, що ему тетка и другіи люди давали на цукерки и вмѣсто идти въ школу, онъ всѣлъ на первый поѣзди и поѣхалъ въ городъ Нью Іоркъ.

Дома онъ оставилъ своей теткѣ записку, въ которой поблагодарилъ ей за ей ласку и сказалъ, що онъ ѣдетъ въ свѣтъ, щобы заробити себѣ на кусокъ хлѣба и не быти больше тягаромъ для ней.

Тетка вернувшись до дому, нашла записку, прочитала и горько заплакала.

— Ахъ, Боже мой, — говоритъ она; — що сталося хлопчинѣ? Та же я его шанувала, якъ свое, и чого онъ поѣхалъ гдесь?

— Вы знаете чому? — спросился ей средущій сынъ.

— Чому?

— Тому, що наши Василь всегда его билъ. Онъ не давалъ ему николи покоя, якъ васъ не было дома.

— А, ты чому менѣ тогда не сказалъ скорше?

— Бо я боялся, що Василь и мене набье еще.

— А бодай васъ дѣти! — кричитъ ихъ мати. — То вы такъ поневѣрялися надъ нимъ! Бѣдная дитина! Та оно терпѣло тутъ отъ васъ, коли я о ничомъ не знала. Терпѣлъ бѣдный Иванъ и не смѣлъ рота отворити. То добрый хлопчиско! И ктось его теперь приголубитъ, тажъ ему нѣти еще 11 лѣтъ!

Дармо чекала тетка, що Иванъ може вернется. Нѣтъ, онъ не вертался, а пропалъ якъ камень въ воду.

Страшно было молодому хлопчинѣ въ великомъ городѣ. Онъ не зналъ куда повернути ни съ кѣмъ разговоритися. Первую ночь переспалъ гдесь подъ сходами. Онъ старался якъ зналъ, щобы его не забралъ полицманъ. Онъ бродилъ улицами великого города, заглядалъ въ окна сторовъ и жилъ пару дней изъ фондовъ, якіи малъ при себѣ. На четвертый день онъ сидѣлъ на лавкѣ въ парку и думаетъ, що ему дальше робити и горячіи слезы потекли ему изъ очей.

Приходитъ къ нему якійсь незнакомый мужчина старикъ (онъ не былъ старикомъ, но такъ опустился, що выглядалъ на старика).

— Чого плачешь, мой хлопчино? — пытаеся незнакомый.

Тутъ Иванъ розсказалъ ему цѣлую свою исторію, думаючи, що найшолъ доброго пріятеля.

— Не плачъ, хлопче, — сказалъ незнакомый. — Отъ нынѣ ты не будешь бѣдовати. Ходи, будешь жити со мною. Будемо оба пріятелями и зробимо хорошее житья.

Иванъ утѣшился якъ не знати чѣмъ. Онъ думалъ, что нашолъ счастье и пошолъ съ незнакомымъ въ его квартиру, которая была въ одномъ грязномъ домѣ на долинѣ мѣста.

— Я тобѣ покажу, якъ заробити гроши, — говоритъ бродяга.

— Показуйте, — отвѣтилъ хлопчина, абы лишь не красти.

— Никто тебе не буде учити красти, — отвѣтилъ грозно бродяга. — Ты мусишь робити такъ якъ я тобѣ прикажу. Чуешь?

— Чую, — отвѣтилъ Иванъ со страхомъ. Онъ уже предчувалъ, что онъ сошолся не съ дуже хорошимъ человѣкомъ.

— Слухай, хлопче, я буду удавати слѣпого, а ты будешь мене водити по улицахъ, а люди будутъ кидати менѣ гроши въ кубокъ, Я буду тобѣ платити и добре буде намъ житися.

Що-же могъ нашъ Иванъ робити? Онъ сразу думалъ утѣкати отъ бродяги, но потомъ подумалъ, що лучше останеся на якійсь часъ съ бродягой, пока заробитъ пару долларовъ и лучше познакомится съ городомъ.

Началася нова жизнь для Ивана снова. Рано его пріятель-бродяга убереся яко нищій, надѣетъ чорныи окуляры, а Иванъ его ведетъ по сайдвокахъ. Пріятель Ивана проситъ милостинѣ отъ проходящихъ цѣлый день. Вечеромъ они вертаются въ свою грязную квартиру. «Нищій» не даетъ Ивану ни цента, гдесь-колись кинетъ ему щось но дуже мало, такъ що Иванъ не могъ наскладати грошей, щобы покинути того бродягу и идти гдесь себѣ честно заробляти на хлѣбъ.

Одного дня Иванъ повернулся до дому со своимъ пріятелемъ, который былъ дуже злый, бо ему «бизнесъ» не посчастился того дня.

Иванъ не зважаючи на то, що его «добродѣй» не въ добромъ гуморѣ, промовилъ до него:

— А коли купите менѣ убранье нове и чисте, бо уже все подерлося на менѣ: пальцы вылазятъ изъ чаревиковъ, ковтъ и все поторгане на менѣ, длятого прошу васъ купѣтъ. . .

— А я где грошей возьму?

Чи мало вы ихъ нажебраєте. Вы обѣщали менѣ платити, а гдежъ моя пейда?!!

— А тебѣ на що пейды! Хочешь снова идти въ паркъ ночевати, щобы тебе полисманъ взялъ до арешту?

— Тажъ вы менѣ обѣщали платити.

— Молчи, бо тебе выжену сейчасъ!

— Заплатѣтъ менѣ, то я и самъ пойду.

При тыхъ словахъ «нищій» скочилъ до Ивана и здорово набилъ его. Иванъ вырвался ему изъ рукъ и, выходячи изъ комнаты, сказалъ, що онъ замельдуе его полисману, якъ онъ людей обманивае.

Бѣдный Иванъ вылетѣлъ на улицю и не зналъ куда идти и чого шукати. Вконцѣ ему пришло на думку идти и самому жебрати. Не надумуючись долго, онъ началъ удавати калѣку и пошолъ самъ жебрати, но не маючи досыть опыта, полисманъ зауважалъ его и арестовалъ за бродяжничество и привелъ его въ судъ.

Иванъ очутившися въ судѣ сказалъ такъ до судьи:

— Меня называютъ Иванъ Худій. Я родился на свѣтъ послѣ смерти моего батька и на двѣ годины передъ смертію моей матери. Моя тетка мене годувала 11 лѣтъ. Тамъ мене всѣ поневѣряли и били. Я утѣкъ до Нью Іорка и тутъ сошолся съ бродягой, которому я служилъ и который мене набилъ. Потомъ я взялся до «бизнесу» самъ, но менѣ не удалося. Чи ты мене пошлешь въ арестъ?

Онъ говорилъ то открыто, цинично, якъ мужчина.

Не было кому заступитися за нимъ и судья послалъ его до поправного дому.

—Иванъ Худій, якъ уже было сказано, не былъ злымъ хлопчискомъ. Въ поправномъ домѣ надзиратели любили его и интересовались нимъ. До науки онъ былъ довольно способный, но робити щось руками онъ не могъ зручно.

Въ поправномъ домѣ Иванъ не могъ поправитися, потому что тамъ было много молодыхъ преступниковъ, который учили лишь другъ друга, якъ они мають красти и поступати, щобы рука закона ихъ не досягла.

Выпущенъ на волю изъ поправного дому, Иванъ пробовалъ найти себѣ полезное занятіе и жити честно, щобы больше не попадатися ни въ тюрьму ни въ поправный домъ, но его знакомыи, которыи выйшли разомъ съ нимъ изъ той школы, не давали ему покоя и хотѣли, щобы онъ съ ними товаришилъ. Иванъ будучи мягкой натуры товаришилъ съ ними пока снова его не словили на краже якихъ-то рѣчей. На сей разъ его засудили на годъ въ городской тюрьмѣ. То была уже высшая школа для Ивана. Тутъ онъ уже встрѣтился съ больше закаленнымъ въ преступничествѣ элементомъ, отъ которого научился, якъ поступати въ нарушеніи законовъ, щобы рука закона его не досягла.

Отбывши свое тюремное заключеніе, Иванъ снова повандровалъ улицами города Нью Іорка. Ему сдавалося, що каждый полисманъ слѣдитъ за нимъ и знаетъ, кто онъ.

Онъ былъ два года на свободѣ. Робилъ, где ему удалося, спалъ въ лучшихъ квартирахъ, якъ малъ гроши платити за нихъ, якъ не малъ, то спалъ подъ голымъ небомъ гдесь незамѣтно въ паркахъ или бродилъ целыми ночами по улицахъ.

Одного разу встрѣтился съ двома своими знакомыми изъ тюрьмы. Всѣ они были обдерты и голодныи и задумали обрабовати одного подорожного. Иванъ не принималъ участія въ «голдъ апъ», но надоспѣвшая полиція схватила и его въ колькохъ блокахъ отъ меѣста преступленія и посадила въ тюрьму.

Оправдоватись Иванови пришлось тяжело, потому що онъ малъ криминальный рекордъ и для его пардону не было. Выходить такъ, що разъ человѣкъ волею и не волею достанется въ тюрьму, такъ то уже пляма на его имени, которую не можно згладити, хиба человѣкъ бы переселился гдесь на другій конецъ державы и тамъ нашолъ себѣ роботу, где его никто не знаетъ. На сей раз получилось ему три года тюрьмы въ Сингъ-Сингъ.

Послѣ отбытія того срока Иванъ очутился по разъ третій на улицахъ города. Симъ разомъ онъ уже рѣшилъ совершенно не сходитися съ товарищами съ якими завязалъ знакомство по тюрьмами.

Идучи одного разу по при церкви, увидѣвши двери отчинены, онъ вступилъ до ней и сѣлъ въ лавкѣ. Въ церкви не было никого. Иванъ началъ розглядатися и взоръ его упалъ на образъ Распятія, на которомъ Христосъ находился на кресть между двома разбойниками. Надъ крестомъ разбойника по правой сторонѣ онъ замѣтилъ слова: «Помяни мя Господи, егда пріѣдеши во Царствіи своемъ».

Тая надпись такъ глубоко тронула Ивана, что онъ задумался надъ собой. Ему припомнулось вое его дитинство, школа, первый дни перебыванія въ Нью Іоркѣ, маленькіи его переступленія, за который онъ сидѣлъ въ тюрьмѣ. Въ душѣ онъ сознавалъ себе не злымъ человѣкомъ. Онъ попался въ поправный домъ и въ тюрьму лишь изъ-за обстоятельствъ, середъ которыхъ ему приходилось жити. Иванъ, сидячи у церкви, постановилъ твердо разъ на всегда избѣгати обстоятельствъ, черезъ который онъ попался въ тюрьму.

Выйшовши изъ церкви, Иванъ уже былъ не тымъ человѣкомъ. Онъ постановилъ за всяку цѣну найти себѣ полезную роботу, но кто его прійметъ на роботу въ такомъ убранью? Кто ему повѣритъ, що онъ хочетъ честно жити, якъ люди?

Пошолъ онъ до одного ресторану просити роботу гдесь у кухнѣ, но властитель ресторану не хочетъ на него даже смотрити. Пошолъ до другого—то само. Выходило бѣдному Ивановы такъ, що найлучшое мѣсто для него въ тюрьмѣ, но онъ не унывалъ, а пробовалъ дальше.

На другій чи на третій день Иванъ идетъ улицею голодный и обдертый, якъ звычайный бомъ. Коли онъ ждалъ на углу одной улицы пока не перейдутъ автомобили, онъ видитъ человѣка бѣжущого по сайдваку и двухъ полицейскихъ бѣжущихъ за нимъ и кричащихъ: «Стапъ! Стапъ! Тифъ!» Иванъ быстро погнался за утѣкающимъ, догналъ его, повалилъ на землю и держалъ его такъ пока полицейскіи надойшли. Полицейскіи надоспѣвши схватили злодѣя, заковали руки и попровадили въ шторъ, откуда онъ выбѣжали. Иванъ пошолъ за ними, хотя полицейскіи не дуже рады были тому, бо думали, що можно Иванъ былъ его сообщникомъ.

Прійшовши въ магазинъ, полицейскіи зашли ему по кишеняхъ и вытащили нѣсколько рѣчей, якіи злодѣй укралъ изъ стора. Были то драгоцѣнный перстени. Одинъ полицейскій приказалъ властителю магазина дати Ивановы якусь над-городу, а сами повелъ злодѣя до аресту.

Властитель долго не надумуючись далъ Ивановы двадцатку и красно поблагодарилъ его за то. Иванъ почувствовался якъ бы не знати якій богачи. Взялъ двадцатку, поблагодарилъ властителя и выйшолъ на улицу.

Первымъ его дѣломъ было пойти до барбирнѣ и датися острѣчи и оголити. Потомъ пошолъ до стору, купилъ новое убранья, перебрался, а старое приказалъ запаковати и взялъ съ собою.

Теперь Иванъ былъ уже якъ бы не той. Въ новомъ убраню онъ почувствовалъ себе якъ бы другой человѣкъ. Нашолъ для себе квартиру и пошолъ глядати роботы, которую сейчасъ получилъ при будовѣ будинка. Тяжка то была робота носити и подавати цеглу мулярамъ, но Иванъ чувствовалъ себе счастливо, коли по тяжкихъ дневныхъ трудахъ онъ вертался до дому съ чистою совѣстью и не думалъ, що каждый полисманъ смотритъ на него и готовъ его арестовати. Онъ уникалъ всякихъ товарищей, щобы снова черезъ когось не попасти въ бѣду. По короткомъ часѣ онъ началъ участвовати въ вечернюю школу, якихъ есть довольно въ такомъ великомъ городѣ, якъ Нью Іоркъ и где каждый молодый человѣкъ мужчина и женщина маетъ надобность научитися всего доброго, если онъ того лишь желаетъ. Иванъ любилъ науку и по пару рокахъ онъ скончилъ Гай Скулъ курсъ и готовился изучати права, щобы быти адвокатомъ.

Одного разу пришолъ до его квартиры якійсь незнакомый человѣкъ и началъ съ Иваномъ разговоръ. Иванъ узналъ, що то былъ одинъ роботникъ, который пріѣхалъ изъ фармъ въ городъ, щобы найти роботу и що онъ маетъ квартиру въ томъ самомъ домѣ, где жилъ Иванъ.

Иванъ не дуже ради былъ завязовати съ никимъ знакомства но такъ якъ той человѣкъ по имени Морфи выдавался ему хорошимъ, то онъ съ нимъ часто разговорялъ и выходилъ на улицю на прогулку. Съ часомъ они стали хорошими друзьями и не выходили одинъ безъ другого. Иванъ любилъ его и уважалъ его за человѣка честного и справедливого. Онъ любилъ его за то, що онъ ходилъ въ церковь и заховувался тверезо. Морфи ему розсказалъ о своей бѣдѣ. У него была жена и дробный дѣточки на фармахъ. Онъ имъ посылалъ гроши каждого тыждня, но такъ якъ ихъ было много въ семьѣ, то его заробковъ не хватало.

Было то зимой. Морфи проситъ Ивана идти съ нимъ на тармы на Рождество, но Иванъ отказался, потому що разъ ему было грошей шкода на подорожь, а подруге, онъ готовился къ полрочному экзамену. Морфи поѣхалъ самъ къ семьѣ и забавился тамъ нѣсколько дней долше чѣмъ слѣдовало. Коли Морфи повернулъ назадъ изъ фармы, онъ потерялъ роботу. Бѣдный человѣчина не зналъ, що робити. Иванъ его потѣшалъ и ободрялъ, говорячи, що онъ роботу снова найде и обѣщалъ платити за его квартиру пока онъ получитъ роботу.

Минуло такъ пару недѣль. Пріятель Ивана все еще не робить, а жена и дѣти пишуть письма и просятъ, щобы онъ присылалъ имъ гроши. Бѣдный Морфи не зналъ що робити, но Иванъ и тутъ помогъ ему и пожичилъ ему нѣсколько долларовь, щобы онъ послалъ женѣ и дѣтямъ.

Одной ночи Иванъ лежалъ въ постели и студіюваль щось. Въ головѣ его переходили всякій гадки. Онъ тѣшился своими достиженіями, що за три-четыре роки скончитъ право и отворить свою адвокатскую контору. За всѣ тѣ роки, коли онъ жилъ въ Нью Іорку послѣ того якъ вышолъ на волю изъ Сингъ-Сингъ, онъ рѣдко думалъ про свое прошедшее; онъ не хотѣлъ думати о немъ, такъ якъ оно было мрачне и всѣ думки про него старался удаляти отъ себе, щобы они не мѣшали ему въ его свѣтлой будущности, якую онъ видѣлъ передъ собой.

Положивши книжку въ сторону, Иванъ погрузился въ задумье. «А якъ дознаются, що я маю криминальный рекордъ, то мене не допустятъ къ практикѣ правъ. Впрочемъ, чого я думаю о томъ? Никто не дознаеся. Я долженъ забыти все прошлое!»

Иванъ поглянулъ на годинку. Была уже перша по полночи.

— Що такого съ Морфимъ, що его такъ долго нема, — думаетъ Иванъ, — чи не сталося съ нимъ, якое несчастье?

Коли Иванъ такъ думалъ, наразъ онъ почулъ, що ктось иде скоро по сходахъ. По крокахъ онъ позналъ, що то былъ Морфи.

— Но чого онъ такъ бѣжитъ, — думаетъ Иванъ, — певно гдесь роботу получилъ, та спѣшится менѣ сказати.

Наразъ нагло вбѣгъ Морфи до комнаты весь переляканый и засапаный якъ бы кто догонялъ его.

Що съ тобою Морфи? — крикнулъ Иванъ. — Що съ тобою сталося? Можно дома щось злого?

— Спаси мене, Джанъ, Спаси! Я обокралъ сторъ и полиція попала на мои слѣды. Лишь що не видно полицмана. А що я зроблю теперь? Арестуютъ мене, посадятъ въ тюрьму, а жена и дѣти, що будутъ дѣлати!

Иванъ не надумуючись долго, сказалъ: — Положи тій гроши, щось укралъ въ мой куферъ, якъ лрійде полиція, я скажу, що я укралъ и най мене арестуютъ и беруть въ тюрьму.

— Я того не можу зробити, щобы ты за мене сидѣлъ. Ты невиненъ. . .

— То ничого, — говоритъ Иванъ, — у тебе жена, дѣти, а у мене никого нема. Ты въ тюрьмѣ не сидѣлъ, то для тебе будетъ тяжко. Я вже былъ тамъ пару разъ и для мене не будетъ тяжко. Не будь дурнымъ. Положи украденный гроши до моего куфра, а решта оставъ на мене.

Для Морфея не было другого выхода. Онъ вложилъ гроши въ куферъ Ивана. Неуспѣлъ онъ того зробити, якъ ктось подзвонилъ въ дзвонокъ.

— Идутъ! — крикнулъ Морфи.

— Молчи! . . . Скоро роздягайся и ложися въ постель.

Морфи началъ живо роздягатися, а Иванъ посмотрилъ черезъ окно изъ четвертого поверха и видѣлъ, якъ два полицманы входили до дома, а двохъ осталося на сайдваку.

Одинъ полицманъ пытаеся другого: — А чи ты певный, що то тотъ домъ?

— Такъ я певный, що злодѣй влетѣлъ до того дома.

— Давай, перетрясемо всѣхъ.

Полицманы начали ходити по всѣхъ румахъ. Господарь имъ говоритъ, що у него злодѣевъ нѣтъ, но полицманы не звертали уваги на то, и ишли отъ одной комнаты до другой.

Вконцѣ вошли въ комнату где Иванъ и Морфи лежали въ постели.

Воть злодѣй, — крикнулъ одинъ полицманъ показуючи пальцемъ на Морфи. — Я присягаю, що то онъ.

— Вставай, злодѣю, — крикнулъ другій.

Морфи всталъ и запитался дрожащимъ голосомъ: — Чего хочете отъ мене?

— Еще пытеся, чго мы хочемо! То ты обокралъ сторъ!

— Нѣтъ, я нигде не былъ цѣлый вечеръ.

Такъ, то правда, — сказалъ Иванъ ровнымъ голосомъ, — онъ нигде не былъ. Мы оба была дома цѣлый вечеръ.

— А ты молчи! — крикнулъ полисманъ. — Тебе никто не спрашивае.

Между тѣмъ другій полисманъ началъ шукати по комнатѣ. Въ куфрѣ Ивана онъ нашолъ гроши, пораховалъ и узналъ, що то были якъ разъ тѣ гроши, которыи были украджены отъ сторника.

Ивана взяли на полисъ стейшинъ и послѣ нѣсколько дней отбылася судовая справа. Ивана присудили къ тюремному заключенію на цѣлое житья, яко неисправимого человѣка, такъ якъ то было уже четвертое его преступление.

Морфи присутствовалъ въ суде коли отбывалася росправа. Ему хотѣлося станути, признатися до вины и оправдати Ивана, но онъ боялся, потому що Иванъ ему строго заказалъ не признаватися, потому що у него жена и дѣти будуть бѣдовати, а Иванъ лишь самъ на свѣтѣ. За своихъ братей и сестеръ онъ не зналъ, потому що онъ былъ взятый отъ нихъ его теткою, коли ему было тлишь двѣ недѣли. До тетки онъ не писалъ и не хотѣлъ до ней писати, щобы ей совѣсть не грызла, що ей воспитанникъ выросъ на преступника.

Минуло уже больше якъ два роки отъ того часу, якъ Ивана посадили въ тюрьму на цѣлое житья. Иванъ добре заховувался въ тюрьмѣ, такъ якъ онъ съ природы былъ хорошимъ. Надзиратели тюрьмы сдѣлали его повѣреннымъ арестантомъ, такъ що онъ малъ больше свободы якъ другіи и маючи свои книжки всѣлякого рода, ему не было скучно.

Одного разу пришли въ арештъ нѣсколько студентокъ, щобы студіовати положеніе въ тюрьмахъ. Между ними была дочка красавица судьи, который засудилъ Ивана въ тюрьму на цѣлое житья. Надзиратели тюрьмы позволили студенткамъ вести разговоры съ нѣкоторыми арестантами.

Дочь судьи случайно начала разговоръ съ Иваномъ, который сдѣлалъ хорошое впечатлѣніе на ню. Она слухала розсказа Ивана съ вниманіемъ и давала ему вопросы, отвѣты на которыи записовала въ книжку.

Вконцѣ она почувствовала великую симпатію до Ивана и промовила:

— Шкода, що ты ту попался. Ты выглядаешь на дуже интеллигентного человѣка. Шкода тобѣ свое молоде житья марновати за гратками. Якъ ты тутъ попалъ? Я не верю, щобы ты былъ преступникомъ.

— Я не думаю, що я такій великій грѣшникъ; я тутъ попался черезъ обстоятельства.

— Якій?

— Я не хочу говорити о томъ никому.

Дочь судьи пробовала дознатися, якимъ способомъ Иванъ попался въ тюрьму, но то было надаремно, бо Иванъ не хотѣлъ говорити о томъ. О такъ была заинтересована Иваномъ, що она просила его, щобы онъ до ней часами написалъ письмо и описалъ все, що происходитъ, потому що она студіюе соціальныи науки и такая переписка будетъ для ней полезна.

— Я охотно буду переписоватись съ тобою, если власти позволятъ, — сказалъ Иванъ.

— Я постараюся о то, щобы позволили, — отвѣтила дочь судьи.

Лидія, такъ называлась дочь судьи, попращалася съ Иваомъ и отошла. Иванъ долго дивился за нею. Его сердце билось сильно въ его грудяхъ, бо отколи онъ покинулъ свою тетку, то никто такъ симпатично не относился къ нему, якъ тая красавица, дочь судьи, который надалъ ему такую строгую кару.

Бесѣда и переписки съ дочкою судьи возбудили въ немъ новый надѣи. Онъ первый разъ за два года пожелалъ быти на свободѣ, но онъ не хотѣлъ, щобы его другъ Морфи сидѣлъ въ тюрьмѣ, бо у него была жена и дѣти.

За тѣ два годы Морфи ходилъ якъ сумасшедшій; его совѣсть грызла, що за него другой человѣкъ сидитъ въ вязницѣ. Ему стыдно было и онъ думалъ, якимъ бы то способомъ высвободити изъ вязницѣ Ивана.

Вконцѣ онъ уже не могъ долгие вытримати. Онъ постановилъ идти до судьи и признатися о всемъ, такъ якъ у него были уже средства на содержаніе фамиліи, бо стрый его жены померъ недавно и оставилъ его женѣ весь маетокъ.

Якъ задумалъ, такъ зробилъ, но перше всего признался своей женѣ, которая его нагварила и казала ему идти сейчасъ и освободити невинного человѣка.

— Иди, Петре, — говоритъ жена, — най твоя совѣсть будетъ чиста. Если будешь мусѣлъ посидети въ тюрьмѣ съ одинъ годъ, то я себѣ дамъ тутъ якось раду.

Петро Морфи пошолъ до судьи, который присудилъ Ивана быти въ тюрьмѣ на целое житья. Судья выслухалъ Морфи внимательно, но не хотѣлъ вѣрити, щобы нашолся такій добрый пріятель, который хотѣлъ бы сидѣти цѣлое житья въ тюрьмѣ за другого. Однако, онъ казалъ призвати Ивана изъ тюрьмы и поставилъ его лицо къ лицу съ Морфи.

— Кажи менѣ, кто ограбилъ сторъ, Иване?

— Я — отвѣтилъ Иванъ.

— Неправда, — сказалъ Морфи, — то я ограбилъ.

Иванъ долго не хотѣлъ признатися. Нарештѣ судья сказалъ, що если не признаеся Иванъ, то онъ присудить еще и Морфи на пять лѣтъ, а если признаеся то онъ пустить Ивана на волю и не прикаже арестовати Морфи.

Иванъ, почувши такіи слова, признался, що онъ не малъ ничого общого съ ограбленіемъ стора и що онъ взялъ вину на себе изъ милосердія, щобы Морфи не отбывалъ тюремное заключеніе, бо у него жена и дѣти.

Судья, выслухавши цѣлую исторію Ивана, приказалъ непремѣнно выпустити Ивана на волю съ тѣмъ условіемъ, щобы Иванъ и Морфи пришли къ нему такой того вечера, що онъ ихъ возметъ на вечерю.

Иванъ и Морфи ледво ожидали вечера. Они ходили по улицѣ нетерпеливо около готеля, где судья малъ ихъ встрѣтили. Около 7 часовъ вечера появился судья въ готелѣ, нанялъ отдѣльную комнату и приказалъ вейтрамъ принести вечерю.

При вечерѣ судья сказалъ:

— Слухайте, добрый люди, я уже судьей близко ЗО лѣтъ, но за весь часъ моей карьеры, яко судья, я первый разъ встретилъ такихъ справедливыхъ людей, якъ вы. Для того я хочу познакомитися съ вами лучше и узнати где-що о вашей минувшинѣ. Я думаю, що ваша справа есть достойна того, щобы была записана въ исторіи правъ. Позвольте каждый отдѣльно розсказати менѣ исторію своего житья.

Морфи началъ первымъ. Онъ розсказалъ, где онъ родился, якъ онъ остался сиротою, коли ему было всего семь лѣгь, якъ онъ жилъ одинъ годъ съ сосѣдями послѣ смерти его матери и якъ сосѣди отдали его въ айришскій сиротинецъ, откуда его тесть старый Морфи усыновилъ. Дальше Морфи говорилъ, якъ онъ случайно сошолся съ Иваномъ, якъ завязалася между ними дружба и що его довело совершити преступленіе.

Иванъ слухалъ розсказъ Морфи съ великимъ вниманіемъ. У его головѣ началися пересувати разныи думки. Онъ чувствовалъ, що его сердце началося бити въ грудяхъ, якъ бы кто тамъ молоткомъ калаталъ. Бго симпатіи къ Морфи увеличалися. Онъ почувствовалъ, що между нимъ и Морфи существуетъ якая то невидимая связь.

Коли Морфи скончилъ свой розсказъ судья обратился до Ивана и говоритъ: — Ну, а теперь розскажи ты намъ свою исторію.

— Сейчасъ, — сказалъ Иванъ, — только позвольте, Вашъ Гоноръ, менѣ дати нѣсколько вопросовъ моему доброму пріятелю.

— Добре.

— Слухай , мой добрый пріятелю, а не знаешь ты, що сталося съ твоимъ отцомъ?

— Онъ былъ убитъ въ майнахъ.

— А отчего умерла твоя мать?

— Она умерла при родахъ, — отвѣтилъ Морфи.

— При родахъ? — спросилъ Иванъ.

— Такъ.

— А жіетъ тая дитина и где?

— Не знаю, — отвѣтилъ Морфи. — Памятаю только, що его взяла сестра моей мамы, гдесь до Коннектикутъ.

— А маешь ты больше братей?

— Не маю; былъ у мене братъ и сестра, молодшіи отъ мене. Ихъ тоже взяли сосѣди до себе, но они обое померли на дифтерію еще я былъ на попеченіи сосѣдки.

— А чи твое настоящее имя, есть Морфи?

— Нѣтъ. Я мое настоящее имя уже запомнулъ. Я знаю що въ моей первой читанкѣ есть имя “Peter Chuday,” но чи то мое, то я не знаю.

— Chuday?

— Такъ.

Иванъ изъ тѣхъ отвѣтовъ узналъ, що его добрый пріятель былъ никто другій, а его родный братъ Петро, но онъ не признавался.

Судья, цѣлый часъ слухавшій розговоръ двохъ пріятелей, удивлялся, почему Иванъ задаетъ такъ много вопросовъ своему пріятелю Морфи.

Иванъ началъ розсказовати свою исторію. Онъ росказалъ все точно ажъ до того часу коли его присудили въ тюрьму на цѣлое житья.

— Дивная ваша исторія, — говоритъ судья, но якъ говорить пословица: «правда есть дивнѣйша, чѣмъ фикція».

— То еще не все, — сказалъ Иванъ.

— Що еще хочешь говорити? — спросилъ судья.

— Я хочу еще сказати, що тотъ Морфи, за которого я сидѣлъ въ тюрьмѣ есть моимъ роднымъ братомъ!

Тутъ Иванъ кинулся въ обтятія своего брата Морфи, который тоже началъ подозрѣвати, що между нимъ и Иваномъ существуетъ лучша связь, чѣмъ пріятельство.

Долго оба братья держали свои руки, гей бы хотѣли видатися вѣчно. Въ очахъ обохъ появилися слезы радости.

Судья сидѣлъ и втихомолку гладѣлъ на двохъ «преступнаниковъ». На рештѣ вьшялъ годинку изъ кармана и говоритъ:

— Ты кажешь, Иване, що ты студіюешь права?

— Такъ, вашъ гоноръ.

— Слухай, справедливый человѣче, я теперь спѣшусь до дому, бо ожидаю гостей, а ты прійди до моего офису завтра о четвертой годинѣ, я маю дуже важную справу до тебе.

— Добре!

— А теперь бывайте здоровы оба. Ты Морфи иди на фармы къ своей женѣ и дѣтями и больше не кради ничого, щобы твой братъ сидѣлъ въ тюрьмѣ за тебе.

Судья попращавшись съ двома братьями пошолъ до дому, а Иванъ и Петро остались оба разомъ и долго еще говорили о своихъ приключеніяхъ.

Судья, прійшовши до дому, засталъ своихъ гостей и при забавѣ розсказалъ имъ о всемъ, що произошло того дня, якъ невинно сидѣлъ въ тюрьмѣ одинъ человѣкъ за другого и якъ дѣло выяснилось, що то были два братья.

Дочь судьи, Лидія, которая студіювала социальный науки, криминологію и т. п., якъ уже сказано, дуже заинтересовалася розсказомъ своего отца. Такъ якъ она посѣщала тюрьмы и другіи карательныи институціи и собирала данныи, она видѣла въ розсказѣ своего отца подходящій матеріалъ для ей сочиненія. Она сидѣла надуманна хвильку а нарештѣ спросила отца:

— А гдежь ті люди находятся сейчасъ.

— Я оставилъ ихъ въ готелѣ.

— А не могла бы я ихъ видѣти, щобы съ ними поговорити. Я думаю, що то будетъ хорошій матеріалъ для моихъ студій.

—- Чому бы нѣтъ! Можешь придти завтра о четвертой годинѣ до моего офису. Иванъ буде въ моемъ офисѣ.

На другій день Иванъ появился въ офисѣ на означенный часъ. Судья ожидалъ на него и радо привитался съ нимъ и представилъ ему свою дочь, Лидію. Иванъ вытрѣщилъ очи, коли увидѣлъ передъ собою красавицу, съ которой онъ малъ розговоръ и переписку. Онъ не зналъ, що тая дѣвчина, съ которою онъ познакомился въ тюрьмѣ была дочкою судьи. Онъ не могъ вѣрити своимъ очамъ, що то была Лидія, о которой онъ такъ много думалъ.

Судья сидѣлъ при столѣ и писалъ щось. По хвилѣ онъ обратился до Ивана и говоритъ:

— Я вижу, Иване, що ты хорошій молодецъ и що ты упалъ жертвою обстоятельствъ твоей жизни. За то, що ты былъ такъ великодушный и добровольно пошолъ тертпѣти за другого, я тебѣ даю средства для окончанія твоихъ студій и сдѣлаю тебе членомъ моей адвокатской фирмы. Отъ нынѣ ты уже мой «партнеръ» и не будешь больше нуждатися въ ничомъ.

Иванъ подяковалъ судьи за его ласку и серьезно взялся за науку и успѣшно кончилъ свои студій.

Между тѣмъ Лидія интересовалася Иваномъ все больше и больше и приглашала его въ домъ на обѣдъ.

Иванъ пришолъ одного дня на обѣдъ въ домъ судьи и удивился дуже, коли увидѣлъ, що столъ застеленый лишь для двохъ людей.

— А ихъ гоноръ, где? — спросилъ Иванъ.

— Гдесь пошолъ по дѣламъ.

— А где мама и решта фамеліи?

— Тоже пошли, — отвѣтила Лидія.

Иванъ сѣлъ до обѣда съ Лидіей. Сердце въ немъ было такъ, якъ бы хотѣло выскочити ротомъ. Они сидѣли и ѣли молча. По хвилѣ Лидія спросила Ивана:

— Що ты хотѣлъ сказати, Иване?

Ивановы языкъ прилипнулъ до горла, онъ ледво промовилъ:

— Я-я-я люблю тебе! . . .

Черезъ недѣлю Иванъ съ Лидіей поехали на медовый мѣсяцъ къ теткѣ въ Коннектикутъ.