Праздникъ Рождества Христова на русскихъ земляхъ имѣеть глубокое значеніе, которое съ незапамятанныхъ временъ нашло свое отраженіе въ бытовыхъ особенностяхъ, связанныхъ съ нимъ обрядовъ.

Къ зимнему празднику «білой радощі», какъ его називають на Волыни, русское село начинаетъ готовиться еще задолго до 25 декабря.

Канунъ праздника—24-го декабря, на селѣ называется «сочельникомъ», «виліей» и «богатой кутьей». Въ южныхъ областяхъ сочельникъ называютъ также «святымъ вечеромъ».

Есть примѣты: если ночь подъ Рождество звѣздная,—въ наступающемъ году будетъ урожай. Дѣвушки узнають имя суженаго, выходя за ворота и спрашивая перваго встрѣчнаго объ его имени. Девушки, сидя около окна хаты, приговариваютъ: «суженый, ряженый идетъ у окна». Если кто-нибудь въ этотъ моментъ пройдетъ мимо,—значитъ предстоять счастливое и долгое замужество.

Хозяинъ въ сочельникъ озабоченъ, чтобы ни одна его вещь въ этотъ день не была въ чужой избѣ—не хорошая примѣта. На Волыни въ этотъ день всѣ деревья обвязываютъ соломеннымъ жгутомъ, «чтобы хорошо родили».

Еще съ полудня хозяйка (молодица) начинаетъ готовитъ «вечеру» (ужинъ), главнымъ отличіемъ которой въ этотъ день является «кутья» съ медомъ и сахаромъ, иногда съ яблоками, грушами и другими плодами. На Полѣсьи въ уѣздахъ смежныхъ съ Волынью въ блюдо съ кутьей вкладываютъ «руженицу»—яблоко разрезанное на количество кусковъ равное числу дѣтей въ домѣ,—во время ужина каждый ребенокъ получаетъ свою часть «руженицы». Это должно его предохранить отъ несчастья въ наступающемъ году.

Хозяйка, приготовивъ кутью, идетъ въ амбаръ и беретъ оттуда немного ржи. Четное количество зеренъ означаетъ скорое замужество старшей дочери. Нечетное—наоборотъ,— она и въ наступающемъ году останется дома и не выйдетъ замужъ. Вынимая зерна, хозяйка приговариваетъ:

Подъ вечеръ хозяинъ дома отправляется на гумно и тамъ, произнося молитву, беретъ связку сѣна и снопъ ржи, или какого-либо другого хлѣба. Хозяйка приноситъ солому. Все это вносится въ хату; хозяйка садится, обкладывается соломой и «квокче»,—это дѣлается для того, чтобы въ домѣ всегда водилась птица. Какъ указываетъ Данильченко, этотъ страшный обычай чрезвычайно распространенъ на Черниговщинѣ и Подольи. На Волыни и въ нѣкоторыхъ областяхъ Галичины сѣно кладутъ на столъ и закрываютъ скатертью, снопъ-же хлѣба ставятъ въ углу комнаты подъ иконами.

Когда начинаетъ темнѣть, старшая дочь въ послѣдній разъ подметаетъ хату. Выметать ее уже нельзя больше всѣ три дня праздниковъ. Хозяйка наводитъ послѣдній порядокъ, и вся семья одѣвается въ праздничное платье. Съ появленіемъ звѣзды всѣ садятся къ столу. Хозяйка обноситъ всѣхъ чаркой, кланяясь въ поясъ и приговаривая:

Хозяинъ отвѣчаетъ: «Дай Боже въ добромъ здоровьѣ сіи святки провести та й на пришлый рокъ дождати». Старшая дочь встаетъ и читаетъ молитву. Затѣмъ вся семья приступаетъ къ ужину. Послѣ всего приступаютъ къ кутьѣ. Хозяинъ беретъ полную ложку кутьи, выходитъ на дворъ, выбрасываетъ за порогъ и произноситъ:

«Морозе, морозе ходи до нас кутью ѣсти, а если не идешь, то не йди и на жито, пшеницю и всякую пашню». Въ Здолбуновскомъ уѣздѣ хозяинъ бросаетъ кутьей въ потолокъ и по количеству прилѣпившейся къ потолку кутьи угадываютъ, какъ будуть въ наступающемъ году родится пчелы.

Послѣ перваго кушанья въ нѣкоторыхъ областяхъ хозяйка обливаетъ кутью молокомъ, чтобы коровы хорошо доились. Хозяинъ, закрывъ глаза, вытаскиваетъ изъ сѣна стебель; если онъ окажется длинный то будетъ хорошій урожай, въ противномъ случаѣ плохой.

Послѣ кутьи всѣ идутъ въ церковь. По возвращеніи домой поютъ Рождественскія пѣснопѣнія. Въ ночь на Рождество Христово въ постель кладутъ сѣно и еловыя вѣтви. Скоту дается обильный кормъ.

Въ нѣкоторыхъ областяхъ въ сочельникъ, въ иныхъ въ первый день праздника идетъ коляда съ «козой».

«Козой» называется группа колядниковъ, одѣтыхъ въ маски различно, кто какъ. Стараются одѣваться такъ, чтобы выглядеть возможно смѣшнѣй. Среди масокъ, однако, обязательно должна быть коза. Коза дѣлается изъ вывернутаго наизнанку кожуха и маски, изображающей козу. «Коза» обычно ведется на цѣпи. Входя въ домъ, колядники спрашиваютъ позволенія, можно-ли колядовать. Получивъ согласіе, колядующіе начинаютъ пѣть:

Въ болѣе южныхъ областяхъ русскихъ земель мотивъ коляды съ козой пріобрѣтаетъ болѣе живой темпъ и становится близкимъ плясовому напѣву. На Волыни встрѣчаемъ (въ записи Стецкаго) такую коляду:

Иногда мотивъ коляды непосредственно переходитъ въ мотивъ великорусской плясовой пѣсни:

Въ рукописномъ сборникѣ колядъ Кулиша находимъ коляду очень родственную по своему построенію галицкой колосмыйкѣ и великорусской частушкѣ:

Рефренъ совсѣмъ въ духѣ нынѣшняго времени:

Иногда задаетъ загадки. Сохранилась еще до нашихъ дней старинная русская колядка, задающая слушающимъ гостямъ загадки. Исполняется она слѣдующимъ образомъ: коза жалобнымъ голосомъ, на дьяковскій распѣвъ читаетъ нижеприведенные стихи. Послѣ каждаго стиха хоръ отвѣчаетъ: — Ой, дай Боже.

Коляда тутъ-же даетъ и разгадку мудреныхъ загадокъ:

Рефренъ «Из русским народом» вообще очень часто попадается въ колядахъ, свидѣтельствуя о высокомъ національномъ сознаніи народныхъ массъ.

Особенной мелодичностью и торжественностью отличаются старинныя галицко-русскія коляды. Въ Золочевскомъ уѣздѣ Головацкимъ записана такая коляда:

На Полѣсьи уцѣлѣли такъ называемый «библейскія» коляды. Близкія по своему сюжету странническимъ «духовнымъ пѣснямъ», они обычно черпаютъ свое содержаніе изъ священнаго писанія.

Въ окрестностяхъ Почаевской лавры, на Волыни, колядка пріобрѣтаетъ специфическій мѣстный характеръ:

Въ Галичинѣ особой популярностью пользуется колядка о «русскомъ королѣ». На ней особенно явственно отразился перюдъ борьбы Галицко-русскаго княжества съ завоевателями края.

Торжественнымъ — замедленнымъ темпомъ отличаются коляды, распѣваемыя на окраинахъ б. Россіи. Почти эпической строгостью исполнены, напримѣръ, эти строки:

Въ галицко-русскихъ колядахъ не разъ встрѣчаемъ «тугу» (тоску) о прошломъ. Эта неясная народная тоска о старыхъ временахъ тѣмъ болѣе показательна, что восходитъ она къ временамъ Галицко-Волынскаго княжества. Охваченный тоской галицко-русскій народъ даже въ день радостнаго Рождества Христова поетъ:

Дальше слѣдуетъ примитивный, но знаменательный разсказъ о томъ, какъ было когда-то и какъ стало теперь:

— вопрошаетъ колядникъ и самъ-же отвѣчаетъ:

вмѣсто этого:

Какъ созвучны въ своей основѣ эти галицко-русскіе мотивы съ поистинѣ странными въ своей повседневной жуткости мотивами современной коляды, распѣваемой теперь на Кіевщинѣ.

И какъ-то не вяжется съ жуткой правдой этой пѣсни ея обычный рефренъ:

Сравнимъ эту коляду съ болѣе старой, имѣвшей до войны распространеніе въ томъ-же округѣ. Сразу бросается въ глаза разность настроенія колядующихъ:

На Волыни встрѣчаемъ несомнѣнно занесенную изъ Галичины эпически-библейную коляду съ болѣе ясно выраженнымъ вліяніемъ библіи записана въ селѣ, гдѣ много сектантовъ):

Какъ въ галицко-русскихъ, такъ и въ волынскихъ колядкахъ особенно ярко отразился русскій культъ святителя Николая. О немъ говорится во многихъ колядахъ. Говорится съ уваженіемъ. Этого момента нѣтъ въ колядахъ западныхъ областей, гдѣ культъ святителя Николая вытѣсняется культомъ святого Петра.

Постоянный сношенія южной Руси съ сѣверной, конечно, должны были оставить свой слѣдъ и въ колядкахъ. Вотъ одна изъ такихъ колядныхъ пѣсенъ записанная въ сѣверныхъ уѣздахъ Черниговской губерніи:

Было-бы ошибочно, однако, предполагать, что этотъ Иванъ пріѣхавшій изъ Москвы—оттуда-же родомъ. Про него въ другой колядѣ поется:

Подъ вліяніемъ историческихъ пѣсенъ, а также малороссійскихъ думъ сложились колядки изъ такъ называемаго «атаманскаго» цикла. Поются онѣ въ отличіе отъ другихъ напѣвомъ близкимъ къ великорусскому, занесеннымъ съ Приволжья. Иногда запѣвалѣ аккомпанируетъ гармонія или даже гитара. Въ мѣстахъ повѣствующихъ объ нескончаемой удали героя берутся срывчатыя верхнія ноты:

Наиболѣе популярными, однако, какъ на Волыни, такъ и въ Галичинѣ являются примитивныя, простыя коляды въ родѣ общеизвѣстной «Дивная Новина». Въ простыхъ словахъ такая коляда повѣствуетъ непосредственно о благостномъ событіи.

Такой-же популярностью въ массахъ пользуется колядка «Нова Рада».

Въ центральныхъ областяхъ южной Руси изрѣдка попадаются колядки, рисующія проникновеніе «нѣмецкой» псевдоцивилизаціи въ древнюю Русь. Эти колядки корни свои имѣютъ въ глубокой древности еще со временъ борьбы съ крестоносцами. Первоначально это были историческія сказы. Сегодняшняя колядка—только вырожденіе этихъ сказовъ. Отъ основнаго хода разсказа въ колядѣ уцѣлѣли—запѣвъ и рефрены. Самъ разсказъ утраченъ въ изустной передачѣ многихъ поколѣній:

Въ Галичинѣ, если хозяинъ дома, куда зашли колядующіе, умеръ и въ хатѣ господаритъ его вдова, «коза» поетъ такую колядку:

Если въ дом із только дочь-сирота:

Наоборотъ, если въ домѣ только одинъ хозяинъ-вдовецъ, «коза» низко кланяется и спрашиваетъ:

Послѣ того какъ колядующіе спѣли одну-двѣ коляды, ихъ одѣляютъ съѣстными припасами, водкой и деньгами. Получивъ награду за свои труды, колядующіе поютъ:

Добрый вечеръ. Этими словами закончимъ и мы нашъ очеркъ. Мы не разсчитывали привести въ немъ исчерпывающіе- справку о колядкахъ. Слишкомъ много колядъ распѣвается русскимъ народомъ на его землѣ и слишкомъ непосильной задачей явилось-бы желаніе прослѣдить хотя-бы главнѣйшія изъ нихъ. Мы ограничились подборомъ тѣхъ, который иллюстрируютъ собой нашъ русскій міръ—отразившійся въ ихъ звѣздно-кристальной чистой душе,—душѣ русскаго народа.

На волнахъ голубого эфира Родилась на Востокѣ звѣзда— Дивный свѣточъ спасенія міра, Не сіявшій еще никогда. Надъ пастушьей пещерей убогой Засверкала впервые она— Отраженіе юнаго Бога, Пробудившаго землю отъ сна. Съ міра вѣтхаго бросывъ оковы, Возвѣщая Христа Рождество, Пронизала она мракъ суровый, Чтобъ сіяло любви торжество. Чтобы солнце Христова ученья, Согрѣвало, бодрило сердца Грубой силы смягчая мученья, Чтобъ кровь не лилась безъ конца. Чтобъ вороновъ алчная стая Не терзала сердца и тѣла. . .