Недѣля. Около корчмы собралась молодежь. Гудить весело музыка. Всюду по столамъ разливается паленка, вино и пиво. Легини съ дѣвчатами красно забавляются. Всюду слышны спѣвы, крики, смѣхъ. Днесь въ послѣдній разъ хотятъ нагулятися, наспѣватися, повеселитися тѣ наши легини, которы завтра идутъ въ катуны.

Яке то страшне слово ”катунъ” для сельского легиня! Отъ одной мысли о томъ, что завтра треба будетъ лишити на цѣлыхъ два роки родной край, родну хижу, господарство, отца, мать, сестеръ, братьевъ, милу дѣвчину, а часто и молоду жену съ дѣтьми и ѣхати въ другой неизвѣстный край, къ чужимъ людямъ, — отъ одной той мысли морозъ пробѣгаетъ по тѣлу молодого сельского легиня.

А что чекаетъ молодого, нигде не бывавшаго легиня въ катунахъ? Почему стары не разскажутъ молодымъ о жизни на службѣ въ войскѣ.

— Ну, нынѣ послѣдній день нашъ, -— говоритъ одинъ легинь. — Попрощаемся, якъ подобаетъ, по нашему звычаю, со свободою, со своими милыми хижами, съ дѣвчатами, и завтра утромъ оставимъ все, что намъ миле, и все родное.

— Давай, Янкель, больше паленки, вина и пива!

— Играй музыка веселѣй!

— Пейте, хлопцы, бо завтра уже того не будетъ!

Музыка весело гудитъ, хлопцы съ такимъ азартомъ танцуютъ, что отъ топанокъ летятъ клочья. Каждый изъ нихъ знаетъ, что завтра имъ Дадутъ новы катунски топанки.

Всюду стояло веселе настроеніе, волнами переливалися пѣсни, смѣняясь то веселыми, то смутными мотивами. Всѣмъ было весело... Лишь одинъ молодой легинь, Иванъ Панчила, не пилъ и не принималъ участія въ общемъ весельѣ. Сѣлъ въ кутѣ корчмы, подперъ руками голову и равнодушно глядѣлъ на все, что творилось кругомъ. Въ его головѣ, якъ хмары по летнему небу, плыли одна за другой думки.

"Что будетъ завтра? Куда его повезутъ? Можетъ быти, что уже не такъ тяжко въ катунахъ, якъ говорилъ вуйко Митро? думалъ онъ. — Ничего, если выдержатъ други легини, то и я выдержу”.

"Но тяжко лишати молоду красавицу Марусю, въ котору онъ такъ страстно влюоленъ! Чи будетъ она чекати его два роки? Она можетъ за то время найти себѣ лучшаго, богатого легиня и тогда запомнетъ о томъ, что она ему божилась быти вѣрной до гроба .

— Ей! ты баба. Иване, что сидишь зажурившись? — трунили надъ нимъ его товарищи легини. — Выпей съ нами погаръ, другой, и тогда такъ будешь веселъ, якъ и мы!

Оторвался отъ думъ молодой легинь, попозералъ кругомъ и видитъ, что на столахъ лежатъ опрокинуты погары, всюду течетъ паленка, вино и пиво, пьяны хлопцы еле держатся на ногахъ, едва выговаривая слова.

Не понравилась така картина Ивану. Онъ подумалъ: ”Чи можно такъ прощатися съ роднымъ краемъ, со всѣмъ, что есть дорого твоему сердцу. Еще дойдетъ тутъ до того, что начнутъ битися, поломятъ себѣ ребра, порозбиваютъ головы, а потомъ начнется баламута... Нѣтъ. лѣпше пойлу я домой, попозераю еще разъ, свое господарство, поговорю съ Марусей въ тишинѣ, чтобы не чулъ насъ никто, лишь мѣсяцъ и звѣзды на ясномъ небѣ".

Незамѣтно вышелъ Иванъ изъ корчмы и направился до своей хижи. Вступивши въ садъ, онъ сѣлъ на лавѣ подъ столѣтней липой, подперъ голову руками и тихо заплакалъ. Ему тяжко было разставатися съ его милымъ господаствомъ, въ которомъ онъ прожилъ столько лѣтъ. Но вспомнивши, что еще долженъ видѣтися съ Марусей, онъ всталъ и быстрымъ ходомъ направился въ условлеине мѣсто, где всегда встречался съ любимой дѣвчиной. Она ждала его съ опечаленнымъ лицомъ.

Долго они потомъ говорили другъ другу любовны рѣчи и потѣшали себе взаимно. До полуночи воркотали, якъ пара голубей, даючи себѣ взаимно присягу вѣрности ажъ до гроба.

На слѣдующій день утромъ уже стояли за селомъ возы и чекали на катуновъ. Повыходили изъ своихъ хатъ парни, усѣлися и тронулися въ Мукачево. У многихъ болѣла голова и слипалися невыспанны очи. Одинъ Иванъ Панчила сидитъ спокойный, чисто одѣтый и вымытый, якъ бы шелъ до церкви, а не служити два роки при войску.

Иванъ Панчила определили въ драгуны и послали въ городъ Брно, столицу Моравіи.

Съ тяжкимъ сердцемъ шелъ онъ къ казармамъ, которыми такъ страшили его въ селѣ выслуженны вояки. Перву ночь въ казармахъ онъ спалъ тревожно, часто просыпался и утромъ проснулся раньше всѣхъ. Якъ только почулъ сигналъ, скочилъ съ постели, умылся, застелилъ постель и ждалъ. что прикажутъ дѣлати дальше.

Такъ началася его служба. День проходилъ за днемъ, и къ своему удивленно Иванъ не находилъ въ военной службѣ тѣхъ страховъ, якими пугали его дома. Наоборотъ, онъ могъ бы сказати, что при войску жилося ему добрѣ. Онъ исполнялъ охотно все, что приказывали, и интересовался всѣмъ. Когда открыли курсы для неграмотныхъ, Иванъ принялся съ рвеніемъ за буквы и незаметно для себе самого научился читати и писати. Помалу началъ читати газеты и книги и сделался развитымъ, культурнымъ человѣкомъ.

Минулъ рокъ. Иванъ Панчила сталъ уже десятникомъ и поѣхалъ на отпускъ въ свое родне село. Здоровый, чистый, въ новомъ мундирѣ и съ блестящей саблей, онъ произвелъ правдиву сенсацію въ селѣ. Сельски дѣвицы не могли наглядѣтися на него. А Маруся вся сіяла отъ радости и любви къ своему богатырю. Иванъ разсказалъ ей, якъ живется ему при войску, и смѣялся надъ тѣми старыми вояками, которы служили еще при мадьярскомъ войску и теперь оповѣдали страшны рѣчи о своей военной службѣ.

Скоро минулъ и слѣдующій рокъ. Всѣ наши хлопцы вернулися здоровы домой. Вернулся и Иванъ. При своемъ полку онъ прослушалъ господарски курсы, участвовалъ въ зкскурсіяхъ по лучшимъ господарствамъ въ Моравіи и познакомился съ веденіемъ правильного сельского господарства. Въ родне село онъ не вернулся съ пустой головой.

Однажды въ недѣлю, скоро послѣ пріѣзда выслуженныхъ вояковъ, около школы собралися господари села. Кругомъ идетъ веселый разговоръ, шутки и слышится смѣхъ. Въ одномъ мѣстѣ собралося въ кругъ найбольше народу, а посерединѣ стоитъ Иванъ и разсказываетъ. Наразъ зазвонилъ звонокъ и всѣ направились въ школу. Господари размѣстились по лавкамъ, а за учительскимъ столикомъ стоялъ Иванъ. Въ тотъ день онъ читалъ сельскимъ господарямъ перву лекцію по сельскому хозяйству.

Съ того дня Иванъ началъ усиленно заниматися съ молодежью и со старшими въ селѣ. Устраивалъ то лекціи, то представленія, то спѣвъ съ молодежью и тѣмъ отвлекалъ молодыхъ отъ корчмы и отъ пьянства.

Кажду недѣлю и въ праздники было весело коло школы. Всѣ смѣялися, веселилися или обсуждали то, что прочитали или услышали раньше. Лишь Янкель-корчмарь журился и всѣмъ говорилъ: ”Охъ, подлы часы теперь настали”.

ИКСЪ.