ДЕНИСЪ И. ЗУБРИЦКІЙ

16 января 1932 г. исполняется 70 лѣтъ со дня смерти знаменитого галицкого историка Дениса И. Зубрипкого, который занимаетъ одно изъ наивиднѣйшихъ мѣстъ среди дѣятелей національного пробужденія Галицкой Руси. Своими историческими трудами, а въ первой мѣрѣ ”Исторіей древняго галичско—русского княжества” онъ познакомилъ Галицкую интеллигенцію съ историческимъ прошлымъ ихъ родной земли и положилъ начало историческому изученію Галицкой Руси. Якъ у другихъ народовъ, такъ и въ нашей Галичинѣ національное пробужденіе начинается съ изученія исторического прошлого своего народа. На грани новой, національной жизни нашего народа появляется великій историкъ, который открылъ народу очи на его минувшину и пробудилъ въ немъ національное чувство и сознаніе.

Д. И. Зубрицкій родился въ 1777 году въ селѣ Батятичахъ, Жолковского повѣта. Онъ происходилъ изъ старинного дворянского рода.

По окончаніи гимназіи Зубрицкій поступилъ на службу въ Березовскій магистратъ Сяноцкого округа. Назначенный затѣмъ опекуномъ надъ малолѣтними дѣтьми графа Пининского, Зубрицкій занялся изученіемъ сельского хозяйства и помѣщалъ много статей по сельскому хозяйству въ разныхъ польскихъ изданіяхъ. Въ 1823 году онъ напечаталъ въ календарѣ “Pielgrzym Lwowski” — “Der Pilger von Lemberg”, издававшемся на польскомъ и нѣмецкомъ языкахъ, свою статью “O śpiewach ludu pospolitego” — “Ueber galizische Volkslieder”, въ которой обратилъ вниманіе читающей публики на красоту народныхъ пѣсенъ. Нѣкоторыи изъ нихъ онъ напечаталъ съ нотами. Галицкіи народныи пѣсни и связанныи съ ними народныи пляски онъ раздѣляетъ на три разряда: русскіи, польскіи и пѣсни жителей горъ.

Переѣхавши во Львовъ, онъ былъ назначенъ управителемъ типографіи Ставропигійского института. Въ то время онъ привелъ въ порядокъ богатый архивъ института и притомъ заинтересовался глубже исторіей. Изъ агронома онъ постепенно превратился въ ученого историка.

Въ 1830 году было напечатано его первое историческое сочиненіе ”Греко-каѳолическая Ставропигіальная церковь во Львовѣ и соединенный съ нею Института.” Сочиненіе было написано по нѣмецки и помѣщено въ вѣнскомъ историческомъ журналѣ. Въ слѣдующемъ году то сочиненіе появилось на польскомъ языкѣ въ “Rozmaitościach Lwowskich”. Въ томъ сжатомъ сочиненіи было собрано все, что было извѣстно тогда о Ставропигійскомъ братствѣ и вообще объ исторіи Галицкой Руси. Въ 1836 году онъ издаетъ по польски важный историческій трудъ: “Historyczne badania о drukarniach Rusko-Slowianskich w Galicyi,” въ которомъ представилъ дѣятельность Ставропигіи на пользу просвѣщенія галицко-русского народа. То сочиненіе появилось затѣмъ въ сокращенномъ видѣ на русскомъ языкѣ въ ”Журналѣ Министерства Народнаго Просвѣщенія.” Въ 1837 г. Зубрицкій издаетъ по польски новый историческій трудъ: ”Очеркъ исторіи русского народа въ Галичинѣ и церковной ієрархіи въ томъ же королевствѣ.”

Въ 1843 г. магистратъ города Львова пригласилъ его, якъ опытного изслѣдователя галицкой древности, разсмотрѣти и привести въ порядокъ городской львовскій архивъ. Зубрицкій выполнилъ то порученіе, а притомъ написалъ новое сочиненіе: “Kronika miasta Lwowa”. Цензура не пропустила того сочиненія въ такомъ видѣ, якъ было написано. Были вычеркнуты всѣ мѣста, въ которыхъ историкъ представилъ въ вѣрномъ свѣтѣ угнетеніе львовскихъ жителей русской народности во время польской власти. Сочиненіе было издано во Львовѣ съ цензурными пропусками. Одинъ экземпляръ того сочиненія съ рукописными добавленіями автора былъ купленъ послѣ смерти Зубрицкого Петроградскою Публичною Библіотекою, где и хранится до сихъ поръ.

До 1852 года Зубрицкій писалъ свои историческіи сочиненія на польскомъ и нѣмецкомъ языкахъ. Русскій языкъ онъ изучалъ съ молодыхъ лѣтъ, но болѣе обстоятельно ознакомился съ нимъ лишь въ 1849 году, когда въ разныхъ мѣстностяхъ Галичины стояли русскіи полки. Цѣлый рядъ его нѣмецкихъ и польскихъ статей по исторіи были переведены на русскій языкъ и напечатаны въ русскихъ журналахъ.

Въ 1849 году, когда въ Галичинѣ злободневнымъ вопросомъ сталъ вопросъ о раздѣленіи края на двѣ части: русскую (восточную) и польскую (западную), Зубрицкій разъяснилъ вопросъ съ историко-этнографической точки зрѣнія въ сочиненіи: “Granice między Ruskim i Polskimi narodem w Galicyi”. Въ томъ же году вышелъ и нѣмецкій переводъ того сочиненія.

Въ 1852 году Зубрицкій издалъ свой главный трудъ: ”Исторія древняго галичско-русскаго княжества.” Тота трудъ написанъ уже на русскомъ языкѣ. Зубрицкому исполнилось уже въ то время 75 лѣтъ, но несмотря на свой преклонный возрастъ, онъ работалъ съ энергіей, чтобы дати русскому народу Галицкой Руси, пробудившемуся къ національной жизни, достойную исторію родной земли. Якіи мысли волновали въ то время старого историка, видно найлучше изъ его письма въ Московское Общество Исторіи и Древностей Россійскихъ, въ которомъ подъ датой 6 (18) января 1853 года онъ писалъ:

”Въ исходѣ 1847 или началѣ 1848 года, когда мятежныя движенія (волненія) стали усиливаться въ умахъ Галич, жителей Польск. происхожденія, созвалъ тогдашній Губернаторъ графъ Стадіонъ къ себѣ нѣсколькихъ человѣкъ изъ насъ Галич. Руссиновъ, спрашивалъ есть ли у насъ Галцчская Исторія, Литература и пр. совѣтовалъ упражнятся въ народной рѣчи и требовалъ ота меня заняться издаваніемъ Журнала на Русскомъ языкѣ. — Я поблагодарилъ за довѣренность, отказался однакъ по поводу старости и когда уже вспыхнула революція, по внушенію тогожъ Губернатора и съ его пособіемъ началъ молодой кандидатъ Права (Антонъ Павенцкій) издавать кирилицею Журналецъ подъ заглавіемъ ”Галицка Зоря” на смѣси изъ простонародная Галичко Русскаго и Поль, говора, ибо и онъ самъ и читатели его не умѣли другая.

”Между тѣмъ думалъ я о составленіи народной, для Галичанъ понятной Исторіи, и первымъ вопросомъ было: на какомъ нарѣчіи писать ее? — Писать на галиматіи изъ Польская и простонародная говора было ужасъ, было тоже — что упрочать разладье въ Русскомъ языкѣ; — употреблять церковно славянское нельзя было, ибо наше Русское духовенство составляющее многочисленную часть здѣшней читающей Русской публики воспитанное и обученное въ училищахъ на Нѣмецкомъ, Польскомъ и Латинскомъ языкахъ, не понимаетъ и того діалекта и только тогда, когда поставляется въ священники за недостаткомъ каѳедры церковно-славянская языка учится приватно, кое-какъ читать священныя книги. Слѣдовательно рѣшился я въ первый разъ въ своей жизни писать на звучномъ, въ Россійской литературѣ употребляемомъ и единственно чистомъ Русскомъ языкѣ, хотя впрочемъ еще и самъ дурно на немъ изъясняюсь. Я разсуждалъ, что лучше плоховато какъ вздорно. И такъ началъ я писать въ 1849 тогда, когда едва 10 человѣкъ находилось въ Галиціи, которые разумѣли настоящее русское слово. Но я долженъ однако прибавить, что теперь уже и студенты пытаются писать чисто по Русски, хотя впрочемъ есть и партія старыхъ невѣждъ, осуждающихъ это стремленіе.

”Вторымъ вопросомъ было: Откуда начать и какъ изложить эту Исторію такъ, чтобы она отвѣтствовала потребностямъ и извѣстнымъ мнѣ понятіямъ Галичскихъ читателей. — Я убѣдился, что превосходное твореніе Карамзина, какъ въ подлинникѣ, такъ и въ Польскомъ переводѣ не плѣняетъ Галичанъ такъ, какъ бы принадлежало; но поводу множества фактовъ и лицъ некасающихся Галичскихъ дѣлъ и утомленія ихъ памяти многочисленностію княжескихъ единоплеменныхъ названій. Слѣдовательно положилъ я начать отъ Рюрика и продолжая сколько возможно сокращенно разсказъ общей Русской Исторіи, тамъ только писать подробнѣе, гдѣ повѣсть относится къ дѣламъ Галичскихъ князей или гдѣ Галичскія происшествія находятся въ связи съ происшествіями другихъ княжествъ.

”Почти общее мнѣніе у менѣе образованныхъ моихъ соотчичей, что нашъ Русскій, и такъ называемый ими Московскій или Россійскій народъ есть два чуждые, различные между собой народы. — Надо было разрушить этотъ предразсудокъ, надо было доказать, что въ древнія времена, не взирая на множество княжествъ вся Русь составляла одну только цѣлость, что князья тогожъ самаго рода господствовали и въ Москвѣ и въ Новгородѣ, въ Кіевѣ и Галичѣ. Въ томъ намѣреніи необходимо было мнѣ представить своимъ читателямъ родословную картину князей Рюрикова поколѣнія, обладавшихъ всей Русской землею, и тѣмъ способомъ предложить имъ такъ сказать на глаза происхожденіе и Русскихъ вообще, и Галичскихъ князей въ особенности отъ однаго и тогожъ родоначальника. — На основаніи строевыхъ родословныхъ росписей, принялся я за составленіе Родословной, къ первой части приложенной карты и успѣлъ по крайней мѣрѣ удостовѣрить Галичанъ, что ихъ князья были однаго рода съ Московскими другими Рюриковичами. Хотя составленіе сего рода таблицы, счисленія ея съ лѣтописями стоило меня много продолжительнаго труда, она однакожъ не достаточна въ особенности въ 10 послѣднихъ колѣнахъ. У меня не было нужныхъ источниковъ, и только въ 1852 году, когда она была уже напечатанная получилъ я случайно (какъ у насъ обыкновенно водится съ Русскими книгами) Родословную Роспись, изданную Гос. Н. Головинымъ въ Москвѣ и къ сожалѣнію не былъ уже въ состояніи воспользоваться ею.”

Первыи два тома, посвященныи исторіи Галичины до 1199 г., появились въ свѣтъ въ 1852 году, а третій томъ, содержащей исторію съ 1200 по 1377 годъ, появился только черезъ три года и сначала былъ запрещенъ австрійскими властями. Когда началась Крымская война, австріиское правительство начало относитись подозрительно къ національному движенію среди русскихъ галичанъ. Подписка на третій томъ была запрещена не только въ Галичинѣ, но и въ Угорщинѣ, а на подписчиковъ первыхъ двухъ томовъ австрійскіи власти стали смотрѣти, якъ на враговъ государства. Не удивительно, что при такихъ условіяхъ нашлось только 200 человѣкъ, подписавшихся на третій томъ, но и тѣ просили, чтобы ихъ имена не были оглашены. Въ Россіи тоже книга не была разрѣшена къ продажѣ, только тогдашній министръ народного просвѣщенія приказалъ купити 50 экземпляровъ для библіотекъ учебныхъ заведеній.

Продолженіемъ ”Исторіи” явилось критическое изданіе ”Анонима Гнѣзненского и Іоанна Длугоша,” относящихся къ исторіи Галицко-Владимірской Руси и обнимающихъ періодъ отъ 1337 по 1387 г. Наконецъ, въ 1862 г., появился послѣдній историческій трудъ Зубрицкого о Галицкой Руси п. з. ”Галицкая Русь въ XVI столѣтіи.”

Зубрицкій занималъ видное положеніе въ русскомъ научномъ мірѣ. Онъ былъ членомъ-корреспондентомъ Археографической комиссіи въ Петроградѣ, членомъ Кіевской временной комиссіи для разбора древнихъ актовъ, почетнымъ членомъ Московского Общества Исторіи и Древностей Россійскихъ, членомъ-корреспондентомъ Императорской Академіи Наукъ и членомъ Краковскаго общества наукъ. Изъ русскихъ историковъ онъ пользовался особеннымъ расположеніемъ М. П. Погодина, переписывавшагося часто съ нимъ и руководившая имъ при изучены руескаго языка и русской исторіи.

Великимъ грѣхомъ Зубрицкого было его высокомѣрное, панское отношеніе къ народнымъ массамъ. Онъ любилъ прошлое своего народа, но не понялъ вѣяній новой эпохи; не понялъ той истины, что будущую исторію будутъ дѣлати уже не князья, не епископы и не старое родовитое дворянство, а народныи массы. Онъ не думалъ о просвѣщеніи народныхъ массъ, а только о составленіи хорошей исторіи для образованныхъ круговъ. То обстоятельство сильно ослабило значеніе его историческихъ работъ въ дѣлѣ національного пробужденія Галицкой Руси.

Зубрицкій высказалъ мнѣніе, что для простого народа довольно молитвенника, катехизиса и псалтыря. Онъ осмѣивалъ сторонниковъ народного языка, думавшихъ, что галичанамъ нужно писати на понятномъ для народа языкѣ и подготовляти народъ къ усвоенію литературного языка. О тѣхъ сторонникахъ народного языка онъ писалъ: ”Есть мрачные изступленники, или скорѣе низкіе невѣжды, въ лѣни доселѣ проживавшіе, пренебрегавшіе всякую науку собственнаго языка, употреблявшіе чуждое нарѣчіе, прислушивавшіеся только простонародному разговору своихъ слугъ и работниковъ и желавшіе теперь, чтобы мы писали свою Исторію на областномъ нарѣчіи Галичской черни. Странное и смѣшное требованіе! Исторіи пишутся для образованнаго и образующаяся класса народа. Для простолюдина довольно молитвенника, катехизиса и псалтыря.”

Понятно, съ такими средневѣковыми взглядами на народныи массы, на ту ”галичскую чернь,” якъ онъ ихъ называлъ, Зубрицкій не могъ двинути Галицкой Руси съ мертвой точки, несмотря на его большіи способности и неутомимую дѣятельность. Поскольку онъ осуждалъ ”мрачныхъ изступленниковъ среди галицкого образованного класса, въ лѣни доселѣ проживавшихъ и пренебрегавшихъ всякую науку своего языка,” — онъ былъ совершенно правъ, бо среди галицкой интеллигенціи всегда преобладалъ и преобладаетъ до сихъ поръ нарисованный имъ типъ, но онъ трагически заблуждался въ своихъ сужденіяхъ о простомъ народѣ.

Зубрицкій, до извѣстной мѣры, былъ даже противникомъ освобожденія селянъ отъ панщины въ Галичинѣ и крѣпостничества въ Россіи. Въ 1858 году онъ писалъ въ письмѣ къ М. П. Погодину слѣдующее: ”Что касается нашихъ крестьянъ, то прежнее ихъ состояніе, прежнія отношенія принадлежатъ уже Исторіи, настоящее состояніе незавидное, а будущая судьба Богу только извѣстна. Ихъ не желавшихъ, не думавшихъ, освободили на чужій коштъ, отъ обязанностей работой исправляемыхъ для помѣщика, а обременили ихъ государственными, земскими и общинными налогами и работами. Легче было отработать одинъ или два дни въ недѣлю барину, употребивъ къ тому домашнюю челядь, какъ теперь платитѣ огромныя подати. Лишили ихъ попечителей, заступниковъ и кормителей въ нуждѣ, а выставили ихъ на произволъ жидовъ лихоимцевъ, ябедниковъ и другихъ корыстолюбцевъ, и по той причинѣ множество уже обнаженныхъ бродитъ по городамъ и мѣстечкамъ.”

То письмо Зубрицкого было прочтено Погодинымъ въ Академіи Наукъ, а копія еъ него была представлена царю Александру ІІ, который прочелъ его съ большимъ вниманіемъ, дѣлалъ отмѣтки и многіи мѣста подчеркнулъ, а затѣмъ передалъ его для ознакомленія главнымъ дѣятелямъ освобожденія крестьянъ въ Россіи.

Сопоставивши тѣ реакціонныи, антинародныи взгляды Зубрицкого-помѣщика и аристократа съ цѣнной дѣятельностью Зубрицкого-историка, трудно дати правильную оцѣнку его заслугъ для галицко-русского народа.

Д. И. Зубрицкій умеръ 4 (16) января 1862 г., на 85-омъ году своей жизни.

Пок. Ф. И. Свистунъ, самъ много потрудившійся надъ изученіемъ галицко-русской исторіи, такъ охарактеризовалъ значеніе Д. И. Зубрицкого для національного возрожденія Прикарпатской Руси:

”До Д. И. Зубрицкого въ Прикарпатской Руси (въ австрійскій періодъ ея существованія) занимался русскою исторіею только Гарасевичъ, написавшій исторію уніатской церкви, которая однако до 1862 г. оставалась въ рукописи. Въ началѣ 1830-хъ годовъ сталъ изучати галицко-русскую исторію Григорій Яхимовичъ, а также И. Н. Вагилевичъ, но живѣйшее движеніе на этомъ поприщѣ начинается у галичанъ только съ Д. И. Зубрицкого. Его ”Исторія древняго галичско-русскаго княжества” пробудила національное самосознаніе среди карпаторуссовъ и сильно о повліяла на ихъ чувства.”