Ой въ недѣлю рано,
Въ недѣлю святую Задумалъ я пійти Въ Аргентину тую. Менѣ нареченна Правду говорила, Же та Аргентина Людей погубила. Ужъ мѣ прійшолъ тотъ часъ, Сталъ я выбератись, Зійшлась вся родина Со мной пожегнатись. Брать плаче, жалуе, А сестра тоскуе: ”Свою землю кидаешь, А въ чужу вандруешь!” Як-емъ выйшолъ на подвірье Малъ-емъ отходити, — Моя мила со мной плаче, Що буде робити. ”Не ходь милый, чорнобровый, Не ходь пропадати, Во я буду за тобой Долго банувати”. Бывайте, всѣ братья, здоровы И ты, сестро Анно; Якъ я пійду въ Аргентину, Буде тобѣ планно. Бывайте всѣ люде здоровы И ты церковь Мати; Господь знае, чи я верну До тебе вмерати. Якъ прійшолъ я до Горлицъ Билетъ куповати, Зробилъ ся мѣ жаль великій, Домой хтѣлъ вертати. Сѣлъ я собѣ до вагона, Тай-емъ задумался, А тренъ летѣлъ, якъ шаленый, До Кракова гнался. А въ Краковѣ треба было Въ другій тренъ сѣдати, — Котры мали жены съ дѣтьми, Стали умлѣвати. А я собѣ такъ подумалъ: Въ Бога счастье маю, Же я жены съ собою Въ дорозѣ не маю. Сѣлъ я собѣ сновь до трену, Тай-емъ зажурился, А тренъ ишолъ, якъ въ повѣтрю, — Въ Варшавѣ вспинился. А въ Варшавѣ треба было Въ третій тренъ сѣдати, — Котры были съ фамиліей, Стали нарѣкати. Пріѣхалъ я до Тріесту О шестой годинѣ, — Якъ я видѣлъ сине море, Стрясло въ серединѣ. Якъ прійшолъ-емъ до готелю Передъ комиссію, — Они мене ревизуютъ, Якъ малу дитину. А агенты, якъ гандляре, Такъ они мя радятъ, — Гроши отъ мя отобрали, До шифы провадятъ. Якъ-емъ войшолъ до той шифы, Богу помолился; Якъ вдарила фаля въ окно, То я настрашился. Якъ прійшолъ-емъ на середь моря, Сталъ шифъ колысати, — Что кто съѣлъ и что выпилъ Мусѣлъ возвращати. А были тамъ таки люде, Что поумерали, — То ихъ морски матросики Въ воду пометали. Пріѣхалъ я въ Буэносъ Айресъ, Въ готель мя загнали, — Встрѣчаюся съ тѣми людьми, Что до мя писали. А они такъ выглядаютъ, Якъ въ лемкахъ цыгане. Поѣхалъ и на престанокъ Роботы глядати,— Прійшолъ ко мнѣ старый ишпанъ, Стался мя пытати: ”Что ты глядашь ту ты, гриньгу, Чи хлѣба чи злота Чи ты хочешь, жебы-мъ ти далъ Ножомъ до живота?” Хожу я по томъ престанку, Вѣтеръ подувае, — Ходитъ ишпанъ по престанку Тай дуганъ жувае. Пересталъ дуганъ жувати, Сталъ пипку курити, — А я стою тай думаю, Не знамъ говорити. Вернулъ я ся въ Буэносъ Айресъ, Сѣлъ-емъ листъ писати, Жебы никто ся не сбералъ Тутъ счастья шукати. Сѣлъ я собѣ въ концѣ стола, Зачаль я думати Же я пійшолъ въ Аргентину Гроши заробляти. Же я пійшолъ въ Аргентину Або у Канаду, — Чи зароблю дакусъ гроши Чи я самъ пропаду. Брать мѣ пише и друкуе Въ своей канцеляріи, Же рокъ минулъ, а я не шлю Ему сто доллары. Я гевъ роблю три мѣсяцы, Робота ся кінчитъ, — Капатазъ мѣ пейду дае: Иди, глядай иншой. Заробилъ я пару центовъ До краю выслати, — А самъ буду въ Аргентинѣ Тяжко бѣдувати. Въ Буэносъ Айресъ хожу, блужу. Тай стриты рахую, — Где застане темна ночка, Тамъ переночую. Въ Аргентинѣ русскій народъ Лотерію грае, — А кто нема цента въ рукахъ По стритахъ вмирае. Ты Канадо, Аргентино, Злота-съ наробила, — Неодному кавалеру Любовь розлучила. Неодному кавалеру Неодной дѣвчинѣ, — Ой Боже мой милосердный, Бѣда въ Лемковщинѣ!
Андрей Васьенко
изъ Вышевадки, пов. Ясло.
(Calle San Martin 469, Buenos Aires, Argentina). |