Великій современный американскій писатель Теодоръ Дрейзеръ, посѣтившій въ осени минувшаго года первый разъ въ своей жизни Россію, высказалъ о русскомъ народѣ и русскихъ писателяхъ слѣдующіи слова:

«Русскихъ писателей считаю величайшими въ мірѣ. Страна, которая дала міру такихъ писателей и въ такомъ обиліи, должна быть самой интересной въ мірѣ».

Подобное преклоненіе лучшихъ людей заграницей передъ русской литературой и русскими писателями не является единичнымъ случаемъ. Въ такомъ же духѣ выражаются о русской литературѣ и другіи великіи заграничныи писатели.

Левъ Николаевичъ Толстой занимаетъ передовое мѣсто въ русской литературѣ и онъ является однимъ изъ тѣхъ величайшихъ писателей, которыи создали такую славу русской литературѣ въ цѣломъ свѣтѣ. Въ текущемъ, 1928 году исполнится 100-лѣтіе со дня рожденія того гиганта между русскими писателями. Та годовщина будетъ достойно почтена всюду, где раздается русская рѣчь. И не лишь то. Предъ Толстымъ, якъ великимъ писателемъ-художникомъ и великимъ учителемъ морали, преклоняется весь культурный міръ, и годовщина Толстого будетъ навѣрно отмѣчена торжествами въ его честь въ многихъ культурныхъ центрахъ другихъ народовъ.

Говорятъ, что великіи люди не падаютъ съ неба на землю, а ростутъ изъ земли къ небесамъ. Для роста ихъ должна быть благопріятная почва и атмосфера. Толстой выросъ изъ русской земли въ атмосферѣ жизни русского народа, впиталъ въ себе духъ русского народа и въ своемъ творчествѣ отразилъ тотъ духъ въ рѣдкихъ по красотѣ и совершенству художественныхъ образахъ.

ЛЕВЪ НИКОЛАЕВИЧЪ ТОЛСТОЙ въ разныи періоды своей жизни.

Левъ Толстой родился 28-го августа (9-го сентября) 1828 года четвертымъ сыномъ въ семьѣ захудалого рода графовъ Толстыхъ въ Ясной Полянѣ, Крапивенскаго уѣзда, въ 15 верстахъ отъ города Тулы. Будущему писателю не было и двухъ лѣтъ, явъ умерла его мать. Черезъ 8 лѣтъ умеръ и отецъ. Воспитаніемъ сиротъ занялись дальняя родственница Толстого — А. Ергольская, и тетка по отцу — графиня Остенъ-Сакенъ. Въ Ясной Полянѣ сироты прожили до 1840 года, когда переселились въ Казань къ новой опекуншѣ — сестрѣ отца Юшковой.

Левъ Толстой, подобно якъ и другіи заможныи барчуки-дворяне въ Россіи, воспитывался подъ надзоромъ русскихъ нянюшекъ, домашнихъ нѣмцевъ-учителей и французовъ-гувернеровъ. Свое образованіе Толстой былъ намѣренъ завершити въ Казанскомъ университетѣ, куда и поступилъ въ 1843 году. Но его ученіе въ университетѣ шло неудачно. Въ теченіе двухъ лѣтъ онъ перемѣнилъ два факультета — восточный и юридическій, но не окончилъ ни одного. Въ дѣйствительности онъ только числился студентомъ, а занимался мало и получалъ на экзаменахъ двойки и единицы. Въ 1847 году онъ покинулъ университетъ и вернулся въ деревню, где пробовалъ занятися сельскимъ хозяйствомъ.

О Толстомъ говорятъ, что онъ былъ однимъ изъ величайшихъ мудрецовъ въ смыслѣ умѣнья вдуматися въ значеніе и назначеніе человѣческой жизни, но въ то же время не могъ подчинити свой умъ требованіямъ научного мышленія. Тѣмъ объясняется отчасти неуспѣшность его занятій въ университетѣ.

Якъ развивался душевно молодый Толстой можно прослѣдити съ большой точностью по его сочиненіямъ. Толстой былъ однимъ изъ тѣхъ писателей, которыи въ своихъ художественныхъ произведеніяхъ рисуютъ окружающую ихъ среду и переживанія своей души. Только Толстой, будучи великимъ художникомъ, дѣлалъ то съ огромной яркостью и выпуклостью. То облечаетъ чрезвычайно работу по описанію атмосферы, въ якой онъ росъ и воспитывался.

Деревенская жизнь не удовлетворила Толстого. Онъ пробовалъ сдѣлатися благодѣтелемъ своихъ крѣпостныхъ мужиковъ, облегчити ихъ долю, но ничего изъ того не вышло. Изъ деревни онъ ѣздилъ въ Петербургъ, где въ 1848 году началъ держати экзаменъ на кандидата правъ, но сдалъ лишь два предмета, а потомъ бросилъ и вернулся опять въ свою Ясную Поляну. Теперь онъ часто наѣзжалъ въ Москву, где предавался забавамъ, кутежамъ и игрѣ въ карты. Родныи называли его «самымъ пустяшнымъ малымъ» и предсказывали, что изъ него уже ничего не выйдетъ, что онъ пропащій человѣкъ. Во время одного такого наѣзда въ Москву молодый Толстой проигралъ большую сумму гршей, чѣмъ разстроилъ свои финансовыи дѣла. Чтобы расплатитися съ долгами, нужно было сократити расходы до минимума, и съ той цѣлью Толстой бросаетъ деревню и ѣдетъ на Кавказъ, чтобы поступити на военную службу (1851),

На Кавказѣ Толстой пробылъ два года. Онъ участвовалъ въ многихъ сраженіяхъ съ горцами и часто подвергалъ свою жизнь опасности. Когда началась война съ Турцiей, онъ былъ переведенъ на Дунай, где участвовалъ въ сраженіи при Ольтеницѣ и въ осадѣ Силистріи. Съ ноября 1854 до конца августа 1855 года онъ находился въ осажденномъ Севастополѣ, жил долго на страшномъ 4-омъ бастіонѣ, командовалъ батареей въ сраженіи при Черной, былъ при штурмѣ Малахова кургана, — и вообще, за то время онъ испыталъ всѣ ужасы страшной осады Севастополя. При концѣ августа 1855 года онъ был отправленъ курьеромъ въ Петроградъ, и на томъ закончилась его четырехлѣтняя военная служба.

Военная служба имѣла огромное значеніе въ жизни Толстого. Не будь тѣхъ четырехъ лѣтъ военныхъ переживаній, его жизнь и писательская дѣятельность сложились бы навѣрно совсѣмъ иначе. Геній Толстого не развернулся бы въ такой силѣ и не нашел бы своего пути. Военная жизнь сблизила Толстого съ простымъ народомъ и помогла ему изучити всю простую, но твердую и сильную народную философію жизни. Тутъ Толстой имѣлъ случайность сопоставити свою прежнюю пустую и безцѣльную жизнь богатого барчука съ жизнью простого русского мужика. То сопоставленіе произвело на него глубокое впечатлѣніе и опредѣлило направленіе его писательской дѣятельности.

На Кавказѣ Толстой написалъ свою первую литературную работу «Дѣтство», въ которой изобразил съ глубокой правдивостью исторію души развивающагося ребенка (т. е. своей души) и окружавшую его въ первыи годы жизни среду. Дальше слѣдовали повѣсти «Отрочество» и «Юность», въ которыхъ онъ представил дальнѣйшее развитіе своей души. На Кавказѣ тоже написанъ былъ замечательный романъ изъ кавказской жизни «Казаки». Тотъ романъ былъ законченъ и отданъ въ печать десять лѣтъ позже. Въ «Казакахъ» Толстой представилъ исторію молодого человѣка высшаго свѣта, бѣжавшаго отъ праздной жизни столицы на лоно первобытной природы Кавказа. Этимъ человѣкомъ былъ самъ Толстой. Въ переживаніяхъ героя романа онъ представилъ свои душевныи переживанія послѣ пріѣзда на Кавказъ.

Уже въ первыхъ своихъ сочиненіяхъ Толстой задается вопросомъ о цѣли и назначеніи жизни человѣка и о счастьѣ. Такъ и герой романа «Казаки» ставитъ себе тотъ же вопросъ и приходитъ къ убѣжденію, что счастье человѣка въ томъ, чтобы жити для другихъ. На примѣрѣ другого героя того же романа, козака Ерошки, дается и другой отвѣтъ: счастье въ томъ, чтобы быти съ природой, видѣти ее и говорити съ ней. Но самъ Толстой, подобно герою своего романа, не могъ приняти полностью въ своей жизни той философіи счастья «жити для другихъ», ни тоже не могъ уже отрѣшитася всецѣло отъ прежней жизни великосвѣтского общества и опроститися, сдѣлавшись однимъ изъ тѣхъ козаковъ, съ которыми встрѣтился на Кавказѣ. Ту самую трагедію пришлось переживати Толстому далеко серьезнѣйше 30 лѣтъ позже, когда рѣшилъ порвати окончательно съ своей барской жизнью и опроститися до жизни простого мужика.

Въ «Севастопольскихъ разсказахъ» Толстой представилъ безъ всякихъ романтическихъ прикрасъ страшную правду о войнѣ. Онъ разрушилъ безпощадно старое литературное представленіе о военномъ геройствѣ, показуючи, что война не есть театральное геройство, но незамѣтное молчаливое исполненіе «долга» — долга принята смерть, когда это покажется нужнымъ. За минуту до совершенія своего геройского поступка и одинъ моментъ послѣ того храбрый герой бываетъ такимъ же человѣкомъ, якъ и мы всѣ: хорошимъ, если онъ всегда хорошъ; нечестнымъ и пустымъ, если онъ былъ такимъ, пока обстоятельства не потребовали отъ него геройства. Толстой при томъ указалъ, что кромѣ геройства, на войнѣ много интригъ, воровства, игры честолюбія. Но прежде всего, война есть безсмысленная, случайная смерть, ужасныи страданія, раны, озвѣреніе, гибель здоровыхъ людей.

Въ Севастополѣ Толстой пережилъ первый главный душевный кризисъ своей жизни — онъ окончательно потерялъ вѣру въ Бога. Смотрячи на тѣ ужасы страшной войны, на массовыи обиды и несправедливости, трудно было вѣрити дальше съ дѣтской простотой въ милосердного, всемогущаго Бога. Въ своей «Исповѣди» Толстой признался позже, что вѣру въ церковное ученіе онъ утратилъ еще 16-лѣтнимъ юношей, но въ Бога вѣрилъ и дальше, хотя не могъ сказати, якій тотъ Богъ, въ которого онъ вѣрилъ. Но въ страшной севастопольской войнѣ онъ окончательно пересталъ вѣрити въ существованіе Бога. Вѣру въ Бога замѣнила ему вѣра въ прогрессъ человѣчества. Онъ сталъ вѣрити, что человѣчество постепенно совершенствуется и поднимается все выше и выше къ своей цѣли. Но якая та цѣлъ, никому не извѣстно.

Уже первыи сочиненія Толстого, появившіися въ печати, имѣли громадный успѣхъ. Послѣ выхода въ свѣтъ «Отрочества». Тургеневъ въ одномъ изъ своихъ писемъ заявилъ: «Дай только Богъ Толстому пожить, а онъ, надѣюсь, еще удивитъ насъ всѣхъ. Это талантъ первостепенный». А Некрасовъ, стоявшій во главѣ «Современника», где появились первыи повѣсти Толстого, сейчасъ послѣ «Дѣтства» предложилъ Толстому за послѣдующіи произведенія «лучшую плату, какую получаютъ наши извѣстнѣйшіе, весьма немногіе, беллетристы». Севастопольскіи разсказы произвели большое впечатлѣніе во всей Россіи и отразу выдвинули Толстого въ первыи ряды самыхъ знаменитыхъ русскихъ писателей.

Пріѣхавши изъ Севастополя въ Петербургъ 27-лѣтнимъ офицеромъ, Толстой окунулся снова въ безпутную жизнь столицы. Послѣ лишеній военной жизни столичная жизнь мала для него двойную прелесть. На попойки, карты и кутежи съ цыганами уходили цѣлыи дни и ночи. Но скоро такая жизнь опротивѣла самому Толстому. Притомъ между нимъ и кружкомъ писателей въ Петербургѣ вышли недоразумѣнія. Въ результатѣ всего того въ 1857 году Толстой, покинулъ Петербургъ и уѣхалъ за-границу.

Западная Европа не вызвала восхищенія въ душѣ Толстого. Въ западно-европейской культурѣ онъ не нашелъ ничего такого, что можно было бы поставити въ примѣръ русскому народу. Толстой мечталъ объ устройствѣ общечеловѣческой жизни на началахъ братства и справедливости, а на Западѣ онъ видѣлъ глубокую пропасть между богатыми и бѣдными. Въ Западной Европѣ Толстой особенно интересовался постановкой народного образования и всѣми институціями, которыхъ цѣлью было подняти культурно рабочее населеніе.

Во время путешествій по Западной Европѣ Толстой особенно былъ потрясенъ двумя событіями: смертной казнью, которую онъ видѣлъ въ Парижѣ, и случаемъ съ странствующимъ нищимъ въ Люцернѣ, въ Швейцаріи. Тѣ два событія подорвали окончательно его вѣру въ прогрессъ человѣчества. Якъ кровь въ Севастополѣ разрушила у Толстого вѣру въ благого Бога, такъ видъ смертной казни разрушилъ въ немъ вѣру въ человѣческій прогрессъ. Позже въ своей «Исповѣди» Толстой, вспоминаючи то событіе, писалъ: «Видъ смертной казни обличилъ мнѣ шаткость моего суевѣрія прогресса. Когда я увидѣлъ, какъ голова отдѣлилась отъ тѣла и то и другое врозь застучали въ ящикѣ, я понялъ — не умомъ, а всѣмъ существомъ — что никакія теоріи разумности существующаго и прогресса не могутъ оправдать этого поступка».

Въ Россію Толстой вернулся въ 1861 году, тотчасъ послѣ освобожденія крестъянъ. Россія въ то время переживала огромный подъемъ демократаческихъ настроеній. Всѣ говорили о народѣ и считали его меньшимъ братомъ, которого нужно во что бы то ни стало подняти и сравнити съ собою. Толстой думалъ наоборотъ, что народъ выше культурныхъ классовъ и что господамъ нужно учитися, якъ жити, у мужиковъ, а не мужикамъ у господъ. Въ Ясной Полянѣ онъ открылъ школу, въ которой примѣнялись на практикѣ его педагогическіи взгляды. Дѣтямъ предоставлялась полная свобода, чтобы сами избирали себѣ тотъ путь прогресса, который захотятъ. Они могли вибирати по своему желанію предметы обученія, приходити въ школу тогда, когда пожелали. Толстой старался объ основаніи крестьянскихъ школъ въ цѣломъ уѣздѣ. Въ 1862 году онъ сталъ издавати педагогическій журналъ «Ясная Поляна», въ которомъ излагалъ свои взгляды на воспитаніе. Интересно, что Толстой сталъ нападати на образованіе, науку и успѣхи техники, бо видѣлъ въ нихъ облегченныи и усовершенствованныи способы эксплуатаціи простого народа высшими классами.

Толстой различалъ прогрессъ цивилизации и прогрессъ общаго благосостоянія. Первый выходитъ только на пользу высшимъ классамъ общества и въ моральномъ отношеніи не представляетъ ніякого блага. Благомъ можно назвати только прогрессъ общаго благосостоянія населенія.

Утративши свою вѣру въ цивилизацiю и прогрессъ, Толстой снова переживалъ тяжелый душевный кризисъ, бо якъ самъ заявляетъ, человѣкъ безъ вѣры жити не можетъ, а долженъ во что то вѣрити.

Ве 1862 году Толстой женился на молодой дочери московского доктора изъ остзейскихъ нѣмцевъ Софьѣ Андреевнѣ Берсъ. Писателю въ то время минуло уже 34 года, а женѣ не было еще 19 лѣтъ. Несмотря на ту разницу въ возрастахъ супруговъ, семейная жизнь Толстого сложилась въ высшей степени счастливо. Въ лицѣ своей жены Толстой нашелъ не только вѣрного друга, но и незамѣнимую помощницу во всѣхъ дѣлахъ — хозяйственныхъ и литературныхъ. Теперь Толстой почувствовался совершенно счастливымъ и забылъ о своихъ религіозныхъ сомнѣніяхъ и исканіяхъ смысла жизни. Самъ онъ писалъ впослѣдствіи въ своей «Исповѣди»: «новыя условія счастливой семейной жизни совершенно уже отвлекли меня отъ всякаго исканія общаго смысла жизни... Я писалъ поучая тому, что для меня было единой истиной — что надо жить такъ, чтобы самому съ семьей было какъ можно лучше».

Такъ продолжалось 15 лѣтъ. И въ тѣхъ 15 лѣтахъ онъ достигъ величайшаго напряженія литературного творчества, а съ нимъ и небывалой славы россійской и всемірной. Двѣ громадныи эпопеи — «Война и Миръ» и «Анна Каренина», явились плодомъ напряженного творчества того періода. Оба романа были признаны критикой всего міра величайшими произведеніями новой европейской литературы.

Въ «Войнѣ и Мирѣ» отразилось то радостное настроеніе, якимъ жилъ въ то время Толстой, т. е. радостная вѣра въ жизнь, вѣра въ человѣка. Толстой представилъ въ томъ величайшемъ своемъ произведеніи жизнь всего русского народа, всѣхъ слоевъ русского общества эпохи Наполеоновскихъ войнъ. Въ яркихъ художественныхъ образахъ онъ вывелъ представителей разныхъ слоевъ русского народа и представителей разного отношенія къ жизни и создалъ. полнѣйшую эпическую картину народной жизни, подобной которой не знаетъ литература ни одного другого народа. Не оставлявшая Толстого вѣра въ мудрость простого народа сказалась и тутъ. На степень величайшаго мудреца онъ возвелъ простого, скромного солдата Платона Каратаева, который чувствуется органической частью всей жизни міра и въ томъ сознаніи находитъ т????? духовную опору. Каратаеву противоположенъ Наполеонъ, который ?????тъ, что онъ можетъ управляти событiями, но на самомъ дѣлѣ онъ не управляетъ ими, а самъ испытываетъ на себѣ ихъ всемогущее вліяніе.

Въ другомъ своеме великомъ романѣ той эпохи — въ «Аннѣ Каренинѣ» Толстой представилъ трагическую судьбу невѣрной жены, которая рѣшила построити свое личное счастье на несчастъѣ другого человѣка — своего мужа. Толстой приводитъ читателя къ выводу, что лучше для человѣка быти самому несчастнымъ и страдати, чѣмъ погубити счастье другого человѣка, создаючи свое собственное. Толстой дальше сохраняетъ свою вѣру въ жизнь, но въ жизнь справедливую, праведную. Жизнь человѣка имѣетъ свои желѣзныи законы, и если кто осмѣлится строити свою жизнь въ противорѣчіи съ ними, того ждетъ наказаніе.

На «Аннѣ Каренинѣ» кончается самый счастливый періодъ личной жизни Толстого, періодъ его радостной вѣры въ жизнь. Въ томъ романѣ уже чувствуется новый Толстой — моралистъ, проповѣдникъ, основатель новой вѣры. Въ лицѣ одного изъ героевъ романа — въ лицѣ Левина, онъ изобразилъ свой новый душевный кризисъ. Тотъ кризисъ усилился въ послѣдующіи годы до того, что Толстому опротивѣло жити и онъ серьезно думалъ о самоубійствѣ.

Трагедія Толстого заключалась въ томъ, что, якъ онъ самъ выразился позже въ «Исповѣди», будучи въ цвѣтѣ силъ и здоровья, онъ утратилъ всякую охоту наслаждатися своей славой, своимъ благополучіемъ, бо не могъ найти въ томъ ніякого разумного смысла. Во всей остротѣ станулъ предъ нимъ снова вопросъ: Зачѣмъ такъ жизнь? А что послѣ? Но тѣ вопросы не доступны человѣческому познанію, и Толстой могъ найти отвѣтъ на нихъ лишь черезъ новую вѣру. И вотъ со всей энергіей Толстой кидается отыскивати себѣ новую вѣру, которая осмыслила бы ему земную жизнь.

Прежде всего онъ принялся за изученіе богословія. Онъ сталъ вести бесѣды со священниками и монахами, читалъ богословскіе трактаты, изучилъ древне-греческій и древне-еврейскій языки, чтобы въ оригиналѣ познати первоисточники христiанского ученія. Въ то же время онъ сблизился съ разными сектантами. При томъ онъ сталъ все больше «опрощатися», т. е. приближатися къ природѣ и крестьянскому образу жизни. Онъ отказывается отъ роскоши и выгодъ богатой жизни, занимается много физическимъ трудомъ. Онъ хотѣлъ отказатися и отъ всего имущества, но изъ-за сопротивленія жены и дѣтей онъ то свое желаніе осуществилъ лишь въ части — имущество было переписано съ его имени на имя жены.

Такъ Толстой нашелъ новый смыслъ жизни, новую вѣру. Въ чемъ же заключалась та вѣра? Толстой вернулся къ вѣрѣ въ Бога, но не Бога, якого представляютъ христіанскіи церкви, а Бога своей новой религіи. Христіанство въ томъ видѣ, въ якомъ оно выступаетъ въ христіанскихъ религіяхъ, не могло удовлетворити Толстого. Въ томъ христіанствѣ онъ видѣлъ много лжи, подлаживанія къ духу сильныхъ міра сего, и потому Толстой задался цѣлью очистити христiанское ученіе отъ накиненной на него лжи.

То исканіе новой вѣры отразилось въ его «Исповѣди», «Критикѣ догматического ученія», «Соединенiи и переводѣ Евангелій» и въ появившемся въ 1883 году сочиненiи «Въ чемъ моя вѣра?».

Очищаючи христіанское ученіе отъ исторической лжи, Толстой на самомъ дѣлѣ создалъ свою новую вѣру. Въ основѣ той вѣры лежитъ непротивленіе злу насиліемъ и неустанное внутреннее самоусовершенствованіе. Смыслъ жизни заключается въ томъ, чтобы установляти Царство Божіе на землѣ, т. е. замѣнити насильственное, жестокое, ненавистническое сожительство людей любовнымъ и братскимъ. Путь же къ тому есть не насиліе, а любовь. Любовь, проявленная однимъ человѣкомъ, вызываетъ любовь въ другихъ, или, якъ выражается Толстой: «Богъ, проснувшійся въ тебѣ, вызываетъ пробужденіе того же Бога и въ другихъ». Въ перенесеніи въ религіозную область, Толстой видитъ разрѣшеніе всѣхъ вопросовъ, волнующихъ человѣчество — соціального, экономического, національного. При томъ онъ выступаетъ противъ историческихъ церквей, бо, по его мнѣнію, дѣло вѣры есть не исповѣданіе, не богопочитаніе, а жизнь по вѣрѣ.

Нашедши успокоеніе въ своей новой вѣрѣ, Толстой принялся за писательскую дѣятельность и создалъ рядъ замѣчательныхъ художественныхъ произведенiй. Въ нихъ, въ художественныхъ формахъ, онъ объясняетъ свою вѣру. Въ 1884-86 гг. онъ написалъ «Смерть Ивана Ильича» и драму «Власть Тьмы». Въ нихъ онъ показываетъ, что въ жизни добро всегда восторжествуетъ. Зло не можетъ торжествовати, бо даже въ побѣдѣ своей зло кроетъ скуку и разложеніе. Въ 1889 году Толстой написалъ пьесу «Плоды Просвѣщенія», въ которой показалъ смѣшную безсмысленность жизни людей средне-высшаго круга. Въ томъ же году была написана имъ и «Крейцерова Соната», въ которой доказывается, что любовь въ смыслѣ «плотской страсти» между мужчиной и женщиной мѣшаетъ духовному совершенстованію, и потому должна быти отвержена. На возраженіе, что тогда родъ человѣческій прекратится, Толстой даетъ отвѣтъ: а зачѣмъ ему продолжатся? Если у людей нѣтъ цѣли, то не зачѣмъ имъ жити. А если есть цѣль, то ясно, что жизнь должна прекратится, коли досгагнетъ своей цѣли.

Въ послѣдующіи годы, ажъ до самой смерти, Толстой занимался распространеніемъ своей вѣры въ широкихъ кругахъ якъ въ Россіи, такъ и заграницей. Онъ является якъ бы апостоломъ, проповѣдующимъ истину, которую онъ добылъ съ такимъ трудомъ. Въ Россіи кипѣла борьба революціонныхъ партій противъ царского правительства. Толстой былъ и противъ революціонеровъ и противъ правительства, бо ни одни ни другіи не дѣйствовали во имя его религіозного идеала. По его убѣжденію обѣ стороны были неправы, обѣ шли ложнымъ путемъ.

Въ статьѣ «Что такое искусство» Толстой высказалъ свой взглядъ на задачи писательской дѣятельности. Онъ призналъ цѣнность лишь за такими художественными произведеніями, которыи служатъ распространенію и уясненію высшей истины, т. е. его новой вѣры. Послѣдующая писательская дѣятельность Толстого дѣйствительно посвящена исключительно той цѣли. Но и тутъ Толстой создаетъ рядъ цѣннѣйшихъ произведеній, цѣнныхъ не лишь своей проповѣднической стороной, но и художественной. Къ такимъ принадлежатъ: «Хозяинъ и работникъ», «Воскресеніе», «Живой трупъ», «Фальшивый купонъ» и т. д. Два послѣднихъ произведенія появились въ свѣтъ лишь послѣ смерти писателя. Въ 39 и 40 главахъ первой части «Воскресенія» онъ далъ слишкомъ реалистическое и грубое описаніе совершенія священникомъ таинства Евхаристіи. То послужило поводомъ къ отлученію Толстого актомъ Святѣйшаго Синода отъ православной церкви въ 1901 году, на которое Толстой отвѣтилъ своимъ знаменитымъ «Отвѣтомъ Синоду».

До послѣднихъ минутъ своей жизни не выпускалъ Толстой пера изъ рукъ, посвятившись всецѣло проповѣди своего религіозного жизнепониманія. 28-го октября 1910 года великій писатель покинулъ тайно Ясную Поляну и свою семью, чтобы въ уединеніи провести остатокъ своихъ дней. Но на пути заболѣлъ и скончался на станціи Астапово 7-го ноября 1910 года. Тѣло его было перевезено въ Ясную Поляну и тамъ похоронено.

Въ исторіи русской литературы Толстого часто сопоставляютъ съ Пушкинымъ. Толстого считаютъ найвысшей точкой развитія пушкинского періода русской литературы. Пушкинъ открылъ тотъ періодъ, далъ ему направленіе и намѣтилъ его основныи идеи. Подъ вліяніемъ Пушкина развилась вся новая русская литература. Толстой завершилъ то развитіе блестящимъ синтезомъ и, въ свою очередь, намѣтилъ новыи пути развитія русской литературы, открываючи въ ней новый періодъ.

Пушкинъ понялъ трагическую судьбу русского интеллигента, оторванного отъ народа и отъ своей русской нацiональной почвы и вслѣдствіе той оторванности обреченного на скуку и безплодное существованіе, и первый Пушкинъ указалъ выходъ изъ того положенія, «великій, вожделѣнный исходъ», якъ его назвалъ Достоевскій. Этотъ «исходъ», по словамъ Достоевского, былъ: «народность, преклоненіе передъ правдой народа русского». Пушкинъ за всей неприглядной наружностью народной жизни, за всѣми пороками и «смердящими привычками» русского народа различилъ великую суть его духа и звалъ всю интеллигенцію, возвышающуюся надъ народомъ въ гордости своего европеизма, назадъ къ народной правдѣ и къ народной духовной силѣ. Онъ сознавалъ, что безъ примиренія съ народомъ русское образованное общество не сможетъ создати крѣпкой національной культуры, не сможетъ правильно устроити Россіи.

Толстой чувствовалъ то самое раздвоеніе русской души. Его ученіе опрощенія, духовного самоусовершенствованія и христіанской любви имѣло на цѣли то же возвращеніе русского образованного общества къ народной правдѣ. Но прошло 80 лѣтъ отъ Пушкина, а пропасть между народомъ и интеллигенціей не была засыпана. Въ 1917 году русскій народъ не пошелъ за ученіемъ Толстого — отказался ждати въ нуждѣ, пока помѣщикъ и вообще высшій классъ общества путемъ совершенствованія измѣнитъ свой взглядъ на народныи низы; въ 1917 году народныи массы пошли за проповѣдникомъ дѣйствія и насилія, который однимъ взмахомъ разрубилъ историческій узелъ русской жизни и потрясъ до основанія всей Россіей. Но пройдетъ нѣкоторое время, рѣка русской жизни вернется въ свои спокойныи береги, и тогда опять русскій народъ вернется къ проповѣди Толстого и найдетъ въ ней высшее духовное наслажденіе и руководство въ жизни. Того будущаго срока нужно выждати лишь для понятія Толстого, якъ проповѣдника, но не его художественного творчества. Передъ его художественнымъ творчествомъ давно преклоняется вся Россія и весь культурный міръ. Еще при своей жизни Толстой былъ названъ величайшимъ писателемъ земли русской.