При жизни любила она украшать
Тяжелыя косы вѣнками,
И вѣрно въ гробу ей отраднѣе спать
На ложѣ увитомъ цвѣтами. . .

Торжественно яркое утро горитъ,
Торжественно солнце сіяетъ,
Торжественно стройное пѣнье звучитъ
И тихой мольбой замираетъ. . .

И гробъ ея бѣлый, и яркій покровъ,
И куполъ церковный надъ нами,
И волны народа, и рядъ образовъ —
Все залито ярко лучами. . .

Какъ будто всей дивною нѣгой своей,
Всѣмъ чуднымъ своимъ обаяньемъ
Весна и природа прощаются съ ней
Послѣднимъ горячимъ лобзаньемъ. . .

Къ чему эти слезы? О ней ли жалѣть
Съ безумно-упорной тоскою?
О, если-бъ и всѣ мы могли умереть
Съ такою же чистой душою!

О, если-бъ и всѣ мы прощались съ землей
Съ такою-жъ надеждою ясной,
Что ждетъ насъ за гробомъ — не сонъ вѣковой,
А міръ благодатно-прекрасный!

С. Я. НАДСОНЪ.

————о0о————

Кудри упали на плечи,
Щеки румянцемъ горятъ,
Свѣтлыя, тихія рѣчи
Страстною вѣрой звучатъ:
”Милый, не падай душою,
Знай, что настанетъ пора —
И заблеститъ надъ землею
Зорька любви и добра.
Правда, свобода и знанье
Станутъ кумиромъ людей,
И въ безпредѣльномъ сіяньи
Будетъ и сердцу теплѣй . . .”

С. Я. НАДСОНЪ.

————о0о————