Вслѣдствіе несчастной русской революціи и развала Россіи великая часть русскихъ земель подпала подъ польское владычество. Русскій народъ, населящій тѣ земли, ведетъ самую нужденную и безправную жизнь. Польская власть нищитъ его матеріально и духово. Податковая система Польши перемѣнилась въ открытый грабежъ русского селянина. Неоправившіися послѣ войны русскіи села были разорены окончательно польскими податковыми экзекуторами. Сотки тысячъ населенія остались просто безъ куска хлѣба для утоленія голода.

Съ другой стороны польская власть принялась за насильное искорененіе русской національности на захваченныхъ русскихъ земляхъ. На востокъ, на т. н. «кресы» потяглися массы польскихъ колонистовъ. На найлучшихъ земляхъ, отнятыхъ у русскихъ, были основаны военныи земледѣльческіи осады. Русскіи школы и церкви закрывались, а на ихъ мѣсто организовались польскіи. Населеніе попало въ полную зависимость отъ мѣстныхъ пановъ дѣдичей, которыи, маючи за собой поддержку власти, начали жестоко притѣсняти и эксплуатировати сельскихъ жителей.

И не дивно, что въ такихъ условіяхъ скоро возродились на «кресахъ» традиціи козачества и гайдамаччины. Разоренное и выведенное изъ терпѣнія населеніе хватало за оружіе и объявляло безпощадную борьбу польской власти и панамъ дѣдичамъ. Вся восточная часть Польши, т. е., русскіи земли зароились отъ многочисленныхъ шаекъ «бандитовъ», якъ ихъ называютъ поляки.

Многіи замѣчаютъ къ тому явленію, что въ новой Польшѣ повторяется старая исторія. То, что дѣялось въ старой Польшѣ въ 16 и 17 столѣтіяхъ, повторяется нынѣ точно въ такихъ самыхъ формахъ. Видно, что подобныи условія порождаютъ подобныи послѣдствія.

Кто изъ насъ читалъ исторію, тотъ знаетъ, якіи ужасныи притѣсненія переносилъ нашъ русскій народъ подъ старой Польшей. Иногда читаешь исторію и не хочешь вѣрити всему; такіи ужасныи издѣвательства, такіи жестокіи мученія, якимъ нѣтъ примѣра въ исторіи другихъ народовъ.

Іезуитъ Скарга, фанатическій врагъ русской народности, жившій при концѣ 16 и въ началѣ 17 столѣтія, признавалъ, что на всей земной кулѣ не найдется такой державы, где бы такъ зле обходились съ земледѣльцами, якъ въ Польшѣ.

«Панъ дѣдичъ или королевскій староста не только отнимаетъ у бѣдного хлопа все, что онъ заробитъ, но и убиваетъ его самого, коли захочетъ и якъ захочетъ, и никто не скажетъ ему за то одного слова».

Другій польскій писатель тогдашняго времени Шимонъ Старовольскій такъ рисуетъ положеніе селянъ: «Кромѣ обыкновенной панщины, зависѣвшей отъ произвола владѣльцевъ, они были обременены множествомъ разныхъ меньшихъ поборовъ. Каждый улей въ пасѣкѣ былъ обложенъ податкомъ подъ именемъ «очкового»; за вола платилъ селянинъ роговое; за право ловити рыбу — ставщину; за право пасти скотъ — спасное; за смолотъе муки — сухомельщину. Селянамъ не позволялось ни приготовляти себѣ напитковъ, ни покупати ихъ въ другомъ мѣстѣ, якъ у жида, которому панъ отдаетъ корчму въ аренду. Если панъ собирается на сеймъ, или на богомолье, или на свадьбу, — то на подданныхъ накладается якая нибудь новая тягость. Въ королевскихъ добрахъ, управляемыхъ старостами или же управителями, положеніе хлоповъ еще горше, хотя законъ даетъ имъ право скаржитися въ судъ, потому что передъ судомъ хлопъ всегда виноватъ. Въ судахъ у насъ завелись неслыханныи поборы, подкупы, наши войты, лавники, бурмистры — всѣ подкупны, а о доносчикахъ, которыи подводятъ невинныхъ людей въ бѣду, и говорити не треба. Поймаютъ богатого, запутаютъ и засадятъ въ тюрьму, да и тягнутъ съ него подарки и взятки. Кромѣ того въ коронныхъ добрахъ свирѣпствуютъ жолнѣры, которыи отличаются буйствомъ и своеволіемъ. Много говорятъ у насъ о турецвомъ рабствѣ; но то относится только къ военноплѣннымъ, а не къ тѣмъ, кто живетъ подъ турецкою властью и занимается земледѣліемъ или торговлей. Они заплативши рочную дань, свободны якъ у насъ не свободенъ ни одинъ шляхтичъ. Въ Турціи ніякій паша не можетъ послѣднему мужику сдѣлати того, что дѣлается въ нашихъ мѣстечкахъ и селеніяхъ. У насъ въ томъ только свобода, что вольно дѣлати всякому, что вздумается; и отъ сего выходитъ, что бѣдный и слабый дѣлается невольникомъ богатого и сильного. Ни одинъ азіатскій деспотъ не замучитъ во всю жизнь столько людей, сколько ихъ замучатъ въ одинъ годъ въ свободной Рѣчи-Посполитой».

Къ тому всему слѣдуетъ додати еще власть жидовъ надъ сельскимъ народомъ. Паны были за лѣнивы, чтобы самимъ управляти добрами, и потому отдавали ихъ въ аренду іюдеямъ съ полнымъ правомъ панского господства надъ хлопами. Жиды вытягали послѣдніи соки изъ рабочего народа, а сверхъ всего того издѣвались надъ религіозными чувствами православного населенія. Жиды брали въ аренды церкви, накладали оплаты за крещеніе дѣтей («дудки»), за вѣнчаніе («поемщина»), за погребеніе и вообще за всякое богослуженіе. Тѣ аренды были такъ выгодны, что скоро вся Южная Русь наполнилась жидовскими арендаторами.

Выходъ изъ такого положенія былъ лишь въ козачествѣ и бандитизмѣ. Селяне убѣгали массово въ козацкую «Сѣчъ», или сами собирались въ шайки и подъ командой избранного гетмана нападали на польскіи дворы, на жидовъ и мстили жестоко своимъ угнетателямъ. Обильно текла тогда кровь на всемъ пространствѣ русскихъ земель и не умолкали стоны умирающихъ въ страшныхъ мученіяхъ якъ порабощенныхъ такъ и поработителей.

Особенно страшное, кровавое возстаніе загорѣлось на русскихъ земляхъ послѣ первыхъ побѣдъ Хмельницкого надъ польскими войсками. Не лишь на Украинѣ но и во всѣхъ предѣлахъ русской земли подъ Польшей хлопы собирались въ шайки называемыи загонами, нападали на панскіи дворы, разоряли ихъ, убивали владѣльцевъ и ихъ дозорцевъ, истребляли католическихъ духовныхъ. Доставалось и уніатамъ, и всякому, кого только подозрѣвали въ симпатіяхъ къ полякамъ. Убійства сопровождались дикими истязаніями: сдирали съ живыхъ скору, распиливали на половину, забивали на смерть палками, жарили на огнѣ, обливали кипяткомъ. Не было пощады и груднымъ младенцамъ. Самую страшную ненависть показывалъ народъ къ жидамъ. Свитки закона выносились изъ синагогь и козаки плясали на нихъ и пили водку, потомъ клали на нихъ жидовъ и рѣзали безъ милосердія. Бъ Ладыжинѣ козаки положили нѣсколько тысячъ связанныхъ евреевъ на лугу, сначала предложили имъ принята христіанство, обѣщаючи пощаду, но евреи не согласились. Тогда козаки сказали: «такъ вы сами виноваты, мы перерѣжемъ васъ всѣхъ до одного за то, что вы ругались надъ нашею вѣрою». И потомъ всѣхъ истребили. Въ другомъ мѣстѣ козаки рѣзали еврейскихъ дѣтей передъ очами ихъ родителей, вытягали изъ нихъ внутренности и насмѣхаясь, подавали родителямъ со словами: «то кошеръ» — можете ѣста, а то «трефъ» — киньте собакамъ. Въ одной Украинѣ погибло тогда до 100 тысячъ еврейского населенія. Современный еврейскій рабинъ пишетъ: «Вездѣ по полямъ, по горамъ лежали тѣла нашихъ братій; не было имъ спасенія потому, что гонители ихъ были быстры, якъ орлы небесныи».

Начавшаяся разъ борьба, продолжалась столѣтія и привела, съ одной стороны, къ опустошенно русскихъ земель, а съ другой къ полной деморализаціи польской державной власти и, въ конечномъ результатѣ, къ развалу Польши. О примиреніи не могло быти и рѣчи, понеже затемненная іезуитами польская шляхта не хотѣла признати ніякихъ человѣческихъ правъ за руссвимъ народомъ. Бутная но ограниченная шляхта не могла погодитися на справедливыхъ началахъ съ русскимъ мужикомъ. Споръ польско русскій въ старину долженн былъ рѣшити мечъ, и они его и рѣшилъ.

Для примѣра, якъ смотрѣли польскіи паны на русскій народъ, най послужитъ слѣдующій факти: На польскій сеймъ ви 1650 году прибыли депутаты Хмельницкого и поставили рядъ требованій, имѣвшихъ на цѣли укрѣпленіе мира между русскими народомъ и Польшей (то было послѣ славныхъ побѣдъ Хмельницкого нади польскими войсками и послѣ заключенія Зборовского договора). Между прочимъ козацкіи депутаты требовали уничтоженія уніи. То произвело огромную бурю въ польскомъ сенатѣ и между послами. Буря еще усилилась, коли сенаторъ Адами Кисель начали доказувати, что поляки дѣйствительно должны уничтожити унію, бо тогда сами православныи козаки будутъ любити и поддерживали Рѣчь Посполитую. Польскіи паны кричали: «яки цапъ не можетъ статися бараномъ, такъ и схизматикъ не будетъ искреннимъ защитникомъ католиковъ и шляхетскихъ вольностей, будучи одной вѣры съ бунтовщиками хлопами. Якъ! задля схизматиковъ и глупого хлопства не позволятъ шляхтѣ вѣрити, якъ приказуетъ Духи Святый, а хотятъ, чтобы шляхта вѣрила такъ, якъ предпишетъ пьяная, сумашедшая голова Хмельницкого. Вотъ, якій появился докторъ чортовской академіи, хлопъ, недавно выпущенный на волю. Хочетъ отпяти у поляковъ вѣру святую. Имъ (козакамъ) не подобается слово «унія», а намъ по подобается слово «схизматикъ». Най отречутся отъ своего дурацкого схизматицкого ученія, най соединятся съ западною церковью и назовутся правовѣрными». (Русская Исторія — Н. И. Костомарова).

Съ такими сумашедшими поляками не можно было вести ніякихъ разговоровъ о мирномъ улаженіи спора между Русью и Польшей. Отъ того часу минуло близко 300 лѣтъ, но поляки не измѣнились къ лучшему. Мы читаемъ и слышимъ постоянно о дикихъ, варварскихъ насиліяхъ, чинимыхъ поляками надъ нашимъ русскимъ народомъ въ Галичинѣ, на Волыни и другихъ земляхъ, подпавшихъ подъ польское владычество. Изъ сего видимъ, что и съ теперѣшними поляками у русского народа ніякой згоды, ніякого примиренія быти не можетъ. Единственный способъ разрѣшенія русско-польского спора то прогнаніе поляковъ изъ русскихъ земель и возсоединеніе всей исторически русской территоріи съ Русской державой т. е. съ Россіей. Для той цѣли долженъ работати каждый русскій человѣкъ, откинувши разъ навсегда думки о примиреніи съ польской державной властью надъ русскимъ народомъ.