Умеръ послѣдній русскій царь изъ рода Рюриковичей Ѳеодоръ, въ 1598 г. Его брата, Димитрія, еще передъ тѣмъ убили злоумышленники и кончилася династія. Вправдѣ сейчасъ обнялъ царскій престолъ дорадникъ умершого царя, Борисъ Годуновъ, но порядка не было. Настало то страшне время, яке русскій народъ назвали „лихолѣтьемъ”. Причина тому была така:

У польского князя, Адама Вишневецкого, появился нѣкій Григорій Отрепьевъ, дуже похожій на убитого царевича Димитрія. Розсказалъ они, що злоумыешлинники убили не его, т. е. царевича, а черезъ ошибку другого зарѣзали. Поляки знали, що говоритъ неправду, но не хотѣли упустити случая изъ своихъ руки, щобы захватити хотя вліяніе въ русскомъ царствѣ и повели самозванця въ Москву. Выправа удалася и лже-Димитрія поставлено на тронѣ.

Тѣмчасомъ самозванця позналъ его товарищи, съ которымъ разомн Отрепьевъ былъ въ монастырѣ и разоблачилъ его. Понесъ онъ за то разоблачэніе смерть, но народъ началъ противн самозванця и его опекуновн—поляковн, буритися и подъ предводительствомъ Василія Шуйского вдерся въ царскій дворецъ и убилъ лже-Димитрія. Польшу часть поляковн тогда перебито.

Но поляки не хотѣли посбытися мечты, що овладѣютъ русскими землями. Повторяли они еще штуки съ самозванцами, нищили русскіи земли. Ужасно тгрпѣлн русскій народи. Незчисленне множество народа страдало и погибало отн звѣрства польскихъ и козацкихъ шаекъ. Блукалися по дорогамъ толпы людей обоего пола, нагіи, босы? измученны. Очевидець такъ говорити: „Нѣкоторы были всѣ испечены огнемъ; у одныхъ вырваны всѣ волосы на головѣ; множество калѣкъ валялося по дорогамъ; у тѣхъ былъ зырѣзаны полосы кожи на плечахи, у другихъ отсѣчзны рукъ и ноги, у инныхъ были слѣды опаленій на тѣлѣ отъ роспаленныхъ каменей”.

Противъ поляковъ пробовано выступати. Были разны попытки посбытися наѣздниковъ, были локальны удачи, но трудно было отнести надъ поляками общу побѣду.

И уже сдавалося, що не буде конца лихолѣтъю.

Поляки осаждали Троицкую Лавру около Москвы. Хотѣли ю сдобыти изъ двухъ поводовъ: Пахли имъ монастырскіи богатства и хотѣли уничтожити то гнѣздо бунта противъ поляковъ, откуда слано на всѣ стороны ободряющіи письма и взывано къ борьбѣ съ наѣздниками. Цѣлыхъ 16 мѣсяцевъ осаждали поляки Лавру, но не сдобыли ей и были принуждены отступати.

Духовенство, слѣдуя примѣру Діонизія, архимандрита Троицкой Лавры, всѣма способами ободряло народъ. Отдѣльны отряды всюда билися съ врагами. Но въ народномъ дѣйствіи не было уже порядка, не было также опредѣленного плана. Все дѣйствовало по своему. Среди массъ уже начало проявлятися уныніе и недовѣріе къ своимъ собственнымъ силамъ. Когда читано посланія изъ Троицкой Лавры, то народъ плакалъ и говорилъ, що нѣтъ уже спасенія.

Тогда въ Нижнемъ Новгородѣ передъ народомъ выступилъ выборный нижегородскій земскій староста, Кузьма Мининъ-Сухорукій, по ремеслу „говядарь” и говорилъ въ такомъ духѣ: Мусимъ помочи московскому государству, не пожалѣемъ нашихъ жизней, дворы свои продамо, жены и дѣти заставимъ и будемъ бити челомъ щобы кто сталъ у насъ начальникомъ. Дѣло велике! Мы совериммъ его, если Богъ поможе. И яка хвала буде всѣмъ намъ отъ Русской земли, що отъ такъ малого города произойде діло велике. Если мы того подоймемся, то и другіи городы къ намъ пристанутъ и посбудемся иноплененниковъ.

Тогда въ Нижнемъ Новгородѣ передъ народомъ выступилъ Кузьма Мининъ-Сухорукій... (стр. 98).

Нижегородцамъ подобалася гадка Минина. Неразъ онъ такъ до нихъ говорилъ и наконецъ они рѣшили отдатися въ его распоряженіе. И стали думати, кого бы нмъ избрати военнымъ начальникомъ, который до сихъ поръ не измѣнялъ русскому народу. По совѣту Минина рѣшено просити за предводителя Князя Димитрія Михайловича Пожарского.

Князь Пожарскій происходилъ изъ такъ зовимыхъ захудалыхъ князей, не выдавался особенными сдособностъями, но не сплямилъ онъ своей чести. Когда по выборѣ польского королевича, Владислава, царемъ показалося, що поляки обманываютъ русскій народъ, онъ бился съ поляками и раненый уступилъ въ свою посѣлость. Тамъ нашли его посланники отъ Нижняго Новгорода и просили, щобы принялъ команду надъ ополченіемъ. Принялъ онъ тотъ обовязокъ на себе съ тѣмъ, щобы касса была въ рукахъ Кузьмы Минина.

Посланникъ по поворотѣ розсказалъ о всемъ. Народъ началъ избирати Кузьму Минина къ такъ важному дѣлу. Кузьма Мининъ отказывался наконецъ согласился, що подъ тѣмъ условіемъ, що будутъ его и Пожарского слухати и давати гроши, а если нѣтъ, то силою у нихъ будутъ средства забиратися. Договоръ былъ составленъ и Мининъ поспѣшилъ его отослати Пожарскому, щобы Нижегородцы не одумалися и не отмѣнили его.

Согласно договору Мининъ отбиралъ отъ всѣхъ пяту часть ихъ майна на земске дѣло. Не допускалось ніякихъ льготъ и отстрочекъ. Были такіи, що давали охотно даже больше, чѣмъ предполагалось, были и такіи, що силою у нихъ треба было отбирати. Тѣхъ, кто не малъ, отдавали въ кабалу тѣмъ, которы за нихъ платили. Черезъ то Русь должна была испытати внутренне зло — угнетеніе бѣдныхъ, отданныхъ во власть богатымъ. Мѣры Минина были круты, но и часы тогда были страшны и круты: приходилося спасати существованіе народа.

Когда Пожарскій пришелъ въ Нижній Новгородъ, на всѣ стороны розослано грамоты взываючи всѣхъ русскихъ людей стати на защиту родины. Въ тѣхъ грамотахъ говорилось: „на Государство не похотимъ ни литовского короля, ни Маринки съ сыномъ, ни того вора, що стоитъ подъ Псковомъ”. Возванія не остались безъ вліянія. Собирались ратны люди на борьбу съ врагомъ, а остальны собирали гроши на ихъ удержанье.

Ополченіе подъ командою Пожарского поволи двинулося въ сторону Москвы. По дорогѣ прибывали новы полки, городы давали помощь, облагаючися спеціяльными на ту цѣль податками. Изъ Троицкой Лавры торопили Пожарского, щобы скорше шелъ къ Москвѣ и тамъ соединился съ княземъ Трубецкимъ. Польскій гарнизонъ въ Кремлѣ былъ невеликій и терпѣлъ недостатки; польскіи солдаты нарѣкали, що имъ не даютъ жолда, а часть войскъ ушла въ Польщу, щобы грабити королевскіи посѣюсти. Силы поляковъ были нечисленны, не было между ними едности, но ходили слухи, що въ Москву собираеся самъ король. Треба было предупредити короля и заняти Москву.

Пожарскій со своими силами наконецъ прибылъ подъ Москву. Неодолго прибылъ также Ходкевичъ, польскій гетманъ, съ литовскимъ войскомъ. Его цѣлью было доставити гарнизону запасы.4 Но Ходкевичъ не успѣлъ доставити запасовъ, ибо потерпѣлъ сильне пораженіе отъ ополченцевъ Пожарского и козаковъ. Ушелъ онъ со своими войсками, а тогда русскіи осадили польскій гарнизонъ.

Уходячи Ходкевичъ успѣлъ сообщити польскому гарнизону, що верне черезъ три недѣли. Осаджены были увѣрены, що вернеся, но проходили недѣли, а гетмана не было. Голодъ достигъ среди гарнизона страшныхъ розмѣровъ. Осажденны переѣли коней, собакъ, катовъ, мышей, грызли ремени выкапывали изъ земли трупы и ѣли. Смертность увеличилася. Живы начали кидатися на живыхъ, рѣзали другъ друга и пожирали. Тогда русскіи ударили на Китай-городъ. Поляки ушли въ Кремль. Перве, що русскіи замѣтили въ Китай-городѣ, то чаны съ человѣческимъ мясомъ.

Вскорѣ Кремль сдался. Поляки попали въ плѣнъ. Плѣнныхъ разослано по разнымъ русскимъ городамъ и тамъ держано ихъ по тюрьмамъ.

Пробовалъ еще Сигизмундъ, польскій король, наѣзды на русскіи земли, но потерпѣлъ неудачу у Волока-Ламского и ушелъ въ Польщу.

Тогда оголошено по всей русской земли, що Русь свободна отъ враговъ и щобы отвсюду посылали умныхъ людей въ Москву для выбора царя.

Собралось много людей подъ Москвою для выбора царя. Шла агитація, было нѣсколько съѣздовъ и не можно было добитися выбора. Наконецъ дворяне, боярскіи дѣти а за ними выборны люди отъ городовъ и волостей и козаки стали за молодого Романова. Всѣмъ извѣстны были терпѣнія его отца за русское дѣло и то располагало всѣхъ избрати Михаила Романова.

Въ недѣлю православія собрали всѣхъ выборныхъ на Красную площадь. Когда ихъ спрошено, кого хотятъ имѣти царемъ, то собраніе въ одинъ голосъ закричало, що Михаила Романова. Тогда пропѣто новоизбранному царю многолѣтствіе и сложено присягу. По всей Руси извѣщено о выборѣ царя, а къ Михаилу выслано посольство.

Видно, еще не всѣ польскіи отдѣлы были прогнаны изъ русской земли. Одинъ изъ такихъ отдѣловъ, заслышавши о выборѣ нового царя, хотѣлъ предостатися въ Кострому въ монастырь гдѣ жилъ Михаилъ Романовъ. Но отдѣлъ заблудился и вступилъ въ хату русского крестьянина, Ивана Сусанина.

— Знаешь дорогу въ Кострому? — спросили Сусанина.

— Знаю. Неразъ тамъ бывалъ, — отвѣтилъ Сусанинъ.

— Поведешь насъ тамъ? Мы уплатимъ хорошо........

Сусанинъ роздумовалъ. Изъ всей души онъ ненавидѣлъ поляковъ, якіи столько принесли несчастья всей русской земли, но що онъ могъ сдѣлати самъ противъ силы вооруженной банды? Ничего. Не поможе никому, а жизнь готовъ стратити.

Гадки быстро пересувалися одна за другою, окончательно рѣшился провадити поляковъ, но при томъ хотѣлъ знати, за чѣмъ они тамъ идутъ. Спрашивати боялся, ибо зналъ, що ему не скажутъ правды. Лучше ждати случайности.

На дворѣ была зима. Морозъ трескучій царилъ отъ нѣсколько дней. Только тотъ шелъ изъ хаты въ глубокіи снѣги, кого нужда выгнала. Поляки начали безпокоитися и грозно спросили Сусанина: — Идешь, или нѣтъ?

— Иду! — съ резигнаціею отвѣтилъ тотъ.

На скоро убрался въ своей тулупъ и пошелъ впереди поляковъ. Тѣ волновалися, спѣшилися дуже и изъ ихъ розговоровъ Сусанинъ узналъ що ихъ намѣрзніемъ убити новоизбранного русского царя, якій проживалъ въ Костромѣ.

Заволновалось сердце русского мужика. Столько несчастья стягнули на русскую землю поляки, столько лиха они надѣлали, теперь еще посѣгаютъ руку на выбранного народомъ царя. Нѣтъ, годѣ къ тому допустити.

Съ душѣ Сусанина созрѣлъ геройскій плянъ. Зналъ онъ, що зимою изъ первобытныхъ лѣсовъ трудно выбратися буде полякамъ, зналъ также, що онъ може ихъ по немъ водитъ, не выходячи на край, долгій часъ. А тогда буде поздно. Царь уйде съ посольствомъ, поляки найдутъ порожный монастырь.

Сусанинъ водилъ поляковъ по лѣсѣ по прямо непроходимыхъ мѣстцяхъ. Упадали они изъ силъ но настаивали на него, щобы скорше ихъ проводилъ. И только спрашивали:

— Далеко еще Кострома?

— Недалеко. Бѣда въ томъ, що трудно по снѣгахъ ходити.

— Веди насъ, только поскорѣе.

— Я стараюсь — говорилъ скромно Сусанинъ.

Минуло полудне. Поляки сголоднѣли, но не хотѣли отпочивати. Шли, потыкаючися, за Сусаниномъ, проклинаючи и лѣсъ и морозъ. Говорили между собою:

— Прійдомъ за поздно. Если передъ вечеромъ не будемъ на мѣстцѣ, уйде намъ жертва изъ рукъ.

Но до сихъ поръ не закралося въ ихъ сердце сомнѣніе. Думали, що дорога дѣйствительно далека. Но когда солнце клонилося къ западу, тогда начали подозрѣвати Сусанина. Остановилися и грозно прикрикнули на него:

— Куда насъ ведешь? Часъ уже быти въ Костромѣ. Сусанинъ не стратилъ спокойствія и отвѣтилъ:

— Дорога трудна. Не моя вина? що по снѣгахъ трудно итти.

— Може ты насъ водишь по лѣсѣ и не хочешь вести тамъ, куда хочемъ? Знай, що если бы ты на то осмѣлился, тогда твоя смерть близка.

— Не теряймо часу даромъ. Кострома ужз недалеко. Якъ будемъ говорити, вечеръ западе. Менѣ также не хочеся ночевати въ лѣсѣ.

Поляки успокоилися. Сусанинъ приспѣшилъ шага. Отдѣлъ набралъ новыхъ надехдъ и пошелъ бойко.

Поляки кинулися на Сусанина съ вытягнутыми саблями и снѣгъ обагрился кровью русского мужика — героя, (стр. 104).

Но солнце що-разъ больше клонилося къ западу. Еще немного, а зайде за лѣсну гущавину и путешественниковъ огорне темнота. Лѣсъ, вмѣсто рѣдѣти, ставалъ що-разъ густѣйшимъ, колоды по пути чаще показовалися. Полякамъ не стало терпѣнія. Видѣли, що не выбратися имъ передъ ночью изъ лѣса? а ночью не могло было быти и рѣчи о дальшемъ походѣ. Одинъ изъ нихъ хватилъ Сусанина за горло и крикнулъ:

— Ты русска собако, когда будемъ въ Костромѣ?

Сусанинъ, которому удался плянъ и который отвелъ поляковъ въ противну отъ Костромы сторону, смѣло подивился на поляковъ и внятно сказалъ:

— Не видѣти вамъ Костромы. Не обагрите вы своихъ рукъ царскою кровью........

Що ты говоришь, псе подлый? — крикнули поляки.

— То говорю, то изъ лѣса до завтра до вечера не выберетеся, а въ Кострому не попадете и черезъ два дни.

Поляки взбѣсилися. Нѣсколько ближе стоявшихъ кинулися на него съ вытягнутими саблями и снѣгъ обагрился кровью русского мужика — героя.

Сусанинъ палъ изъ рукъ поляковъ, но былъ спасенъ царь, Михаилъ Романовъ, и былъ окончательно положенъ предѣлъ польскимъ наѣздникамъ.

Мининъ и Пожарскій спасли Русь отъ гибели, но не меньше спасъ ю и Сусанинъ, тотъ сѣрый герой — крестьянинъ.

И теперь только въ томъ мужику надежда, що спасе онъ русскіи земли. Еще не перевелися среди крестъянъ герои........