Однимъ изъ найбольше неожиданныхъ появленій, всплывшихъ на верхъ въ Міровой войнѣ, есть украинскій сепаратизмъ. Подготовленный нашими непріятелями, непредвидѣнный даже самими нами, Русскими, этотъ сепаратизмъ поразилъ общественное мнѣніе западной Европы. Столбцы западно-европейскихъ газетъ вдругъ запестрѣли необычными названіями: украинцы, рутены, литовцы, мало-бѣло-великороссы, вмѣстѣ съ цѣлымъ рядомъ утвержденій не меньше чудовищныхъ, какъ наприм., будтобы въ древности Югъ Россіи жилъ отдѣльно, будтобы Кіевъ былъ столицею не Руси, а какой то фантастической „Рутеніи”, и будтобы подъ конецъ 17-го столѣтія существовала независимая козацкая держава. Читатели не знали, какъ разбираться и какое значеніе придавать подобнымъ утвержденіямъ. Одни повѣрили въ существованіе украинскаго народа и думали, что его освобожденіе отъ чужеземнаго ига — русскаго — является вещью такъ природной, какъ и освобожденіе народа польскаго; другіе въ сомнѣніи спрашивали: „что это за народъ, въ тридцать милліоновъ, который живетъ не въ безмежныхъ степяхъ Сибири, а въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ Австріею? На терририторіи этого народа лежитъ Кіевъ всѣмъ намъ хорошо знакомый, а также, какъ говорятъ, и Одесса, къ которой доступъ не представляетъ никакихъ трудностей. Какъ это произошло, что до сихъ поръ мы не знали о существованiи украинскаго народа?”

Близко то время, когда принципы Вилсона станутся основными законами государства. Мы убѣждены, что при практическомъ примѣненіи принципа самоопредѣленія народовъ въ бывшемъ русскомъ государствѣ принципъ расоваго происхожденія потеряетъ присущее ему исключительное значеніе, такъ какъ въ противовѣсъ ему выдвинутся другіе факторы: экономическіе интересы, необходимость общей защиты передъ германскимъ міромъ, вѣковыя привычки общаго сожитія съ русскимъ народомъ, и т. п. Поэтому мы вѣримъ, что даже обособленіе неславянскихъ частей Россіи, какъ Литвы и Эстоніи, можетъ осуществиться лишь въ ослабленной формѣ, въ видѣ мѣстнаго самоуправленія. Но предположимъ на минуту, что принципъ самоопредѣленія осуществится во всей своей теоретической чистотѣ; въ такомъ случаѣ по отношенію къ Украинѣ предъ нами предстаетъ слѣдующая дилемма:

Если народъ украинскій существуетъ въ дѣйствительности и цѣлыя столѣтія стонетъ подъ игомъ Сѣверной Руси, и если принципъ національнаго самоопредѣленія является на практикѣ вездѣ осуществимымъ, тогда будущее этого народа есть ясно опредѣленно: онъ на равнѣ съ другими угнетенными народами долженъ статься свободнымъ и основать автономную державу, понятно, въ своихъ настоящихъ, а не фантастическихъ, этнографическихъ границахъ.

Если же, напротивъ, „малороссы” — „украинцы” представляютъ собою только вѣтвь единая русскаго народа, отличающіеся отъ вѣтви „великорусской” небольшимъ различіемъ языка — которое, кстати, образовалось въ послѣднихъ столѣтіяхъ — и нѣкоторыми особенностями правовъ и обычаевъ; если въ нѣкоторомъ періодѣ ихъ существованія судьба ихъ развивалась отдѣльно отъ остальной Россіи только вслѣдствіе внѣшнихъ, международныхъ условій, если, кромѣ того, Украина силою оторванная отъ Россіи не была никогда независимой, — тогда украинскій сепаратизмъ являлся бы не воплощеніемъ національнаго принципа, а попраніемъ его. Принципъ самоопредѣленія народовъ не выражается, въ настоящее время, въ расчлененіи отдѣльныхъ отраслей великаго народа, а, напротивъ, въ полномъ завершеніи его единства. Новыя славянскія державы соединяютъ роды одного и того же племени, но различныхъ нарѣчій, а даже — различныхъ языковъ; элзасцы возсоединяются съ народомъ французскимъ; Германія, хотя и побѣжденная, завершаетъ свое національное единство; Италія окончила блестяще долголѣтнюю борьбу за возооединеніе всѣхъ своихъ братьевъ. Было бы, слѣдовательно, нелогически, если бы для русскаго народа національная идея выразилась отдѣленіемъ его южныхъ областей отъ общаго ствола.

Авторъ намѣтилъ своей задачей: представить историческую судьбу Южной Руси, чтобы, основываясь на мнѣніи великихъ историковъ и на свидѣтельствѣ перворядныхъ источниковъ, дать читателю западной Европы вѣрный образъ сношеній между Сѣверомъ и Югомъ Россіи, предоставляя при этомъ въ его распоряженіе матеріялъ для самостоятельнаго рѣшенія вышеупомянутой дилеммы.

Настоящiй очеркъ обнимаетъ дотатарскій періодъ русской исторіи и посвященъ критикѣ фантастическаго утвержденія, будтобы какая то Украина существовала отъ 9-го до 13-го столѣтія. Такъ отдаленная эпоха не отбираетъ интереса нашему изслѣдованію, длятого что, именно, подъ конецъ этого періода начали пробиваться почки одного изъ развѣтленій малорусскихъ на великомъ стволѣ русскаго народа.

Перепутанная терминологія (наименованіе) всегда полезна для того, что защищаетъ неправду; поэтому начнемъ отъ точнаго объясненія именованій, относящихся къ нашему предмету.

Русское слово украина, — польское Ukraina — обозначаетъ пограничную область. Прилагательное имя украинный (украинная женс. р.) отмѣчаетъ то, что находится на краю, на пограничьи (у край лежащій). Этимологія этого слова очень знаменательна. Ясно, что то, которое носитъ это названіе „украина”, не есть что то автономное, а лишь извѣстная область, названная такъ даннымъ правительствомъ и народомъ, обитающимъ внѣ ея и считавшимъ эту область, въ древности, какъ бы придаткомъ къ своему собственному владѣнію. И дѣйствительно по отношеніи къ Литвѣ Кіевская земля становится украиной (южной) со времени завоеванія ея (конецъ 14-го столѣтія), по отношеніи къ Польщѣ — восточной украиной, со времени соединенія Литвы и Польщи (вторая половина 16-го стол.), и наконецъ по отношеніи къ Московской Руси — юго-западной украиной со времени возсоединенія Малороссіи (половина 17-го стол.).

Является не легкой задачей найти слѣдъ названія „Украина” въ документахъ раньше конца 14-го столѣтія. Московская Русь имѣла другія украины, именно лежащія на рубежахъ Дона и степей Нижняго Поволжья, занятыхъ кочевыми татарскими ордами. Эта граница, если вообще можно говорить о границахъ въ степи между 15—17-тымъ столѣтіемъ, постепенно и то цѣною тяжелыхъ и вѣковыхъ усилій отодвигалась на югъ и въ это время параллельно смѣнялись территоріи, коимъ придавано названіе украинныхъ ¹⁾. Отмѣчаемъ, что прилагательное украинный примѣнялось не только на югѣ Россіи. Толковый словарь русскаго языка Даля — классическое произведеніе — объясняя этимологію прилагательнаго украинный, наводитъ вотъ какіе примѣры (изданіе 1865 г.). Сибирскіе города назывались въ былыя времена украинными ²⁾. Городъ Соловецкъ (на островѣ Бѣлаго моря) — тоже мѣстность украинная.

При такомъ значеніи слова украина утверждать, что территоріи нынѣшней Южной Россіи были Украиною съ 10 или 12-го столѣтія, является громаднѣйшимъ заблужденіемъ. Въ тѣ времена данное названіе не примѣнялось никогда къ этимъ областямъ, и не могло быть иначе по той простой причинѣ, что эти области не были тогда пограничными, а напротивъ образовали ядро, средоточіе, центръ Русской державы.

Держава, о которой говоримъ, не была мифическая Рутенія, ни Украина, а то Кіевское княжество, что является колыбелью русскаго народа и госудаства. Здѣсь надъ рѣкой Днѣпромъ, единственнымъ путемъ торговыхъ сношеній между Балтійскимъ моремъ и Византіею, возникла подъ конецъ 9-го столѣтія сила, котора оружіемъ и торговлею начала соединятъ славянскія племена, разбросанныя по полямъ и лѣсамъ Приднѣпровской долины. Кіевскій лѣтописецъ монахъ Несторъ — половина 11-го столѣтія — перечисляетъ названія всѣхъ этихъ племенъ, и могу завѣрить читателя, что между ними нѣтъ ни слѣда ни о украинцахъ, ни рутенахъ, по той простѣйшей причинѣ, что первые не существовали вообще, а касательно вторыхъ, то маленькое славянское племя, которому мадьяры дали имя рутеновъ жило за Карпатами на разстояніи 700 кил. О князѣ Рюрикѣ не имѣется другихъ свѣдѣній кромѣ русскихъ лѣтописей, но о сынѣ его Игорѣ есть достовѣрнѣйшія свидѣтельства: въ 944 году между этимъ княземъ съ одной стороны, а византійскимъ императоромъ, съ другой, заключенъ торговый договоръ. Въ этомъ договорѣ напрасно мы бы искали слова „украинцы” или „рутены”, но за то находимъ выраженія: русь (этническое), русинъ, русская земля, великій князь русскій ³⁾. Когда въ 988 г. при Владимірѣ Святомъ, внукѣ Игоря, окрещено населеніе Кіева, это событіе извѣстно въ документахъ древности, какъ крещеніе не какого тамъ народа, а народа русскаго, „Крещеніе Руси.” Когда при Ярославѣ Мудромъ (1019—1054 г.) собрано въ Кіевѣ первый сводъ законовъ, названо его не иначе, а „Русская Правда”. Дочь Ярослава, выданная замужъ за Генриха I., короля Франціи, извѣстна въ французской исторіи подъ именемъ Anne de Russie. Каждый русскій школьникъ знаетъ прекрасно, что на съѣздѣ русскихъ князей въ 1103 г. внукъ этого Ярослава, Владиміръ Мономахъ, старался убѣдить своего двоюроднаго брата, помышлятъ о русской землѣ и соединиться съ нимъ противъ половцевъ, азіатовъ. И успѣвъ въ своемъ стараніи, Мономахъ воскликнулъ, благодаря его за согласіе: „великое благо ты дѣлаешь, братъ, для русской земли”. Сознаніе, что земли, населенныя племенами долины Приднѣпровской, образуюсь одно цѣлое, землю, край русскій, было живо въ то время.

Это названіе „руская земля” было уже въ 11 стол. выраженіемъ утертымъ и бщепринятымъ въ лѣтописяхъ и во всѣхъ писанныхъ документахъ. Обязанностью князей было: печитися о руской землѣ” и идти на брань съ язычники”. Кто не будетъ слушаться нашихъ постановленій — говоритъ рѣшеніе съѣзда князей 1097 г. — будетъ имѣть противъ себя Крестъ Святой и всю русскую землю”. Кіевскій митрополитъ носитъ титулъ „митрополитъ всея Руси”. Въ 1006 г. нѣмецкій миссіонаръ Бруно, гость Владиміра Святого, писалъ о немъ императору Генриху Второму, называя его Senior Ruzorum. Всѣ эти выраженія относятся къ 11 и 12 столѣтіямъ.

Но если такъ свидѣтельствуютъ историческіе источники, изъ которыхъ мы почерпаемъ свидѣнія — спроситъ не одинъ — то какъ объяснить тотъ фактъ, что находятся лица готовыя отрицать, что древній Кіевъ принадлежитъ русскому народу? Партійная логика не имѣетъ ничего общаго, какъ извѣстно, съ нормальнымъ мышленіемъ, а бумага переноситъ все, особенно, когда является средствомъ анонимной пропаганды и то еще въ эпоху такъ бурную какъ наша. Г-нъ Грушевскй, историкъ украинофильской партіи, знаетъ хорошо факты историческаго кіевскаго періода. И что онъ дѣлаетъ при наличности этихъ свидѣтелей. Очень просто: въ своей книгѣ слово „русскій”, когда рѣчь идетъ о историческомъ событіи, точно опредѣленномъ, оставляетъ такъ, какъ есть, но въ то же время позволяетъ себѣ выдѣливать и особо обрабатывать эти происшествія и эти факты, прослѣдивая ихъ развитіе въ географическихъ границахъ будущей Малороссіи и придавая имъ имъ совершенно произвольно названія „Украина”, „украинскій”, неизвѣстныя въ тѣ времена. Слагаемыя и умножители являются русскими, суммы и произведенія украинскими; не интересна ли эта своего рода аритметика? (русскій+русскій=украинецъ).

Вотъ вамъ одинъ примѣръ. Кіевъ не имѣлъ своей собственной династической вѣтви, такъ какъ Кіевскій престолъ занимали князья различныхъ вѣтвей Рюриковаго рода, — члены одной семьи, такъ сказать, общерусской. Но что за государство древнее было бы это безъ своей особой династіи? Какъ рѣшаетъ украинскій историкъ такую трудность? И здѣсь очень просто. Съ родословной Рюриковичей онъ отдѣляетъ всѣ тѣ вѣтви, которыхъ князья впослѣдствіи получили характеръ мѣстной династіи въ какихъ нибудь другихъ частяхъ Руси, и такъ очищенной родословной даетъ названіе: Родословная украинскихъ князей кіевской династіи.

Авторъ этихъ строкъ занимался въ свое время изслѣдованіемъ генеалогіи Рюриковичей, изучалъ прилежно обширную ученую литературу по этому предмету и можетъ навести маленькія княжества 14, 15 ст., такъ крошечныя, что отъ нихъ кромѣ имени, географическаго расположенія и родословной ихъ князей не сохранилось ничего больше.

Знаетъ тоже всѣ „великія княжества”, „земли”, „удѣлы”, „волости” и „отчины”, которыя въ себѣ соединяли всѣ частицы, на какія распадалась русская земля. Но въ десяткахъ томовъ просмотрѣнныхъ одно, что не встрѣтилъ ни разу, есть „украинское княжество” или династическая вѣтвь „украинская”. Остается ему теперь лишь поблагодарить г-на Грушевскаго за научныя открытія, подѣланныя имъ въ родословной русскихъ князей. Первые вѣка существованія русской державы были блестящiе. Родъ Рюриковичей, глава которыхъ сидѣлъ на Кіевскомъ престолѣ, владѣлъ въ 11 и 12 стол. Новгородской землей на сѣверѣ — Ростовской на востокѣ ⁴⁾ — Приазовской русской колоніей на юго-востокѣ (княжество Тмутороканское ⁵⁾ — Галицкимъ княжествомъ на западѣ ⁶⁾. Русь находилась въ постоянныхъ сношеніяхъ съ остальною Европою. Церковный расколъ 1054 г. еще не ослабилъ этихъ сношеній, которыя позже были уничтожены вслѣдствіе татарскаго ига. Какъ яркій признакъ этихъ сношеній, достаточно отмѣтить, что Ярославъ I. былъ женатъ на шведской княжнѣ, что его сестра была королевою Польщи, одинъ сынъ женатъ на сестрѣ польскаго короля, дочери за королями: Норвегіи, Франціи и Венгріи, а одинъ изъ внуковъ являлся зятемъ Герольда, короля Англіи. Кіевъ, мать всѣхъ русскихъ городовъ, удивлялъ иностранцевъ своими богатствами и своей культурой. Вмѣщалъ въ своихъ стѣнахъ 400 церквей, монастыри, школы и каменную крѣпость. Адамъ изъ Бремы назвалъ его „соперникомъ Цареграда”. Не странно ли спорить нынѣ насчетъ имени этого государства, какъ бы вопросъ ишелъ о какой тамъ полудикой ордѣ кочевниковъ, и навязывать ему наугадъ имена то „Украины”, то „Рутеніи”?

„Столицею Южной Рутеніи — читаемъ въ одной газетѣ — тысяча лѣтъ тому назадъ былъ Кіевъ. Въ 10 и 11 стол. Рутенія образовала могущественное государство.” На дѣлѣ же не только въ 10 стол., но даже въ 20 стол. слово „Рутенія” неизвѣстно въ Россіи; не найдете ни „Рутеніи, ни „рутеновъ” въ упомянутомъ уже словарѣ Даля, ни въ 40 томахъ Русской Энциклопедіи (изд. 1902 г.) ⁷⁾, ни даже въ 29 томахъ „Русской Исторіи съ Древнѣйшихъ Временъ” Соловьева.

Терминъ рутены встрѣчается по разъ первый у Цезара: онъ такъ называетъ одно галлійское племя, которое жило въ южной части нынѣшняго французскаго Auvergne. Память объ этомъ племени сохранилась долго въ названіи Augusta Ruthenorum въ Auvergne. Эти рутены, очевидно, не имѣли ничего общаго съ славянами, кромѣ случайнаго одинаковозвучнаго имени ⁸⁾.

Въ Венгріи во времена династіи Арпадовъ (997-1301) называли рутенами славянъ, жившихъ (и живутъ до сихъ поръ) на южныхъ склонахъ Карпатъ, тѣхъ самыхъ, что видѣли уже въ 1914 г. — на жаль, на короткое время — передовыя стражи русскихъ войскъ, прибывшихъ туда для ихъ освобожденія. Въ данномъ случаѣ, т. е. въ примѣненіи къ славянскимъ племенамъ, слово „рутены” — не что иное, какъ чужеземное извращеніе слова русскаго „русинъ”, которое встрѣчаемъ, хотя и рѣдко, въ древнихъ русскихъ документахъ. Но для насъ важнѣе тотъ фактъ, что это слово находимъ, какъ въ кіевскихъ документахъ (См. торговые договоры съ греками въ 10 стол.), такъ въ новгородскихъ (См. договоръ съ германцами 1195 года). Въ этихъ документахъ слово „русинъ” не имѣетъ какого то спеціальнаго племеннаго значенія, а есть однозначно со словомъ русскій (синонимъ этого слова: един. число, русскій или руссинъ, мн. ч. русскіе, собирательное — русь). Со временемъ названія руссинъ вышло изъ улотребленія въ Россіи, но сохранилось до нынѣ въ Галичинѣ.

Въ среднихъ вѣкахъ терминъ „рутены” появляется въ лѣтописяхъ (первый разъ въ хроникѣ поляка Мартина Галла 11—12 стол.), но значеніе его очень туманно. Датскій историкъ Саксъ Грамматикусъ (1205) употребляетъ это слово, чтобы отличить христіанскихъ славянъ Балтійскаго побережья отъ языческихъ, жившихъ рядомъ. Въ общемъ это было въ Средновѣковьи латинское наименованіе всѣхъ русскихъ, употребляемое наравнѣ со словами Russia и russi. Позже писатели лучше ознакомленные съ русскими дѣлами избѣгаютъ его; и такъ знаменитый Герберштейнъ, императорскій посолъ въ Москвѣ 1517 г., разбирая на первой страницѣ своихъ „Воспоминаній” происхожденіе слова „русскіе”, замѣчаетъ, что по латински этотъ народъ зовутъ rutheni, а по нѣмецки Reussen, но впослѣдствіи не употребляетъ больше этого слова ⁹⁾. Не употребляетъ термина „рутены” ни Павелъ Джовіо изъ Комо, который писалъ о Россіи въ 1525 г. И совершенно правильно, длячего употреблять старыя и спутанныя названія, отжившіе свое время? Кромѣ того названіе „рутены” имѣетъ еще то неудобство, что обозначаетъ одновременно и племя и обрядъ.

Племя „рутеновъ” было первое, благодаря географическому положенію, которому навязано церковную унію (13 стол.) Церковный латинскій языкъ принялъ этотъ терминъ „рутены” для обозначенія уніатскаго обряда въ богослуженіяхъ на славянскомъ языкѣ и между другими слав. племенами и распространилъ его дальше на востокъ, въ Галиціи, въ Польщѣ и т. д. ¹⁰⁾. Нечего удивляться, церковь есть консервативна въ своемъ языкѣ и ея цѣль повыше всѣхъ племенныхъ различій.

Но совсѣмъ другое значеніе получилъ этотъ терминъ въ рукахъ австрійскаго правительства: онъ стался орудіемъ для сдавленія въ населеніи Галичины и Буковины сознанія родства съ народомъ русскимъ, подданнымъ царя Россіи. „Тѣ тамъ суть русскіе, а вы рутенцы”, начало утверждать правительство. Самовольное именованіе племенъ, замѣщеніе одного алфавита другимъ, смѣна правописанія, — вотъ возлюбленныя средства австрійскаго правительства въ его политической борьбѣ ¹¹⁾.

Чтобы опредѣлить индивидуальность даннаго племени не такъ важно знать, какъ его называли иностранные лѣтописцы, которые, быть можетъ, впервые узнали о немъ отъ своихъ предшетвенниковъ, ни даже какое имя даютъ ему друтія племена, а то, какъ оно называетъ само себя. По австрійской терминологіи всѣ славяне (исключивъ поляковъ и словаковъ) заселяющіе Галицію, Буковину и сѣверо-восточную часть Венгріи — въ общемъ близко 5,000,000 чел. — называются „рутены”, но они сами называютъ себя: въ Галиціи русскими или русинами, въ Буковинѣ — руссинами, русскими или малороссами, въ Венгріи — русскими, малороссами или руснаками ¹²⁾. Національное сознаніе этого населенія старательно придавлено, немногочисленная интеллигенцiя вплоть до послѣднихъ лѣтъ была систематически полонизована или германизована. Длятого ничего удивительнаго, что не принялось общее названіе для всѣхъ, хотя совершенно правильно, найбольше распространено является всетаки: руссины и русскіе. Фактъ этотъ не по вкусу былъ австрійскому правительству, которое навѣрно не изъ преклоненія предъ латинскимъ языкомъ схоластиковъ, назвало однимъ общимъ словомъ рутены все населеніе ¹³⁾.

Въ началѣ нашего столѣтія проектъ отдѣленія русскихъ южныхъ губерній отъ остальной Россіи принимаетъ въ планахъ австро-венгерской политики чѣмъ разъ болѣе ясныя и опредѣленныя формы. И политическая пропаганда смѣняетъ тонъ. Пускаются въ народъ кличи: „тамъ за рубежомъ, въ Кіевѣ, не живетъ русскій народъ, а рутенскій, какъ и вы”. Что существуетъ большое сходство между населеніемъ по обоихъ сторонахъ рубежа — это фактъ, но чтобы въ Южной Россіи жили рутены — это уже выдумка. Скажите это слово въ губерніяхъ какъ Черниговъ или Полтава, и никто васъ не пойметъ; не поймутъ, о чемъ говорите, о растеніяхъ, о животныхъ или о минералахъ. Въ Украинѣ крестьянинъ называется малоруссомъ или просто русскимъ — слово рутенъ для него не существуетъ.

И теперь вдругъ намъ говорятъ, что древняя Кіевская Русь не существовала никогда, и что 1000 лѣтъ тому назадъ на ея мѣстѣ была лишь одна Рутенія. Такъ пишутъ исторію, когда это полезно для германско-австрійской политики.

Ислѣдовавъ эти два паспорта, выставленные въ послѣднихъ 20—30 годахъ при вѣжливой поддержкѣ австрійскаго правительства для древней Кіевской Руси, читатель убѣждается въ ихъ поддѣлкѣ. Теперь нѣсколько о паспортѣ настоящемъ, законномъ.

„Русь”, „русскіе” — вотъ единственныя названія, которыя обозначаютъ племена и территорію древней Руси. Слово Русь имѣетъ два значенія: въ началѣ опредѣляло племя, а впослѣдствіи — страну (край). По кіевскому лѣтописцу Русью называлось то племя варяжское, изъ среди котораго были призваны на правленіе Рюриковичи ¹⁴⁾. Соловьевъ предполагаетъ, что оно появилось на пути соединявшомъ нормановъ съ греками, за долго до призванія варяговъ. Въ территоріальномъ значеніи слово Русь примѣняно въ двоякомъ смыслѣ: въ широкомъ, обнимавшемъ всю безпредѣльную русскую землю (митрополитъ Кіева и всея Руси), и въ болѣе узкомъ для указанія только кіевскаго княжества (12 стол.). Постепенно это наименованіе распространялось и примѣнялось къ другимъ территоріямъ, какъ Черниговъ, Волынь, Новгородъ ¹⁵⁾ Галичъ и т. д. „Волость Новгородская есть самая древняя изъ всей русской земли” пишется въ лѣтописи 1206 года. Великій князь литовскій Гедиминъ (1316—41г.) принимаетъ въ Вильнѣ титулъ: „Великій князь Литовскій, Жмудскій и Рускій ¹⁶⁾. Сѣверо-востокъ Россіи другого имени кромѣ общаго Русь, Россія не имѣлъ ¹⁷⁾, въ русскомъ языкѣ не существовало слово „московскій”, оно возникло на западѣ, когда могущество московскаго князя притмило своимъ блескомъ въ глазахъ иностранцевъ остальню Русь. Чтобы разъ покончить съ назвой наведу цѣлый рядъ латинскихъ выдержекъ, свидѣтельствующихъ наглядно, что на этомъ языкѣ во всѣ времена употребляно Русь и русскіе, Russia, russi. Въ западныхъ лѣтописяхъ вспоминается о томъ, что къ императору Оттопу I. прибыли Legati Helenae reginae Russorum (10 стол.). Грамота папы Григорія 7-го (1075 г.) называетъ Изяслава, сына Ярослава I. Rex Ruscorum. Тотъ же папа совѣтуетъ польскому королю возвратить Изяславу Regi Ruscorum земли, забранныя ему. Здѣсь выраженіе Ruscorum болѣе правильно чѣмъ Russorum. Можно предполагать, что когда сынъ Изяслава прибылъ въ Римъ, его спросили, какъ называется его народъ; князь отвѣтилъ, очевидно: „есмы русскіе,” какъ и сегодня сказали бы мы. Отсюда и латинскій 2-ой падежъ Ruscorum Плано Карпини (13 стол.) — писалъ Kiovia quae est Metropolis Russiae. Грамота папы Иннокентiя 4-го увѣдомляетъ Даніила Галицкаго Regem Russiae что Святѣйшій Престолъ беретъ его подъ свое покровительство. Сохранился одинъ декретъ князя Юрія 2-го 1340 г., въ которомъ онъ самъ называетъ себя Dei gratia natus dux minoris Russiae.

Какъ „рутены”, такъ и „русси” въ латинскомъ языкѣ примѣнялось къ южной и сѣверной части, а также къ госуд. Литовско-Русскому безъ найменьшаго различія.

Изъ всѣхъ этихъ выписокъ особенно интересенъ декретъ Юрія II., князя Галицкаго, такъ какъ онъ показываетъ, что въ послѣднихъ годахъ существованія Галицкаго Княжества, когда высшіе классы были пропитанны уже западной культурой, офиціальное названіе было Russia а не „Рутенія”. Это является тоже первымъ намекомъ на слово „Мало-Россія”, Малая Русь” (dux minoris Russiae). Отъ слова Малороссія происходитъ Малороссъ, какъ называлось до 1917 года населеніе Малороссіи, т. е. прежде чѣмъ ему прилѣплено названіе „украинецъ”.

При повысшемъ разборѣ мы старались не выставлятъ свое личное мнѣніе, за насъ говорили неопревержимые цитаты изъ историческихъ документовъ. Голосъ вѣковой этихъ безпристрастныхъ свидѣтелей отвѣчаетъ на нашъ вопросъ точнѣйшимъ образомъ:

1. Территорія, заселенная русскимъ народомъ отъ Карпатъ по Бѣлое море и Суздаль, отъ Новгорода по Кіевъ не была чѣмъ инымъ, а Русью.

2. Народъ назывался русскимъ какъ въ Новгородѣ, такъ и въ Галичинѣ, а землю свою онъ называлъ Русью.

3. Иностранцы называли край Russia а народъ russi, употребляя иногда извращеніе этихъ словъ Рутенія, рутени. Употребляя эти названія иностранцы не дѣлали никакой разницы между сѣверомъ и югомъ, и какъ жителей Новгорода, такъ жителей Кіева называли разъ russi, разъ rutheni.

4. Касательно слова „Украина”, не существовалъ ни слѣдъ его въ дотатарскій періодъ, ни 150 лѣтъ спустя. Слово „Украинцы” появилось нѣсколько столѣтій позже еще.

Слѣдовательно, ясно, что всѣ старанія украинофиловъ доказать существованіе двухъ народовъ пользуясь только различіемъ названій: русскіе и рутены, не имѣютъ ничего общаго съ уваженіемъ, должнымъ исторической истинѣ фактовъ. Утверждать, что существовала Кіевская Рутенія, какъ государство, отдѣльное отъ Россіи, или что существовала какая то Украина въ дотатарскій періодъ, не есть что иное, какъ политическая мистификація (нарочное злоупотребленіе легковѣрія другихъ) брошенная съ вѣрой въ малое закомство иностранцевъ съ древней русской исторіей и съ языкомъ русскимъ...