О если-бы дожить до дня,
Когда сквозь саванъ погребальный
Проникнетъ благовѣстъ пасхальный,
Когда, веригами звеня,
Мы встанемъ изъ могилъ
И полны свѣжихъ силъ,
Отъ Прута, Буга и до Сяна,
По обѣ стороны Карпатъ,
Другъ — недругъ, братъ — небратъ,
Воскликнемъ радостно: Осанна!
И грянутъ горы, долы, лѣсъ:
О, если-бы дожить, но дни
Бѣгутъ, бѣгутъ, жизнь все короче,
И утро гонитъ сумракъ ночи,
И ближе вѣчности огни, —
А благовѣста нѣтъ!
И прерванъ, не допѣтъ
Тотъ отроческій гимнъ надежды,
Съ которымъ въ юности святой
Въ далекой церковкѣ простой,
На жизнь мы открывали вѣжды,
Повѣря въ чудо изъ чудесь:
Да, шесть вѣковъ ужь мы въ гробу!
Двѣнадцать лучшихъ поколѣній
Шестьсотъ прождало воскресеній,
Все вѣря въ лучшую судьбу! —
А гнетъ чужихъ цѣпей
Давилъ сильнѣй, страшнѣй...
Но хоть намъ рвали изъ гортани
Молящіеся языки,
Сажали въ „мѣдные быки“
И жгли средь воплей и стенаній,
То все-жъ напѣвъ нашъ не исчезъ:
И всякій разъ, когда весна
Расторгнетъ зимнія оковы
И, свѣжи, зелены и новы
Встаютъ отъ мертвеннаго сна,
Цвѣты вездѣ стеля,
Луга, холмы, поля —
Сама та пѣснь изъ груди рвется...
Въ восторгѣ отъ нея Карпатъ
Ручьями слезъ роситъ свой скатъ,
И завываетъ, и смѣется,
Качая бурно свой навѣсъ:
И внемлетъ пѣсни вѣковой
Свидѣтель древней княжьей славы,
Давно разрушенный, корявый,
Нашъ теремъ Галицкій сѣдой...
У ногъ сонливый Днѣстръ
Шумитъ, подъ птиць оркестръ,
И шепчатъ старыя преданья,—
Что, какъ весна, такъ на горѣ,
Въ старинномъ княжескомъ дворѣ,
Слыхать подземныя рыданья,
И звонъ, и пѣніе словесъ:
И до меня въ краю чужомъ,
То пѣнье мертвыхъ долетаетъ
И духъ отчаянья смиряетъ
Повѣрье люда надъ Днѣстромъ!
Все явственнѣе онъ,
Подземный перезвонъ...
Ужъ содрогаются могилы...
И, можетъ быть, я доживу
И сонъ увижу на яву,
Какъ древній Галичъ, Лазарь хилый,
Возставъ, воскликнетъ до небесъ:

Дм. Вергунъ.