КОРОТКЫ НОГЫ

Гитлеровский молодчик мал просте имя — Фриц и коротки ногы. Николи он не сподівался, што тото даколи отограт трагичну ролю в його житю.

Коли пришла и його колєйка идти на Восточный фронт, з великой втіхы Фриц в тот сам день записал до свого днивника:

“Нарешті, нарешті, ідеме...”

Уж в дорозі го поразил несподіваный видок. Фронт ище был далеко, а коло желізной дорогы, по якой шол их войсковый поізд, лежали розбиты вагоны, понищены танки, каноны. На дорогах валялися обгорілы машины, возы и трупы коней.

— А то што? То нашы столько набили? — звідал он страченый.

— Ей, дурный, — отповіл солдат, який уж по другий раз іхал на фронт. — Кто сам себе нищит? Партизаны так стараются.

— Значит надто панькалися с тыма украинцами. У мене они на брюху будут ползати. — Ты што смотриш? — звідал он хлопца, який смотріл на куцого Фрица и чогоси посміхался.

Фриц скочил з вагона, схопил хлопчика за голову и ножом вынял му очи. То был його первый бой с врагом, и Фриц дораз написал нареченой о свойой побіді и пакунок с куртком и штанятами хлопчика єй выслал.

Найбольше мучило Фрица, што украинскы люде не настрашилися його ножа, а напротив, страх почал мучити самого Фрица и он написал нареченой: “Майже каждоденно летят в повітря возы, машины. Всяди нас ненавидят. Тяжко тобі представити, на якы небеспеченства я ту выставленый.”

Наречена чекала на пакункы, а не на такы писма, и коли одержала вістку, што Фриц перешол працувати сельскым зарядцом, романтичный образ “молодого звіря" обернулся в єй очах на простого вола.

Заміст жданого пакунка наречена знов одержала от Фрица писмо. Властиво ниякого слова не было написано, а в коперткі была лем байка Крылова “Волк на псарні.”

— Што то значит? — стурбовано звідувала всіх знакомых наречена. — Волк на псарні. Я не розумію, до чого то. . .

— А где ваш нареченый, на яком фронті?

— На Украйні. Он тепер сельскогосподарскым зарядником. Йому обіцали там сорок гектаров земли, а роботникы будут працувати задармо. . .

Знакомы лем сочувственно кивали головами. Нарешті, она здыбала журналиста. Он лем што прибыл с Украины. Дознавшися о Фрицовом писмі, журналист дораз объяснил:

— О том самом я и писал в “Дейче Украине цейтунг”. Нашым шльозакам и швабам трудно привикати до Украины. А ище труднійше они переживают самотность. В день, в часі напруженой працы, ище яко-тако, але ночом им небеспечно в чужом краю, який заполненый партизанами. Много сельскогосподарскых зарядников так и гинут на постах.

Наречена уж истерично закричала:

— Тогды то про него написано: “С волками иначе не дєлать, мировой, как снявши шкуру с них долой”?

— Успокойтеся, — отповіл журналист с усмішком повішеного, — шкуры, звичайно, партизаны не здерают, але убити убьют, як його не вратуют долгы ногы. Я лем завдякы им ище живый.

Наречена упала на подлогу: єй Фриц мал коротки ногы.