Мария Похна

Спочатком 1941 року члены нашой организации и читателі “Карпатской Руси” узнали о страшной трагедии, яка встрітила одну из найліпших членкинь организации — Марию Похна, в Клифтон, Н. Дж. Мария Похна пала жертвом темноты свого мужа Василия Похны, котрый зачаился на повертаючу ночном годином из роботы Марию и по звірекы замордувал єй.

В покойной Марии наша организация стратила передову членкиню и роботницу, а двоє єй дітей возлюблену маму. Но о том дальше, а а тепер дашто из примірного житя покойной Марии:

Покойна Мария Похна родилася 14-го мая 1895 року в бідной, безземельной селянской фамилии Пласконьов в Новой Веси, повіт Новый Санч, на Лемковщині. Єй родиче жили с того, што заробили у другых, у богатых и с того выховали и свои діти, меж ними и нашу Марию. Но Мария была дуже способне дівча, в школі была все перва. Але ліпше буде, коли мы приведеме слова єй дочкы Анны, котра оповідат о свойой матери так:

“Я вспоминам, што повідала нам наша мама о свойом житю в краю, о свойом дітстві: она дуже любила ходити до школы и дуже любила книжку. Зато любил єй дуже и єй учитель и давал єй Книжкы читати, хоц уж вышла зо школы. Но она хотіла читати и газету, а тогды як раз цочала ввіходити газета “Лемко" и она наскладала собі центами на предплату “Лемка”.

“В 1912 року покойна пришла в Америку и дораз получила роботу в текстильной фабрикі в Пассайку и працувала, яко текстильна роботница до конца свого житя. Но она хотіла знати дашто и о свойой новой отчизні, и єй язык, и потому ходила в американску вечерню школу.

“В 1915 року она выдалася за Василя Похну, неграмотного, темного чоловіка, послі короткого з ним знакомства. Они встрітилися на весілю в єдну субботу, а через дві неділи уж побралися. 

“Дакотры люде, побравшися, можут приспособитися єдно ку другому и жити без великого клопоту. Но дакотры не можут, и вмісто счастливого житя, або хоц зносного житя, мают ціле житя пекло дома. Но єсли єдно з них с чувством, то оно старатся даяк то скрыти от людей, старатся перенести всі мукы для дітей, єсли такы сут. Так терпіла, несла тяжкий крест покойна наша мама, ціле своє замужне житя, найбольше для нас, двоих дітей.

“Причина той нашой фамилийной трагедии — темнота. Темнота — найбольше несчастье нашого карпаторусского народа. Тот темный чоловік не хотіл признати, што и його жена чоловік, мимо того, што покойна мати о много больше працувала и в фабрикі и дома, от него, и што она была о много интеллигентнійша, бо училася и читала, а он был неграмотный. Правильно або неправильно, справедливо або ніт, його слово мало быти законом, бо он муж, голова.

“Мати научила го писати и читати порусскы и английскы, и помогла му стати американскым гражданином, як стала и сама. Она была не лем нам дітям мама, но и нашому отцу была добром мамом и учителем. Не было границы єй терпеливости и посвяты для него и для нас. Она отдавала нам всьо, што лем мала, свои силы, здоровье, и житя. Отец был дуже планный роботник, не хотіл працувати, так як мати. Коли в фабрикі не стало роботы, она шла на роботу по домах, а он оставался дома и тримал революцийны бесіды в часі обіду або вечери против такого порядку, што бідны люде не мают роботы ани житя, но лем пред нами, а сам не робил нич, абы усунути нашы недостаткы. Коли были даякы центы, то найперше были приодіты и єй діти и муж, а потом она подумала аж о собі, коли всі были заспокоєны, всі билли выблачены. Собі купувала дресса ци ковта аж коли роспадалося старе.

“Коли мы были на релифі, она сама обходилася, чым могла, а смотріла затым, штобы мы, діти, а потом єй муж были сыты. Ище и на подаркы на нашы уродины або свята она ощадила для нас троих. Она старалася, штобы мы мали дома так, як и другы діти мают, и штобы мы як найменьше отчували то, што мы бідны.

“Она працувала во фабрикі, дома, ходила в вечерну школу, помагала в организации, но мы не были николи занедбаны. Отец часто несправедливо на нас нападал, но она просила нас, абы мы му пребачили, бо он не чує себе здоровым. . .

“И што она получала за то? Грубу битку от свого мужа, сварку, обвинения, ревнивость от свого темного мужа. Нераз, коли я вертала з роботы, або мой брат зо школы, мы находили маму плакати, як бы єй сердце мало розорватися. Часто мы виділи єй рукы, плечы покрыты синяками от побойов мужа.

“И потому, коли она нам раз сказала, што она дальше уж не може стерпіти такы понижения и страдания и намірена сепаруватися от него, мы, уж дорослы діти поддержали єй намірение, бо и нас боліли єй страдания при том темном чоловіку. . .

“Я часто слышала говорити, што діти николи не отвдячатся за то, што для них зробили их родиче, и николи не оцінят того, аж коли родиче помрут. Я знам, што мы найменьшой частичкы не отплатили свойой покойной матери того, што она для нас зробила, и мы не могли отплатити. Но матери того от нас, дітей и не требуют. Она показала нам дорогу в жизнь, и мы отплатиме єй найліпше, коли мы будеме такы, якыми она нас хотіла видіти — честными роботниками. . .”

Так пише Анна, дочка покойной Марии Похна о свойой матери. И пише правду, бо тоту саму правду знают и повідают всі честны єй товаришкы роботницы, не лем нашы карпаторусскы, но и другых национальностей. Кто лем знал покойну Марию Похна, то єй знал, яко честну жену, добру маму, добру честну роботницу — світлый характер.

Трагедия Марии Похна попала в американскы бруковы газеты и даже в магазины, о покойной Марии несовістны люде, врагы робочых, выдумуют и сочиняют всякы истории, в котрых они стараются представити покойну Марию в найчорнійшом світлі, а убийцу, збродняра, яко “американского патриота”. “Василь Похна убил свою жену — пишут тоты бессовістны люде — яко коммунистку. . . "

Мы думаме, што и покойна Мария мало розуміла, што єст коммунизм, а уж тот их “американский патриот” не мог того розуміти. Но он одно розуміл, што всім бессовістным коммунизм ненавистный над всьо. И потому он придумал, што найліпша оборона для него буде, єсли он скаже, што причина його збродні — “коммунизм” його жены. . .

Выходит по наукі тых людей, што коммунистов мож убивати и убийца выходит геройом, “американским патриотом”.

На похоронах покойной Марии Похна была полна церков народа, были там люде, котры знали покойну, яко свою найліпшу, найчестнійшу товаришку роботницу во фабрикі, в организации, яко працовиту, скромну, умну, просвіщену — добру маму своим дітям. И тоты люде знали тоже убийцу. Тоты люде не розуміли, што то коммунизм. Но им тепер говорят, им пишут в газетах, журналах, што тота честна працовита, умна жена была коммунистка и потому она заслужила на смерть з рукы свого темного, глупого, лінивого мужа убицы.

Яка-ж тепер наука выходит для тых людей, котры знают єдно и друге? Их не переконают ниякы писателі, ниякы газеты, бо они знают єдно и друге лично. Для них тоты газеты, нехотячи, дают науку, што коммунисты должны быти такы, як покойна Мария Похна, а “американскы патриоты" такы, як Василь Похна, и такы, як Василь Похна должны убивати такых коммунистов, яком была Мария Похна.