Сего 1940 року минат 600 літ, як перестала истнувати независима держава галицка, Галицко-русске княжество. 600 літ в чужой неволі!

В 1340 року умер послідный независимый князь Галицко-Волынской русской державы, и на ню кинулися єй сусіде, Польша и Литва. Галичину, Червону Русь, захватил польский король Казимир І и она оставалася под польском властьом аж до первого розділа Польш ы в 1772 р., коли припала Австрии.

За тых 600 літ русска держава на Востоку приходила нераз в велику силу, нераз русска армия была в Галичині и Карпатах, но все оставляла Галичину в чужой неволі по приказ русскых царей. Русска армия была в Карпатах за Петра Первого, и отступила. Но у Петра была важнійша задача: Открыти России морский путь в Европу и во світ, в Атлантик. Але, приміром, уж Екатерина II, котра ділила Польшу, могла без ниякой трудности присоєдинити к русской державі всі русскы землі. А тымчасом она захватила польскы землі, а Галичину и Карпатску Русь оставила Габсбургам. Послі розгрома Наполеона Кутузовым, Александр I мал рішительне слово в Европі и никто не посміл бы му спротивитися, коли бы затребовал русскых земель, оставшых поза границы русской державы. Николай I выслал армию на помоч молодому Франц Йосифу, штобы здусити мадьярску народну революцию против Габсбургов. Русска армия перешла всю Галичину, заняла всю Карпатску Русь зо Спишом. Но послі удушения мадьярской революции Николай приказал русской армии опустити поневолены русскы землі. Спочатком світовой империалистичной войны царске правительство клало в свои прокламации "освобождение Подъяремной Руси”, но больше для усправедливления свойой империалистичной войны, як для самого освобождения Галичины и Карпатской Руси.

Длячого царске правительство не присоєдинило оставшых в чужой неволі русскых земель, хотя нераз могло то зробити? Найбольше прото, што оно обавялося народа, жившого на тых землях, боялося укріпления — через таке присоєдинение нашого народа — народного руху в самой России. У управителей царской России не было ниякого народного, ани ниякого братского национального чувства, ниякого патриотичного чувства. Лем Петр Первый был великий и горячий патриот. Його наслідникы думали лем о том, як убити прогресс русского народа, розвитие русской культуры, свободну мысль, штобы спасти своє самодержавие, свой престол. Такий Николай І убил найбольшых русскых писателей, будителей, творцов русского языка, великых гениев — Пушкина и Лермонтова. Всяку свободну народну мысль удушал в єй зародку. И нич дивного, што он боялся присоєдинения Галицкой и Карпатской Руси, бо он боялся того, што тот народ зараженый бунтарством. Кто думат, што послідны “русскы” цари были русскы патриоты, тот не розуміє, што то єст патриотизм. Патриотом можеме назвати лем того, котрый любит свой народ и старатся принести му пользу. Кто любит свою отчизну, свой Родный Край, и старатся принести му пользу. Послідны “русскы" цари ненавиділи русский народ и вредили му. Они ненавиділи Россию, и вредили єй. Они любили лем себе, а свою власть над народами России операли на врагах народа, на шляхті, фабрикантах и полках жандармов.

Освобождение Галичины Совітскым правительством, то найліпший доказ, што Совітске правительство народне и патриотичне. А народне и патриотичне правительство не може оставити братский народ в чужой неволі. При первом подходящом случаю оно освободило Галичину, тоту Галичину, котра находилася цілых 600 літ в чужой неволі. При первом подходящом случаю оно освободит и Карпатску Русь.

Совітске правительство, яко народне правительство, не боится народного руху, народного языка, народной просвіты. Оно не лем не потребує угнетати украинский народ, його родный язык, но оно всіми силами поддержує розвитие родной украинской культуры, бо оно хоче просвітити народны массы, а просвіта даєся найлекше на народном языку, при национальной свободі для каждого народа. Совітске правительство не боится дати нацнональну свободу всім народам свойой державы, бо в той национальной свободі для всіх народов, в их социалистичной просвіті на родных языках и єст єдинство и сила Совітского Союза. Завдякы зрозумінню народами СССР социализма, социалистичного господарства, там не може быти ниякого сепаратизма у народов, напротив, успіх социалистичного господарства с каждым роком кріпче связує разны народы в єдну Совітску державу и єден Совітский народ.

А то єст именно тот интернационал, котрого дакотры нашы заотсталы люде не можут порозуміти. Коли Красна армия вступила в Галичину, мы радувалися всі, но не всі єднако розуміли. Подходит ку мі єден радостный лемко и гварит: “Но и уж конец вашого интернационала. “Русскы” освобождают “русскых”, Молотов повіл, што мы их “кровны братя”.

Дакотры нашы люде розуміют “интернационал” так, што при ньом уж не має быти русскых, украинцев, поляков, німцов, што уж поляк не має дбати за польске, русский за русске, украинец за украинске, німец за німецке, и т. д. Та то буржуазна клевета для темных людей, бо розумный чоловік такой клеветі не поврит. Интернационал, то якраз напротив, аж интернационал дає правдиву национальну свободу для каждого народа и учит правдивого народного патриотизма, любви к свому народу, к свому языку, к свойой родной культурі. Старый дикий буржуазный национализм учит лем национальной сліпой ненависти, а то не єст патриотизм, то єст лем буржуазне орудие для угнетения народов, для их засліпления.

Присоєдинение Западной Украины и Западной Білоруссии к Совітскому Союзу, то найліпший доказ чистого честного патриотизма у новых, совітскых людей, у совітскых народов, того интернационального патриотизма. А “националистичный патриотизм” царского правительства дозволил, штобы наш гарод мучился в чужой неволі 600 літ.

Освобождение Совітскым Союзом, специально Галичины, открыло нашому народу очы на Нову Россию, в котрой нашлося велике братске годне чувство к своим родным братям в чужой неволі, котрого не было в России за цілу єй историю.

А то значит, што Русска революция принесла народам царской России не лем социальну ровность, не лем социализм, но и национальне пробуждение, открыла всему народу богату русску историю, русску литературу, котры до революции были доступны лем невеличкой группі интеллигенции. За час 22-х літ всі народы Совітского Союза, из на больше заотсталых, стали передово культурными.

История нашого народа в Галичині и Карпатской Руси за тых 600 літ выполнена страшными переслідованиями за родный язык и родну культуру, за свою народность, свою віру. Дост указати, што нашы міста были совсім спольщены, из міст была наша народность выпхала брутальном силом насильника. Треба было великой твердости и завзятости нашого селянства, штобы сохранити за 600 літ свою народность, родный язык и родну культуру на селі. А найтяжше приходило нашому народу в тых послідных двох десятках літ, коли наш край захватила наново отбудувана на старом шляхетском панском фундаменті Польша. Польска шляхта постановила собі покончити з нашым народом за пару десятков літ. Лемковскы села в двох роках осталися без єдной русской школы. Маленькых дітей мучили в школі польскы шовинисты за материнске слово, за материнску молитву. То было не лем на Лемковині, то діялося от Дунайца по саму бывшу совітску границу.

И тоты 600-рочны мукы нашого народа покончилися раз навсе, за што наш народ буде вічно благодарный Совітскому правительству и Советский Союз найде кріпку опору на своих западных границах в нашом народі. Най знают тоты, котры ище думают о отбудові старой панской Польшы, што для ней ніт больше міста на украинской и карпаторусской территории.

Правда, Карпатска Русь — то єст Подкарпатска Русь и Лемковина находятся ище поза границы Совітского Союза. Но освобождение всіх земель, заселеных нашым народом, всего нашого народа от западной “цивилизации” так певне, як што по ночы слідує день. О то, што Совітский Союз не знає о нашом народі в Карпатах, нам не треба боятися. Он знає о нашом народі в краю далеко лучше, як мы сами о собі, и он не оставит больше своих родных братов в чужой неволі. Вся Карпатска Русь буде свободна и соєдинена з великым Совітскым Союзом.