Стихи Андрея Карабелеша полны любви до свого народа и края, и красиво рисуют наши горы и полонины. В стихах Андрея Карабелеша мы слышиме лем плач и нарікание, но нигде не встрічаємеся с тым, штобы нам показало выход из сего тяжкого национального и социального положения. Нигде не встрічаємеся с тым, где бы было сказано, што так жити дальше немож, што тому всему треба зробити конец.

Но Андрей Карабелеш для нас цінный тому, што он был первым, у кого мы, карпаторусскы молодшы поэты, училися русскому стихотворению. Андрей Карабелеш издал всего одну книгу стихов “В лучах рассвета”. С тіх пор єго стихи появляются, но в послідны годы дуже рідко, в разных нашых газетах.

В таком-же патриотичном духі, но больше выразно и живійше пише Михаил Попович. Єго книжечка стихов для дітей “Хата” являєся прекрасным букварем для начиняючих учитися русскому литерат. языку. В стихах Михаила Поповича ніт уже той нерішительности, яку мы встрічаєме у Карабелеша. О будущем Карпатской Руси Михаил Попович говорит:

Михаил Попович не только поэт, он и замічательный писатель — юморист и критик. Такой критик, котрый видит не лем достоинства, як подекотры нашы критикы, але видит и недостаткы, и совітує, як освободитися от них. Такой єго юмористический рассказ, як “Без заглавия”, останется для нас долго образцом, як треба подобны вещи писати.

Послі них слідує Алексей Фаринич. Проза Фаринича (издал одну книжочку “Стальная роза”) интересна не лем по свому содержанию, но и потому што от ней пахне містным колоритом, барвой. Стихи-же Алексея Фаринича не представляют собой ничого нового. Се єст думки и философии, якы не мают ничого общого с настоящим житєм, в котрых ніт майже ниякого ужиточного содержания.

В 1936 году на трибуну карпаторусской литературы пробивают собі путь новы имена: Добош, Балецкий, Жидович и Патрус.

Про книгу Добоша “Свята злоба” можно сказати майже то, што и про Карабелеша. Добош являєся учеником Карабелеша в полном смыслі сего слова, лем разница та, што Добош больше радикальный. Остальне у Добоша всьо таке, як у Карабелеша. Одны и тоты-же темы про любовь, родны горя, русский народ. . .

Стихи Балецкого отличаются доброй обработкой и образностью:

Прекрасный стих! Балецкий, як видно больше всего уділяє внимание на форму и дивится также на содержание, бо в дакотрых стихах Балецкого єст дуже мало.

Проза Балецкого, в котрой он описує житя робочих или селян — не єсть полна, єсть искуственна. Балецкий не знає душу робочого, лушу простого человіка, потому што єсли бы знал, то не написал бы, што бродяга, коли краде, то важит гріх и голод. Бродяга, коли краде, то важит страх и голод, бо боится, абы єго не поймали. Балецкий не называл бы тяжке житя безроботного свободным, не называл бы єго веселым, щасливым, но пришол бы в ужас, коли бы узнал всю єго тяжесть и горе.

Што касаєся Жидовича, то о нем скажу, што єго рассказы являются лучшим приміром, як не треба писати. Велика біда у Жидовича с народными карпаторусскими словами. Их он кладе там, где их зовсім не треба. Єго рассказы слишком не оброблены, коли он кончає штоси, то уже забыває про што шла річ на початку. Напримір в рассказі “Я — Нина” (из книги “На лужках жнут”) на стороні 42 героиня рассказа говорит: “Но, колега” (своє имя я єй не хотіл сказати, — замічає автор в скобках) . . . но на послідней стороні сего рассказа тота сама героиня, коли иде гет, говорит: “До свидания, Тиберий!” Из сказаного межи сими фразами нигде не видно, штобы она даяк дозналася єго имя.

Про Патруса читатели “Лемка” уже дешто чули. Але я всетаки скажу пару слов про себе сам:

Сейчас треба вспомнути наконец еще имена дакотрых нашых наймолодших литераторов, як Лугоша-Погодина, Иванчова, Бокотея и Боролича. Из них, єсли будут упорно работати над собой — можут выйти добры писатели.

Особенно треба вспомнути имя Михаила Лугоша, издавшего сего года книжку рассказов “В скаутском лягере”. Хотяй автор, коли сесю книжочку писал — не ставил перед себе серьезных задач, но всеже сеся єго перша книжечка читаєся легко и с увлечением. Она написана живо и жизнерадостно.

Карпатской Руси, карпаторусскому народу нужны такы поэты и писатели, котры писали бы про горе, нужду, голод, котры учили бы єго боротися с сими явлениями, котры не только влюблялись бы, плакали, што их не любят, а потом се всьо описывали — но котры занялися бы серьезной роботой для блага свого робоче-селянского народа!