Знаме, якъ жилъ человѣкъ даколи. Знаме изъ исторіи якихъ 5 тысячъ лѣтъ тому назадъ житя людей на землѣ, знаме тоты права державны, ведля якихъ жилъ человѣкъ.

Але мы знаме изъ науки житя человѣка десятки тысячъ лѣтъ тому назадъ. Недавно вѣденскій профессоръ открылъ пещеру, въ котрой жили люде пару десятокъ тысячъ лѣтъ тому. Тамъ оставили слѣды свого простого, пещерного житя.

Оружіемъ тѣхъ людей былъ камень. Противъ дикого, силь ного звѣря — камень, была ихъ едина оборона. Каменями убивали величезныхъ звѣрей, подобныхъ до слоновъ. Державы тоты люде не знали. Жили въ громадахъ, въ родинахъ.

За тысячи, тысячи лѣтъ люде дошли уже до той мысли, што коли ихъ буде больше организованыхъ, то имъ буде лекше боротися съ природою, лекше боронитися и лекше добывати для себе житя и хранитися отъ дикихъ звѣрей и другихъ громадъ, племенъ. Такъ съ часомъ творили племена, народы и державы. И почали уже творити культуру и исторію.

Мы ихъ исторію читаме и чудуемеся народомъ культурнымъ, якъ египтяне, евреи и т. д. И тото устройство, яке было даколи, остало, съ малыми измѣнами до теперь. Остали таки самы формы правленія. Знаме греческу конституцію и республику, котра своими законами не уступитъ Америкѣ, республику римску и цисарство римске, котры до теперь остали, яко взорецъ для всѣхъ державъ. Примѣромъ гречески, ци римски законы, то правѣ тоты самы, што сегодня. Римске право, сегодняшне право. Стоитъ тото право 2.000 лѣтъ.

А тѣмъ часомъ человѣкъ въ индустріи, въ коммуникаціи, въ земледѣліи, потомъ быстро впередъ.

И потому, што въ одномъ пошолъ быстро впередъ, а въ другомъ отсталъ, въ томъ другомъ, значитъ въ законахъ при ходитъ до революцій.

Человѣкъ былъ такъ занятый одной стороной житя, што о другой призабылъ и теперь муситъ наганяти.

Примѣромъ война въ часахъ Александра Македонского, въ часахъ римской имперіи, было дѣло геройске, здаеся намъ дѣло годне поэта, исторіи, похвалы, пѣсни.

Теперь война, при той машинеріи, при труючихъ газахъ, при гранатахъ, аеропланахъ и. т. д. дѣло страшне, недостойне человѣка.

И коли, давно хвалили войну всѣ писатели и поэты, теперь видиме, што далеко больша часть и то большихъ поэтовъ и писателей, противъ войны. Што разъ больше людей мудрыхъ выступае противъ войны, яко дѣла недостойного для сегодняшняго культурного свѣта. И нѣтъ сомнѣнія, што въ будучности войны не буде, што народы найдутъ законъ противъ войны, устроятъ свое житя такъ, што войны не буде треба.

Што люде о томъ думаютъ, што думаютъ о новыхъ законахъ для свѣта, то подаме примѣръ:

Бельгійскій писатель Маврисъ Метерлинкъ написалъ нову повѣсть, подъ заглавіемъ: ”Житя мурянокъ". Не научне то дѣло, а писателю ходило о тото, штобы поровнати житя мурянокъ и людей и штобы доказати людямъ, што мурянки мудрѣйше жіютъ, якъ люде. — Найперше бере пчолы и говоритъ, што человѣкъ теперь жіе, якъ жіютъ пчолы. — Теперешня держава, то улей. Якъ пчолы роботницы презначены лемъ на роботу, для нихъ ніякой розрывки, веселости, лемъ все вѣчна робота, вѣчный старунокъ, такъ и въ державѣ есть така кляса людей, котрымъ презначено все лемъ робити, або старатися. Якъ въ улію ”королева“ сяде на престолъ черезъ выгнаня другой, такъ и въ державѣ одны паны подъ другими риютъ ямы изъ жажды власти, якъ въ улію есть ”трутни“, котры при ”королевой“ уживаютъ цѣле житя, а ничъ не робятъ, такъ и въ державѣ. Якъ трутня мордуе часомъ королева, коли ся ей сприкритъ, або пчолы мордуютъ ихъ, коли ихъ надто намножится — такъ и въ державѣ неразъ такій трутень найде смерть изъ руки царя, або въ революціи отъ робочой клясы. То дотеперешне житя людей.

Будуще житя людей, то житя мурянокъ. Мурянка, по его словамъ, то найсчестливше существо на свѣтѣ. Найнесчестливша мурянка далеко счестливша, якъ найсчестлившій человѣкъ на свѣтѣ.

Мурянка надзвычай здорова. Не поддаеся ніякой хоротѣ. Жолудокъ мае такъ здоровый, што ѣстъ вшитко и вшитко ей организмъ такъ претворитъ, што ничъ не откидатъ. Ходитъ свободно такъ въ гору на дерево, якъ долину, — николи никто не открылъ ніякихъ заразливыхъ хоробъ у мурянокъ. Цѣлыми годинами мурянка може сидѣти подъ водомъ, годинами може быти привалена великимъ тягаромъ, а то ей ничъ не шкодитъ. Лемъ ся освободитъ, ужъ береся до роботы.

Лемъ зиму мурянка чуе. Але ю не заморозитъ. Въ зимнѣ мурянка попаде въ сонъ и спитъ ажъ до тепла. — Мурянка не боится ничого, кромѣ великой несподѣваной катастрофы, значитъ страшныхъ морозовъ, великихъ водъ и пожаровъ. Кромѣ такихъ допустовъ ничъ мурянку не престрашитъ, не прешкодитъ ей трудитися охотно и усильно для своей мурянчой державы — общества и сполняти всѣ роботы наложены на ню родомъ мурянчимъ. Мурянки николи не сварятся. Метерлинкъ повѣдатъ въ своей повѣсти, што пробовалъ посварити мурянки, докучити имъ: Дражнилъ ихъ, мучилъ, отнималъ ѣдло еднымъ, а давалъ другимъ, хотѣлъ погнѣвати ихъ, посварити и запрятати до битки одну съ другомъ, але надармо! Николи не удало ся му викликати межи мурянками войны, ани сварни въ томъ самомъ родѣ, въ той самой мурянчой купѣ. Николи не могъ довести до того, штобы двѣ мурянки побилися.

Королевы у пчолъ убиваютъ одна другу, у мурянокъ жіютъ якъ сестры. Мурянка лемъ втоды счестлива, коли вшитки въ мурянчой купѣ счестливы.

Метерлинкъ пробовалъ такъ вывести мурянку изъ ей житя:

Задавалъ ей боль, отрывалъ ногу, або другу часть тѣла и давалъ ей меду. Мурянка шла до своей громады, якъ бы ничъ не было и несла медъ, а коли по дорозѣ встрѣтила другу, подѣлилася съ ней своимъ медомъ.

Метерникъ говоритъ, што мурянки жіютъ въ коммунѣ, коллективно и што межи мурянками и людми нѣтъ великой разницы. Мурянки необичайно интеллигентны и мудры, што имъ не дуже бракуе, штобы зровнатися съ людми.

Въ житю мурянокъ Метерлинкъ видитъ будуче житя людей. Думае онъ, што люде даколи мусятъ придти на тото, што житя въ коллективѣ, въ коммунѣ, буде далеко выгоднѣйше, якъ житя ”люзомъ“ каждого для себе. Житя людей, по его мнѣнію, буде даколи подобне до житя мурянокъ. Человѣкъ, яко единица, не буде входити въ рахунокъ и самъ онъ буде чувствовати себе лемъ маленкимъ колечкомъ въ машинѣ житя человѣчества и порозумѣе, што найбольше счестья, то робота для всѣхъ своихъ братьевъ, для человѣчества. — Будущи люде сотворятъ одну державу на свѣтѣ, въ котрой будутъ введены таки права житя, якими рядятъ собомъ мурянки.

Періодъ трутней мине на свѣтѣ.