Ваньо Дудра ѣхалъ до Горлицъ зъ дырвами. Коли ужъ бывъ на магурѣ станулъ и зашляйфовалъ, бо гора не дай Богъ — страшна. Кьедъ не загамуешь, можешь забити коня, возъ поламати, ай себе покалѣчити — ба наветъ и забити. — Але Ваньо, хоцъ небоячій хлопъ бывъ — зашляйфовалъ крѣпко, притягнувъ мотузъ — сѣвъ на дырва и вьо помаленкы. Гора шторазъ барже спадиста — але шляйфа триматъ.

Смотритъ Ваньо впередъ — и видитъ, иде жыдъ Мошко о яке полъ километра предъ возомъ. Несе два коши въ обохъ рукахъ, певно айця. — Якъ Ваньо ужъ ближе жыда подъѣхавъ, кричитъ, якъ звычайно каждый фурманъ — гоопъ, гооопъ!, жебы ся жыдъ усунувъ. — Але жыдъ ани ся не обызрѣвъ — лемъ якъ бы ничъ небыло — иде сой дальше серединомъ дорогы. А Ваньо кричитъ фуртъ — гоопъ, гоопъ! И ужъ подѣхавъ на жыда, лемъ на пару кроковъ и кричитъ. Ажъ ту наглѣ — трасъ! Шляйфа ся зламала. Ваньо гопъ зъ воза бо притомный былъ, жебы даякъ подтримати возъ — бо бѣда. Але конь не годенъ былъ затримати — и пустивъ — тай дырды зъ горы. Ваньо не пустивъ бресто лица зъ рукъ — лемъ триматъ и коло воза летитъ — конья притримуе, жебы до фосы не звернувъ. — А нашъ Мошко — ани ся не обызрѣвъ, такъ, што подкульокъ завадивъ о Мошковъ кошъ и то моцно, же ажъ Мошка перевернувъ зъ кошами и яйцями. Кошъ впавъ подъ коло такъ, же отразу затримало возъ. — Вшитки яйця ся розбили, а было ихъ зо штыры копы. Дорога ажъ жовта отъ яшницѣ. Люде — што недалеко робили въ полю — позлѣтувалися и смѣются ажъ страхъ и зъ Ванья и зо жыда. — Жыдъ тымчасомъ ужъ вставъ обабраный яйцями, вайчитъ, не дай Боже, и гваритъ до Ваня: — Ну, фурманъ якъ вы ѣдете — цисте слѣпый, ци не мате очи? Смотте, што сте наробили — будете мѣ заплатити за яйцѣ! — Фраса ти буду плативъ — гваритъ Ваньо — чомъ есь ся неусунувъ — тить я кричавъ отъ полъ горы — гопъ, а гопъ! Та чомъ есъ ся не усунувъ! Но, гваритъ жыдъ — што значитъ гопъ — я не знаю, што значитъ гопъ! — Ты Ванью, могъ есъ преця ѣхати коло фосы — и оминути мене, а не просто на мене ѣхати. Я иду на судъ и буду заскаржити — ты заплатишь за шкоду — ту свѣдки сутъ.

— Но, но, гваритъ Ваньо — чекай, ажъ ти заплачу глупый жыде — можешь мя заскаржити — не бою ся! й поѣхавъ дальше до мѣста — а жыдъ тыжъ взявъ порожны кошы и до суду.

За якы два тыжнѣ — Ваньо доставъ позевъ до суду! Но тра было ити бо инакше кара — але думатъ сой: ”Бѣда, жыдъ готовъ ищи выграти“.

Иде смутный Ваньо — дошовъ ажъ до Ропицѣ русской — ветрѣтилъ го кумъ Фецько. — Якъ ся маете — куме — гваритъ Фецько. Та, знате, досъ планно, куме, такъ и такъ — и оповѣдатъ Ваньо цѣлу исторію зъ яйцями. Подумалъ кусъ кумъ Фецько и гваритъ: Ничъ ся не бойте куме — лемъ зробте такъ якъ я вамъ повѣдамъ! Кьедъ придете до суду, не бесѣдуйте ничъ, хоцъ ся васъ сендзя буде дашто просилъ, — вы ани слова — а жыдъ най си бесѣдуе, што хце! — Лемъ памятайте — што вамъ повѣдамъ. — Но, добри, гваритъ Ваньо.

Пришовъ Ваньо до Суду, а жыдъ ужъ тамъ! — Почекали кусъ — жидъ ничъ не бесѣдуе до Ванья — лемъ сой бороду гладитъ и спацеруе, бо певный, же выгратъ! — За полъ годины фелезуе возьный: Мошко Фішъ, Ваньо Дудра! — Идутъ оба — стали передъ сендзьомъ — Жыда першого просятся якъ то было:

— Ну, панъ сендзья, і я иду собѣ дорогомъ — и несу собѣ два коши яйцѣ: — Тотъ паскудникъ Ваньо — просто

Ваньо стоитъ и смотритъ, якъ глупый на сендзього и ани писне! Но, ”бесѣдуй же“, гваритъ сендзя — цисъ нѣмый? А нашъ Ваньо ничъ, ани слова!

— Жыде, гваритъ сендзя — ци Ваньо Дудра направду не въѣхавъ на мой яйця и розбивъ вшытки. — Но, онъ мѣ теразъ муситъ заплатити за шкоду.

Добри, гваритъ сендзя, а ты Ваньо Дудра, што на то? може бесѣдувати? — Баякъ нѣ, гваритъ Мошко, не лемъ знае бесѣдувати, але потрафитъ кричати, же го чути на милю. — Якъ ѣхало зъ горы, то кричало гоопъ, гоопъ, — ажъ мѣ уха звонили, а теперь — то не може!

— А такъ то естъ — гваритъ сендзя — ты Ванью выгравъ — а ты жыде вернешь судовы кошта и Ваньови за дорогу и за страченый день пять золотыхъ! — Такъ ся справа закончила.

Вышовъ Ваньо зо суду — а кумъ Фецько ужъ чекатъ предъ брамомъ:

"Но якъ тамъ куме — вышло? — Добрѣ гваритъ — кумъ Ваньо — подме на пиво и селедця закусиме.

А жыдъ вышовъ тѣжъ, вдаривъ ся пальцемъ по челѣ, и повѣдатъ: Ага — теперь то ужъ знамъ, же ”гоопъ“ — то значитъ усунъ ся до фосы!