РАССКАЗЫ

Пришолъ айришскій патеръ заордеровати дровъ на паливо у свого вѣрника, айришского газды — и засталъ его ѣсти бальону, хоцъ то было въ пятницю:

— Не боишься Бога, гваритъ, ѣсти въ пятницу мясо? Тажъ то не отпустимый грѣхъ!

— Мылитеся, пане превелебный! То есть ”ринкбалона“, а не мясо.

— Та бальона мясо!

— Не мясо! Бальона, то бальона, а мясо то мясо. . .

И долго такъ перечилися айришъ и его патеръ и не переконали еденъ другого. Наконецъ патеръ повѣдатъ, чого пришолъ и проситъ айриша, жебы му привюзъ фуру дровъ и далъ му задатокъ.

— А коли мѣ привезешь? проситъ ся патеръ.

— Такой доразъ, лемъ доѣмъ бальону, то поѣду.

Доѣлъ айришъ бальону, запряглъ коня и поѣхалъ подъ пилу (трачъ) — насыпалъ полну фуру пиловины (рѣзовинъ), надопталъ, привюзъ на клебанію и зметалъ до селеру. Потомъ приходитъ до патера за рештомъ грошей.

— Привюзъ есъ дерева? просится патеръ.

— Привюзъ! гваритъ айришъ.

— Добру фуру?

— Окописту! Маломъ воза не поламалъ. . .

— Та добре! Нашти решту грошей и подме посмотрѣти.

Идутъ, смотрятъ. — Хватился патеръ за голову.

— Тажъ я тобѣ, небоже дерева казалъ привезти, а не пиловины. . .

— Та пил овина дерево!

— Пиловина, то пиловина — кричитъ злый патеръ — а дерево то дерево!

— Пиловина ничъ инше лемъ дерево — стоитъ при своемъ айришъ.

— Нѣтъ, — не дерево!

— А коли пиловина не дерево — то и бальона не мясо! И ци такъ ци такъ, то на мое выходить! — рюкъ айришъ и лишилъ злого патера.

Жилъ былъ газда въ шаришской столицѣ и хотѣлъ собѣ долю поправити, для газдовства дашто придбати и нанялся дерево зъ лѣса возити.

Якъ всѣ наши газдове стаютъ при корчмѣ кониска кормити, такъ и нашь газда. Але же и самъ нашь газда былъ голодный, та коли шмарилъ конямъ, вступилъ до корчми и просится жида, ци нема дашто прекусити. Жидъ повѣдатъ же мае два яйця варены и хлѣбъ. Взялъ газда два яйця и хлѣбъ и выпилъ порційну. Стояло тото 13 грайцаровъ. Мало было и газда взялъ ищи двѣ таки порціи, то значитъ вышло за вшытко 36 грайцаровъ, або 18 дудковъ, яки привыкли наши Лемки рахувати.

Газда нашь не могъ отразу заплатити, бо никто до лѣса гроши не бере и осталъ долженъ. Але потомъ ци собѣ призабылъ, ци занедбалъ, ци може думалъ, же жидъ забылъ, але жыдови не заплатилъ.

Зышло три рбки. По трехъ рокахъ ажъ жидиско допоминатся долгу отъ него. . . Газда здогадался и хоче ему выровна — 36 грайцаровъ, але жидъ и слухати не хоче.

За пару недѣль досталъ газда позовъ до Бардіова до Орсацкого. Поставился нашъ газда на часъ. Жидъ не явился. Газда просится Орсацкого, о што росходится. Орсацкій взялъ жалобу Шмуля кривого и читатъ, якъ предъ трема роками газда взялъ 6 яецъ отъ него и яку шкоду потерпѣлъ съ того онъ. Шмуль Кривый: съ тѣхъ 6 яецъ былобы 6 куръ, а тоты куры знесли бы 227 яецъ и вывели бы курчата и малъ бы доходу чистого 37 златовокъ.

И о тоты 37 златовокъ Шмуль скаржилъ.

— Зле, съ вами, газдо гваритъ Орсацкій — Жидъ мае правду! Такъ вызератъ. Ставтеся завтра съ грошми 37 зл.!

Поскрепталъ голову газда. Але же Шмуль не ставился, то право отложили на другій разъ.

Иде нашь газда до дому застараный. Але де ся взялъ, тамъ ся взялъ, встрѣтилъ по дорозѣ цыгана. Смотритъ цыганъ и видитъ, же газда застараный и просится, же чомъ ся такъ старатъ! А газда гваритъ.

— Та што я ти буду, цыгане повѣдати о своей бѣдѣ, якъ ты мѣ и такъ не поможешь?

— Лем- мѣ газдо повѣрте, а може я вамъ поможу — гваритъ цыганъ и присталъ до него: ”Лемъ повѣчте и повѣчте". . .

И газда повѣлъ му свою бѣду, якъ зѣлъ предъ трема роками 6 яецъ, а теперь му кажутъ платити 37 златовокъ. . . — Выслухалъ цыганъ, пошкрепталъ голову, подумалъ и просится:

— А яки яйця были? Варены, ци суровы?

— Та варены — гваритъ газда.

— То ся газдо не бойте, я вамъ буду за адвоката. Право выграме, але мусите мѣ дати корецъ гороху.

— Я ти дамъ корецъ гороху, але якъ выграме справу. . . .

— Но, вы мѣ дате полъ корца напередъ, а полъ корца, якъ выграме справу — гваритъ цыганъ.

Хлопъ подумалъ, видитъ, же другого ратунку нѣтъ и присталъ.

Коли пришли до дому отмѣралъ цыганови полъ корца гороху. Цыганъ всыпалъ горохъ до мѣшка и повѣдатъ:

— А теперь газдо, слухайте: Вы выберетеся на право перше и поставте ся на часъ, а я приду познѣйше. . .

— Ей, то такъ зле, ты цыгане штоси цыганишь. . .

— Ничъ не порадите газдо, такъ муситъ быти, бо коли придеме разомъ, то справу попсуеме. . .

Мусѣлъ газда пристати. — На другій день ровно на часъ, газда ставился до Орсацкого. Жидъ ужъ тамъ чекалъ, гладитъ бороду и подсмѣхуется. Газда не позератъ на него, лемъ просто до Орсацкого и проситъ жебы за справомъ подождати, бо собѣ нанялъ ”фишкалиша“, котрый позднѣйше приде. — Орсацкій присталъ, але жидъ, коли слышалъ о фишкалишу, барзъ ся встрашилъ. Престалъ бороду гладити, а почалъ пейсы рвати.

Чекаютъ годину, чекаютъ другу на пана фишкалоша, приходитъ десята година, приходитъ и цыганъ.

— То мой фишкалошъ — рюкъ газда. . .

— То ты, — Мизю Сивакъ, за фишкала для Митра Коблыша?

— Я, пане!

— А чомъ есъ такъ поздно пришолъ?

— Бо, питамъ пекнье, Митро далъ мѣ полъ корца гороху и я тотъ горохъ варилъ, потомъ я подъ него оралъ, потому сѣялъ, потомъ онъ росъ, а потомъ я на фриштикъ ѣлъ и нато треба было часу. . .

— Идже, глупый цыгане, та дежъ вареный горохъ може роснути?

И вы сте глупый пане Орсацкій! Якъ изъ вареныхъ яецъ можутъ курята выйти?

— Такъ, зъ вареныхъ яецъ курчата не можутъ быти! — Гваритъ Орсацкій.

— Шмулю, яки яйця сте дали газдови?

— Варены. . .

— Якъ такъ, то справа закончена: Вы газдо дате 36 грайцаровъ Шмульови, а ты Шмулю заплатишь 5 златовокъ Коблышу за его часъ и дорогу и 10 златовокъ за право. . . А коли не заплатишь, то посидишь 60 дней въ гарештѣ. . . Добрый съ тебе, цыгане, адвокатъ! — Такій присудъ выдалъ Орсацкій.

Отбылася тота справа 43 лѣта тому назадъ въ Бардіовѣ на ратушѣ 16 новембра, въ середу. . .