ЯКЪ НИЩАТЪ РУССКОСТЬ ЧЕХО-СЛОВАКИКоли чехословакамъ потребно было побольшити свою краину новыми землями, въ першомъ манифестѣ правительства до нашего народа (20 августа, 1919 года), за подписью тогдашняго военного управителя, генерала Эннока, они говорили: «Граждане Карпатской Руси! Чехословацкая республика сдерживае свои обѣщанія: ей желанія — дати вамъ самоуправленіе, которое дастъ вамъ возможность вернутися до правильной жизни и притомъ позволитъ вамъ сохранити свои національный особенности. Въ границахъ республики, съ которой соединяютъ васъ узы славянской крови, можете свободно розвивати: вашу самостоятельность, вашу народность, вашъ языкъ, вашу вѣру, ваши учрежденія и ваши народный обычаи. Чехословацкая республика подае вамъ сердечно свою руку: примите же съ довѣріемъ еи призывъ. Вставайте и принимайтесь за трудъ въ порядкѣ и мирѣ, для блага вашего молодого нанарода!» Нынѣ-же, черезъ 5 лѣтъ, оно говоритъ совсѣмъ иное. Говоритъ, что не могло и не може сейчасъ того сдѣлати, ибо въ нашемъ (карпаторусскомъ) народѣ нѣтъ солидарности, что нѣтъ у него согласія и что нашъ народъ не розвитый достаточно для того, чтобы могъ самъ собой управляти. Не даючи фактичного самоуправленія Карпатской Руси, Чехословенское правительство пробуе само, при помощи своихъ чеховъ и словаковъ, мало розумѣющихъ въ русскихъ справахъ, управляти Карпатской Русью. Найбольшммъ грѣхомъ его (правительства) въ семъ отношеніи треба считати его вмѣшательство въ нашу русскую школу. Дѣло въ томъ, что правительство назначило головнымъ завѣдующимъ (референтомъ) русской школы въ Карпатской Руси извѣстного руссофоба ПЕШЕКА, ничего не смыслящого ни въ русской, ни вообще въ школьной справѣ. Число 32 «Русской Земли» (за 1922 г.) такъ характеризуе роботу пана Пешека: «Школа наша стала снова не нашей, ибо панъ Пешекъ, недавній лучшій австрійскій патріотъ и почитатель Францъ Іосифа, якъ утверждаютъ чешекіи газеты, рѣшилъ, что русская школа въ Карпатской Руси вредна и опасна для Республики. Ссылаючись на волю и желаніе президента Масарика и на приказы пражского правительства, панъ Пешекъ, не знающій ни одного изъ русскихъ говоровъ. не знающій и русского литературного языка и не имѣющій на такій высокій постъ нужной квалификаціи, принялся не за свое дѣло, то есть, за организацію нашей автономной школы безъ нашего согласія и нашего содѣйствія. Въ помощники выписалъ себѣ галицкихъ мазепинцевъ изъ Вѣдня и Львова: Панкевичей, Бирчаковъ, Пачовскихъ и др. и началъ такую роботу, якую провадило австрійское правительство въ Галиціи и Буковинѣ за послѣднихъ тридцать лѣтъ до войны. Инакше кажучи, задержалъ панъ Пешекъ всѣ стары ракушацки способы розбиванія славянъ и пустило ихъ въ ходъ у насъ. Онъ платитъ языковымъ фабрикантамъ (украинско-мазепинскимъ) великіи гроши за то, что думаютъ надъ созданіемъ нового языка, розбиваютъ учительскую организацію, угрозами и другими способами старается найти себѣ среди духовенства и учительства сторонниковъ, затрачуетъ сотни тысячъ на агитацію среди учительства на такъ называемыхъ языковыхъ и другихъ курсахъ только для того, ЧТОБЫ НЕ ДОПУСТИТИ РУССКІЙ ЯЗЫКЪ ВЪ ШКОЛЫ И УРЯДЫ КАРПАТСКОЙ РУСИ. Въ то время не находитъ онъ ни средствъ, ни возможности для того, чтобы въ каждомъ селѣ была построена или починена школа, чтобы въ каждомъ селѣ было достаточно учителей, чтобы учительство не голодало, чтобы были переизданы и исправлены существующіи учебники, чтобы дана была возможность и самымъ бѣднымъ дѣтямъ посѣщати школу и учитися. Про то наука въ руеекдхъ школахъ иде па разныхъ языкахъ. Въ одной и той же школѣ въ городахъ и въ одномъ и томъ же селѣ учатъ на всевозможныхъ языкахъ: русскіи учители учатъ по русски, галицкіи мазепинцы по «украински», чехи по «русински», чешски, по словацки и т. д. Назначеніе на школьную должность и жалованье учителей не зависитъ отъ личиыхъ способностей учителя, а отъ того, есть ли онъ чехомъ, русскимъ, русиномъ, украинцемъ или мадьяромъ. |