Виллардъ Прайсъ, редакторъ журнала “Ворлдъ Аутлукъ” подорожувалъ по Востоку на протягу ряда лѣтъ. Онъ имѣетъ широкое знакомство въ Японіи и близко знакомъ съ лидерами этой страны.

Возможно, что нашимъ главнымъ врагомъ, слѣдующимъ по значенію за Адольфомъ Гитлеромъ, является кругоголовый, съ ненавистнымъ сердцемъ, Изороку Ямамото, главнокомандующій японскимъ флотомъ, человѣкъ, который посвятилъ всю свою жизнь для уничтоженія бѣлой супремаціи.

“Когда наступитъ война между Яіюніей и Соединенными Штатами, — онъ однажды писалъ, своему пріятелю, — я не удовлетворююсъ только занятіемъ Гуама, Филиппинъ, Гаваи и Сань Франциско. Я смотрю далеко впередъ, чтобы диктовати мирныи условія Соединеннымъ Штатамъ изъ Бѣлого Дому въ Вашингтонѣ”.

Я встрѣтился съ Изороку Ямамото задолго до того, пока онъ сталъ адмираломъ и недостижимымъ. Онъ тогда уже кипѣлъ ледяною ненавистью. Это было въ 1915 г. въ домѣ барона-адмирала Уріу. Старенькій баронъ сказалъ мнѣ, что я долженъ поговорити съ похмурным, насупленнымъ гостемъ. “Я уже ухожу со сцены — онъ же только на нее выступаетъ”, сказалъ баронъ.

Я началъ задавати вопросы. Ямамото отвѣчалъ на нихъ прямо, иногда даже грубо. Въ эту ночь я записалъ всѣ его отвѣты въ свою книжочку.

Молодый Ямамото началъ ненавидѣти Америку съ того часу, когда его отецъ разсказывалъ ему повѣсти про волохатыхъ варваровъ, пріхавшихъ на своихъ чорныхъ корабляхъ, разбившихъ двери Японіи и угрожавшихъ “сыну неба”.

На протягу долгихъ лѣтъ хлопчина не видѣлъ ни одного чужинца. Его родина была въ Нагаока, суровомъ сѣверо-западѣ Японіи. Каждую зиму мужчины примушены были ходити въ соломянныхъ чоботахъ въ пошукуванью за дровами або ловити рыбу въ ледяныхъ водахъ японского моря. Тогда и тамъ хлопчина первый разъ познакомился съ моремъ и полюбил его.

Онъ говорилъ съ якимъ то горькимъ удовлетвореніемъ о тайфунахъ и заметѣляхъ, о рыбачьихъ лодкахъ, гинувшихъ въ буряхъ, о томъ, якъ ему пришлось спасатись съ такой лодки и плысти до скалы на берегу, гдѣ онъ оставался два дни, пока не утихла буря. Тогда онъ и принялъ рѣшеніе або стати рыбакомъ або вступити во флотъ.

“Почему же избрали флотъ?” — спросилъ я его.

Онъ усмѣхнулся своею морозною усмѣшкою. “Я желалъ отдати визитъ коммодора Перри”.'

Его отецъ, ненавидящій всѣми фибрами души бѣлыхъ варваровъ былъ страшно бѣдный. Послѣ того якъ онъ умеръ, хлопчина былъ усыновленный богатою родиною Ямамото.

Домъ Ямамото славился роскошнымъ буддійскимъ алтаремъ, но также имѣлъ и скромную миніатюру храма Шинто.

Лидеры армій почувствовали цѣнность религіи Шинто для своихъ плановъ. Они возстановили эту старинную вѣру, сдѣлали ей своею основою для обоготворенія императора, перекрутили ей, чтобы она давала идею божественной миссіи Японіи въ отношеніи разсѣянія мраки, якая покрывала безбожный земной шаръ.

Все то виключно подходило для идей Ямамото. Онъ только слегка кланялся передъ золотымъ Буддой, но совершалъ ежедневныи жертвы передъ храмомъ Шинто.

Японская исторія, которую Ямамото изучалъ въ школѣ была наново написана, чтобы быти полезною и выгодною для милитаристовъ. Эта исторія наповнювала головы учениковъ мифами о божественности японского народа, “сынахъ солнца”.

“Чи вы студіювали коли-нибудь теорію эволюцій?” спросилъ я Ямамото.

“Такъ — якъ западную идею, годную для пристосованья до западу. Но наша учители всегда ясно показывали все особое значеніе и положеніе нашего народа”.

Конечно, вы не говорите о разсказѣ, якъ боги сотворили японскіи островы и народъ, который населилъ ихъ? Ни одинъ изъ современныхъ образованныхъ японцевъ не можетъ фактично повѣрити сей легендѣ и относитися до ней серьезно?”

Ямамото просто остолпѣлъ. “Хочете задати еше якіи-Нибудь вопросы?”

Я перешелъ на невинныи темы, задаючи вопросы о работѣ въ школахъ, спросилъ его, что онъ больше всего любилъ въ школьной программѣ. “Военный упражненія. Мы робили долгіи походы по снѣгу и дождю. Иногда мы проводили ночи на воздухѣ, шли на штурмъ мнимыхъ крѣпостей, наши маневры происходили на горбкахъ, равнинахъ, въ лѣсахъ, мы переправлялись черезъ рѣки, дѣлали набѣги на морскіи береги”.

Когда же начиналось такое военное обученіе? — спросилъ я Ямамото. — “Съ самого начала школа, когда мальчики мали не больше як б лѣтъ жизни. Самымъ великимъ спортивнымъ праздникомъ были каждорочныи военный маневры. 10,000 мальчиковъ, которыхъ роздѣляли на двѣ армій, одна изъ которыхъ бывала въ траншеяхъ, а другая начинала наступленіе до разсвѣта. Командовали офицеры регулярной арміи. Конечно, мы стрѣляли слѣпыми патронами — но наши рушницы, гранаты, пулеметы и полевыи орудія были правдивыми, а не забавными-паперовыми. То была прекрасная практика!

Прекрасно выученый милитаристъ, 17-лѣтній Ямамото вступилъ въ морскую академію, гдѣ учился 3 роки, а четвертый годъ провелъ на тренировочномъ суднѣ.

Будучи мичманомъ на флагманскомъ суднѣ адмирала Того, Ямамото былъ въ битвѣ, когда былъ уничтоженный русскій флотъ. Онъ стратилъ тамъ два пальцы, но за то имѣлъ прекрасную возможность наблюдати съ близка тактику одного изъ величайшихъ въ свѣтѣ морскихъ стратеговъ и увидѣлъ, что желтый человѣкъ можетъ одержати побѣду надъ бѣлымъ. То, повидимому, опредѣлило разъ на всегда весь планъ его жизни. Тогда, узнавъ, что это можетъ быти сдѣлано, онъ рѣшилъ, что оно маетъ исполнитись.

Въ той часъ, коли я встрѣтился съ нимъ, — онъ рѣшилъ, якое будетъ то оружіе, которое достигнетъ этой цѣли. “Самое важное судно будущаго, будетъ судно, которое будетъ нести на себѣ аэропланы, — говорилъ онъ мнѣ уже въ 1915 году, хотя въ той часъ аэропланъ былъ еще неспособнымъ пріобрѣтеніемъ, а названіе “авіо-матка” еще и не родилось.

Въ заключеніе моего интервью съ Ямамото, я задалъ ему звычайный вопроси объ американско-японскихъ отношеніяхъ. Онъ быстро отвѣтилъ:

“Тѣ отношенія не можна поправити, пока они не порвутся”. Въ тонѣ его бесѣнѣ я не замѣтилъ слѣда малѣйшого сожалѣнія.

Графи Окума, бывшій тогда премьеромъ, сказалъ мнѣ, что передъ Ямамото простирается великая будущность, — хотя въ той часъ, казалось никто не слыхали о немъ. Минали роки за роками и я отмѣчалъ его дѣятельность.

Онъ сдѣлался главнымъ инструкторомъ морского воздушного флота въ Казумигаура. Въ 1925 г. онъ былъ морскимъ атташэ въ Вашингтонѣ, гдѣ прекрасно изучили англійскій языкъ и игру въ покеръ, Вернувшихъ въ Японію, онъ былъ назначенъ командующимъ судномъ “Исузу” а потомъ “Агаки”. И всегда Ямамото настоювалъ на воздушномъ флотѣ и авіо-матках.

Онъ много говорилъ о нефти. Японія въ той часъ, не совсѣмъ сознавала, что она вошла въ вѣкъ нефти, но Ямамото сознавалъ, что нефть была кровью механизованного веденья войны. Японія не мала достаточно нефти — но за то есть довольно нефти въ восточной Индіи, и для того японскому флоту предназначено судьбою плысти на полудне.

Но японскій флотъ никогда не рѣшился бы на такой крокъ, если бы онъ равнялся только тремъ пятымъ флота Америки або Британіи. Онъ такъ рѣзко критиковалъ деградацію пропорціонального договора, знанного якъ “5—5—3” пропорціонального соглашенія, что его назначено на лондонскую морскую конференцію в 1934 для опрокиненья такого соглашения. Только сойдя съ парохода, онъ высказался, что Японія никогда не подчинится продолженію пропорціональной системы, и что нѣтъ ніякой возможности компромисса.

Если бы Ямамото и желалъ уступити въ тѣхъ переговорахъ, онъ не отважился бы того зробити. Организація “Чорного Дракона” поклялась, что если бы такъ случилось, то японскій посолъ и всѣ его помощники будутъ убиты.

Англичане согласились, что, если пропорція “5-5-3” будетъ отмѣнена, то державы должны заключити соглашеніе объ обмѣнѣ информаціей, чтобы каждая изъ нихъ знала о строительной программѣ другой.

На то Ямамото отвѣтилъ отрицательно, несмотря на то, что ему указывалось, что такая информація была бы дуже цѣнною для Японіи. Отвѣтъ на то соображеніе былъ дуже типичный: “Мы сможемъ и сами узнати всѣ данныи, но вы не сможете узнати, что подготовляемо мы”.

Я былъ въ Токіо въ той часъ, когда Ямамото вернулся изъ морской конференціи. Его встрѣчали съ парадою адмиралы и 2,000 резервистовъ и патрютичныхъ организацій, включаючи и “Чорного Дракона”. Онъ отправился во дворецъ, чтобы приняти поздравленія Микадо.

Послѣ того Японія тайно и быстро увеличила свое морское строительство. Всѣ цифровыи данный, сообщаемыи Японіей, были только десятою долею правды. Въ отношеніи дредноутовъ, крейсеровъ, дестроеровъ, истребителей и субмаринъ, Японія можетъ соперничати съ двома фронтами — тихоокеанскимъ и анлантическимъ — Америки. Она сильно перегнала насъ въ отношеніи воздушного флота, — отмѣчаетъ В. Прайсъ.

Настойчивыи требованія Ямамото относительно воздушного флота и аэроплано-перевозныхъ кораблей, иногда возбуждали критику въ самой Японіи. Ему задавали вопросы, говоря: “Якъ можна разрушити дредноутъ, кромѣ, якъ употребивъ противъ него дредноутъ же?” На что онъ отвѣчалъ: “При помощи торпедныхъ аэроплановъ, и послуговался старою японскою пословицею: “Самая найбольшая ядовитая змѣя можетъ быти побѣждена купою муравьевъ”.

Гибель “Реполса” и “Принца Уэльского” потвердило лишній разъ значеніе его заявленія.

Сегодня Ямамото маетъ 58 лѣтъ, онъ также рѣзкій и грубый, якъ онъ былъ при нашей бесѣдѣ у барона Уріу. Я никогда не встрѣчался съ нимъ больше и никогда не желалъ той встрѣчи. Но я пару разъ видѣлъ его сдалека и видѣлъ его домъ въ Камакура. Ямамото живетъ очень просто, за исключеніемъ своего куренія, ѣды и питья — въ томъ отношеніи онъ живетъ на широкую скалю. Онъ дуже часто граетъ въ карты. Его комплексъ — комплексъ завоеванія, благодаря чему ему подобается мати оппонентовъ, играти въ различныи игры, чтобы выигрывати. Въ теченіе цѣлого ряда лѣтъ онъ был чемпіономъ флота по покеру, бриджу и шахматамъ.

Ямамото, человѣкъ колоссального самомнѣнія и его умъ помогаетъ ему въ этомъ отношеніи, — закончуетъ свою характеристику