Въ 1917 году, стряслось надъ русской землею ужасное горе. Въ разгарѣ войны съ нѣмцами и австрійцами внутри русскаго государства воспыхнула революція и русская армія оставила цѣной крови взятые Карпаты. Съ уступающей арміей тянулись длинныя вереницы подводъ и ряды пѣшихъ русскихъ галичанъ. Они уходили съ русскими, чтобы спасти свою вѣру и обычаи, ибо у нѣмцевъ, мадьяръ и поляковъ не было для нихъ пощады.

Революція разшатала устои, величіе и славу русской державы. Строительство новой, великой и единой Руси начала Добровольческая Армія во главѣ съ извѣстными патріотами-генералами Корниловымъ Алексѣевымъ, Марковымъ и Деникинымъ. Вѣря тогда въ возможность побѣды надъ большевиками, Совѣтъ Прикарпатской Руси въ Ростовѣ на Дону счелъ необходимымъ имѣть въ рядахъ Добровольческой Арміи свой собственный отрядъ.

Формированіе карпаторусскаго добровольческаго отряда принялъ на себя добровольно помощникъ предсѣдателя Совѣта Прикарпатской Руси Григорій Семеновичъ Малецъ.

Въ самомъ началѣ рѣшено не вмѣшиваться въ бытовыя, партійныя и соціяльныя русскія отношенія и Карпаторусскій отрядъ придерживался этого принципа до самой эвакуаціи Крыма. Предсѣдатель Совѣта Прикарпатской Руси д-ръ Л. Алексѣевичъ и Григорій Семеновичъ Малецъ достигли солашенія съ ген. Алексѣевымъ на слѣдующихъ условіяхъ:

1) Совѣтъ Прикарпатской Руси указуетъ на назначеніе командира.

2) Офицеры-галичане сохраняютъ чинъ, какой они имѣли въ рядахъ австрійской арміи.

3) Добровольческая Армія и затѣмъ русское правительство должны помочь Прикарпатской Руси присоединиться къ Россіи.

4) Въ отрядъ могуть поступать и русскіе холмчане. 

5) Галичане вольноопредѣляющіеся будутъ приняты въ военный училища на правахъ русскихъ подданныхъ.

Совѣтъ Прикарпатской Руси опять согласился:

1) Поддерживать Добровольческую Армію въ борьбѣ съ большевиками.

2) Отрядъ безпрекословно будетъ подчиняться военноначальникамъ и уставами, которыя обязывали русскую армію до революціи.

3) Совѣтъ Прикарпатской Руси и отрядъ будуть бороться за русскую государственность въ сознательныхъ рукахъ.

21-го января 1918 года Совѣтъ Прикарпатской Руси выпустилъ возваніе къ землякамъ, призывая ихъ записываться въ отрядъ. На скоро было созвано собраніе студентовъ-галичанъ въ помѣщеніи о—ва „Червоная Русь.” Григорій Семеновичъ Малецъ объяснилъ цѣль отряда, его значеніе въ случаѣ освобожденія Россіи отъ большевиковъ и первымъ записался въ добровольцы. Изъ студентовъ записались: Александръ Журавецкій, Александръ Осиповичъ Пелехъ, Александръ Канинъ, Василій Андр. Колдра и я. Изъ крестьянъ записалось только два человѣка: Андрей Хома и Петръ Пыжъ. Всего больше откликнулись на призывъ Совѣта Прикарпатской Руси гимназисты, собравшіеся одновременно въ пріютъ для галичанъ, учащихся въ гимназіяхъ. Вотъ ихъ имена: Николай Маркеловичъ Діаковскій, Евгеній Гошовскій, Николай Лѣщишинъ, Федоръ Купецкій, Ромуальдъ Лопускій, Иванъ Загайко, Левъ Пелехъ, Владиміръ Гнатикъ, Иванъ Мацелюхь, Владиміръ Охничъ, Евстахій Ивановичъ, Миронъ Ковалишинъ, Григорій Фитьо, Осипъ Моцко, Василій Коверданъ, Левъ Цымбалистый, Григорій Химичъ, Григорій Якимець, Ярославъ Мацанъ, Всеволодъ Трушъ, Игорь Филипчакъ, Зеновій Процыкъ, Иванъ Сушкевичъ, Маріанъ Лопускій, Ярославъ Лагола, Феодосій Демковъ и Василій Колодѣй. Кромѣ того добровольно пришли въ отрядъ прапорщикъ туркестанскаго полка Богданъ Яцевъ и офицеръ австрійской службы Николай Ивановичъ Воловчукъ.

Уже 9-го февраля 1918 года Корниловская армія была принуждена оставить городи Ростовъ. 9-ое февраля — историческій день, самый печальный день въ исторіи русскаго народа. Въ этотъ день не стало Руси; не нашлось уголка на необятой Руси для Руси. Она была прогнана изъ престольныхъ городовъ Петрограда, Москвы и Кіева, была прогнана нзъ Новочеркасска и Ростова и очутилась въ степѣ, въ чистомъ полѣ среди снѣговъ, холодныхъ вѣтровъ и морозовъ. 2,000 офицеровъ, веденные ген. Корниловымъ, отступили съ боемъ въ ночной темнотѣ изь города Ростова. Съ арміей ушли всѣ тѣ, которые не могли согласиться съ большевиками. На станціи Загѣчной сбились въ кучу всѣ роды оружія. Ген. Макровъ сказалъ слѣдующія памятныя солова:

„за вами — городъ, передъ вами — степь, походъ, голодъ, смерть! Всякому свободная дорога но кто русскій — ступай за мною.”

Одолѣвъ 18-ти верстное растояніе въ сѣнгу по колѣна, ген. Корниловъ вошелъ въ станицу Донскихъ козаковъ Ольгинскую. Три дня понадобилось, чтобы отдохнуть, собрать лазареты, привести въ порядокъ разбитыя въ бояхъ части. Карпаторусскій отрядъ вошелъ въ составь чехо-словацкаго инженернаго полка, командуемаго полковникомъ Нѣмечекомъ. На второй день, высушивъ мокрыя онучи, сапоги и одежду, галичане собрались за селомъ у мельницы, гдѣ Григорій Семеновичъ Малецъ указалъ на весьма тяжелое положеніе Прикарпатья и чтобы не быть отвѣтственнымъ за тѣхъ, которые пошли въ походъ, предложилъ, избрать Комитетъ, долженствующій вѣдать всѣмъ относительно отряда. Избраны были въ предсѣдатели Григорій Семеновичъ Малецъ, въ его помощники Василій Андреевичъ Коддра, я въ секретари и членами Вдадиміръ Васильевичъ Охничъ и Андрей Ивановичъ Хома. Постановлено сейчасъ-же отправить нѣсколько человѣкъ для вербовки карпатороссовъ въ станицахъ, гдѣ много ихъ находилось и въ Москву. Владиміръ Охничъ отправился однночкомъ въ станицы, а Василій Колдра, Василій Коверданъ и Левъ Цымбалистый отправились окольнымъ путемъ черезъ Ростовъ и Харьковъ въ Москву. Сдѣлавъ смотръ, ген. Корниловъ оставилъ станицу Ольгинскую и съ этого дня пошли неустанные бои, скитанія и страданія въ поискахъ за Русью, т. е. за пріобрѣтеніемъ уголка, гдѣ бы свободно могло быть выдвинуто русское знамя и гдѣ можно бы найти опору для дальнѣйшаго дѣйствія. Оказалось, что такого уголка уже не было. Большевики залили всю Россію. Ген. Корниловъ съ арміей, съ многими лазаретами, женщинами и гражданскими чинами находился въ узкомъ кольцѣ и постоянно, безъ отдыха приходилось обороняться со всѣхъ сторонъ и путь впередъ нужно было брать съ ожесточеннымъ боемъ.

Удивительно, ген. Корниловъ пробивался успѣшно и духъ арміи росъ съ каждымъ днемъ выше. Куда онъ только появился, все восторженно замирало и послѣ его ухода порывъ выливался въ громкую пѣсню во всякою самою тяжеломъ и безвыходномъ положеніи:

Такъ за Корнилова, за Родину, за Вѣру.....

Почему двухтысячная армія побѣждала? Потому, что отъ перваго до послѣдняго была, вѣра въ побѣду и въ святое дѣло. Ген. Корниловъ ѣхалъ впереди, ген. Марковъ бросался первымъ въ рукопашный бой и никакая сила не могла, его остановить. Подходя къ рѣкѣ, онъ сразу бросался въ волны и офицеры тогда не задумывались. У всѣхъ было желаніе спасти Россію и выразителемъ всѣхъ чаяній быль ген. Корниловъ, человѣкъ во всѣхъ отношеніяхъ превосходный и рыцарь безъ упрека. На полѣ сраженія онъ былъ тѣмъ, что зовутъ геніемъ. Осмотрѣвъ поле, онъ вдругъ рѣшалъ, что дѣлать и куда идти. Его присутствіе устраняю сомнѣніе, страхъ, отчаяніе и духъ бодрости вселялся въ сердца.

Послѣ снѣга и мороза пошелъ дождь и въ станицахъ невыносимая грязь. Прошедши станицу Хомутовскую, армія почти застригла въ станицѣ Метечинской и опять понадобилось два дня, чтобы собрать человѣческія усилія для предстоящаго похода. Отдыхъ обыкновенно былъ такой, что часть войскъ сушила необходимый вещи, а другая часть стояла на заставахъ. За станціей Егорльщкой на границѣ Донской области и Ставропольской губерніи, надъ рѣкою Егорлыкомъ, у села Лежанки произошелъ первый крупный бой и въ два часа сраженія село было взято. Генералъ Корниловъ въѣхалъ почти въ пустую Лежанку. Карпатороссы первыми перешли мосты на самую середину села, когда Марковцы переплыли рѣку, охватили его съ правой стороны. Это было 21-го февраля и на югѣ подулъ первый вѣтерокъ весны. Какая-то, новая надежда на спасеніе Руси забилась въ сердцѣ каждаго воина. Генералъ Корниловъ увидѣвъ роту Галичанъ, подошелъ ближе и громко поздоровался:

Здорово, братья Галичане!

Словно по приказанію вырвалось изъ грудей всѣхъ!

Очевидно, такое неожиданное пѣніе не обрадовало его, ибо онъ не любилъ почета, славы и отвернулся. Потомъ однако долго смотрѣлъ на отдалявшуюся роту, которая чувствовала въ себѣ какуюто необъяснимую силу. Въ эти дни сложена пѣсенка:

Двѣ станицы Кубанской области Плосская и Незамаевская были взяты безъ боя, всѣ прочія до самаго города Екатеринодара бралъ ген. Корниловъ штыковыми наступленіями. Большевики старались всѣми силами разбить его и насѣдали на его маленькую армію какъ осы на попавшагося въ ихъ рой человѣка. Тылъ арміи еще не кончили сраженія, передовая часть должна была вступать въ рукопашное дѣдо впереди и посторонамъ. Поэтому всякій воинъ Корниловской арміи находился въ градѣ пуль и гранатъ. Каждый бой кончался побѣдою для лучшаго пониманія Корниловскаго похода послужить даты сраженій.

27-го февраля съ боемъ была добыта станица Новолеушковская, подъ вечеръ станица Славяжская, 1-го марта была взята станица Березанская, 4-го марта станица Кореневская, 6-го марта станица Усть-Лабинская, 8 марта станица Некрасовская, а 9-го марта кипѣдъ бой подъ Филимоновскимъ хуторомъ и селеніемъ Филипповскимъ.

Бой подъ Филипповскимъ продолжался отъ утренней зори до самаго вечера. Съ ночи большевики окружили Филипповское тѣеснымъ кольцомъ, разположившись вокругь на холмахъ въ приготовленныхъ хорошихъ окопахъ. Нужно было одолѣть трудныя преграда, чтобы выйти живымъ изъ ловушки: перейти рѣку, взять возвышенія большевитскихъ укрѣпленій и держать въ тылу и по сторонамъ одновременныя аттаки. Критическое подоженіе сознавалъ всякій и ген. Корниловъ съ зорею пошедъ въ наступленіе въ лобъ большевиковъ. Ставъ на кладкѣ, (мосты были изорваны) Корниловъ пропустилъ лучшую свою часть, Корниловскій полкъ, въ 100 чедовѣкъ за рѣку и велѣлъ идти на холмы. Большевитскіе пулеметы сосредоточили свой огонь на кладку, но корниловъ стоялъ на мѣстѣ, пока не прошелъ еще Марковскій полкъ. Пулеметы переносились и на плечахъ, конница вплавъ перебиралась черезъ рѣку. Холмы были взяты, но на ровной степи за холмами разгорѣлся опять кровопролитный бой продолжающійся на одномъ мѣстѣ около 8 часовъ. На поле подъѣхали подводы съ раненными и рѣчку съзади перешли большевики. Большевитскія орудія били залпами въ съуженную площадь и казалось, что гибель неминуемая. Ген. Корниловъ стоялъ на стогу соломы и наблюдалъ дѣйствія своихъ частей. Подъ вечеръ Корниловская армія дрогнула, но Корниловъ вскочивъ на свою гнѣдо-пѣгую лошадь и съ своими текинцами опрекинулъ большевиковъ. На полѣ осталось много убитыхъ и раненыхъ,

Карпато-русскимъ отрядомъ командовалъ прапорщикъ Вогдаиъ Яцевъ. Отрядъ былъ правымъ крыломъ Корниловскаго полка. День быль почти жаркій, тихій, безъ вѣтра. Надь степью колыхались волны воздуха. Въ полдень былъ раненъ прапорщикъ Яцевъ и оставшимися съ ружьями галичанами командовалъ я до окончанія боя, а затѣмъ до „горы Недреманной”. Въ вечерней темнотѣ пришлось ощупывать убитыхъ, между которыми нашлись уже холодные трупы студента Александра Журавецкаго, гимназиста Николая Діаковскаго, Евгенія Гошовскаго, Николая Лѣщишина и Ѳеодора Купецкаго. Съ грустью стали оставшіеся въ живыхъ рыть лопатками могилы для своихъ боевыхъ друзей, но пришелъ приказъ идти впередъ. На Кубанской степи остались непохороненными 5 русскихъ галичанъ, отдавшихъ свои молоденькія жизни за святую Русь. Навѣрно воронъ разклевалъ ихъ мозги и бѣлыя кости разволочены тамъ и сямъ. Какъ ни жалко ихъ, но Галицкая Русь лишній разъ доказала, что она едина со всей русской землею и что ей дорога и свята каждая пядь русской земли. Замѣчательно то, что сраженный студентъ Журавецкій спѣлъ передъ смертью пѣсеньку про свою Родину:

Въ бою были ранены, кромѣ прапорщика Яцева, Петръ Пыжъ, Миронъ Ковалишинъ, Зиновій Процыкъ и контуженъ Иванъ Сушкевичъ.

Большевики однако были сломаны и до 25 марта вступали только въ мелкіе, артеллерійскіе бои, тѣмъ болѣе, что съ ген. Корниловымъ соединился ушедшій изъ Екатеринодара ген. Эрдели вмѣстѣ съ боевымъ полковникомъ Покровскимъ. На подводахъ, около 2 сотенъ, лежали тяжело раненные, однако армія Корнилова пополнилась отрядомъ Покровскаго и всѣ отвели легче запертый духъ. Армія скрылась въ пригоркахъ черкесскихъ ауловъ. Черкессы встрѣтили ген. Корнилова отъ мальчика до старика въ одномъ длинномъ ряду и баволами накормили голодныхъ. Въ первый разъ перевязали раны раненныхъ и похоронили по православному умершихъ отъ ранъ.

Въ Абукай, Несушкай и другихъ черкесскихъ аулахъ армія Корнилова зализывала свои раны и снова готовилась въ кровавое дѣдо. Не бои ломаютъ силы воиновъ, они ихъ закалывать какъ желѣзно. Силы воиновъ ломаетъ сила природы которая властвуетъ надъ человѣкомъ и міромъ.

Кубанское небо понахмурилось и заволоклось сѣрыми тучами. Подуло холодомъ и посѣяло дождемъ. Все-же 14 марта Корниловъ сѣлъ на свою гнѣдо-пѣгую кобылицу, прикрылся черной черкесской буркою и пропустилъ свои части на широкую, степную дорогу по направленію къ станицамъ Калужской и Михайловской. Дождь не переставалъ идти и люди во всевооруженіи по грязи продвигались очень медленно. Подводы оставались позади. Въ полдень находилась армія въ чистомъ подѣ, гдѣ не было ни одной постройки ни одного дерева. Подулъ весьма холодный морозный вѣтеръ; дождь замѣнился въ снѣгъ и гоголедицу. Къ салогамъ прилипала грязь и замерзала. Опять пошелъ дождь съ градомъ и балки и долины наполнились водою. Послѣ этого поднялась снѣжная метель и казалось, что самая природа хочетъ почубить тысячи людей. На людяхъ мерзла одежда и холодный вѣтеръ засыпалъ снѣгомъ ихъ лица. Люди разбрелись, ища мѣста по-суше, по всюду была вода съ снѣгомъ. Больные на подводахъ замерзали и умирали. Ген. Корниловъ сдѣзъ съ лошади, но замѣтивъ, что напрасно бороться со стихіей, опять сѣлъ на нее. Подводы съ провіянтомъ застряли и лошади пали, откинувъ головы и ноги. Только дегкія горныя трехдюймовыя орудія съ трудомъ тянули три пары лошадей. Было невыносимо, но идти надо было, чтобы не погибнуть. На половинѣ дороги армія раздѣлилась на двѣ части. Одна должна идти на станицу Михайловскую, гдѣ находились большевики. Съ этой частью поѣхалъ на своей пѣго-гнѣдой ген. Корниловъ и уже въ сумеркахъ вечера взялъ съ боемъ станицу и девять большевитскихъ орудій. Какъ это могло случиться? Вольшевики, имѣя СЪ начала хорошія прикрытія, выстрѣлили нѣсколько разъ, но затѣмъ все замолкло. Корниловцы шли, не стрѣляя, шли только, чтобы войти въ теплыя хаты и большевики не выдержали и бѣжали. Однако комиссары и политическіе агитаторы не могли одолѣть гоголедицы, мороза и воды и сдались. Корниловцы захватили все, что большевики въ большомъ количествѣ приготовили противъ Корнилова. То, что было потеряно, было опять добыто. Это произвело на войска такое впечатлѣніе, что отчаяніе кончилось восторгомъ.

Вторая часть направилась въ станицу Калужскую. Въ пяти верстахъ отъ станицы находится довольно низка балка, которая превратилась въ широкую рѣчку. Во чтобы то ни стало ее надо было пройти. Правда, на встрѣчу выѣхали козаки и стали перевозить больныхъ. Всѣмъ прочимъ пришлось идти водою въ поясъ. Вода была весьма холодная. Люди кричали, махая руками и борясь съ волнами. Затѣмъ мерзло и одежда стала какъ лубъ. Стало темнѣть и долго въ ночь подходили отставшіе къ станицѣ, наполная биткомъ казачія хаты. Въ этой части былъ тоже Карпаторусскій отрядъ.

Необходимо было отдыхать цѣлую недѣлго. Какъ только стало чуть темнѣе, часть находящаяся въ Калужской, перешла въ Михайловскую и 25 марта произошелъ бой подъ станицей Георге-Афинской, а 26 марта подъ хуторомъ Полтавскимъ. Приближаясь къ рѣкѣ Кубани, войска тонули въ болотѣ и чтобы ночью не блуждали солдаты и подводчики, ген. Корниловъ высылалъ впередъ козаковъ и приказалъ имъ жечь солому. Въ ночной темнотѣ огни казались пожарами и чего-то печально было смотрѣть на круги огненнаго свѣта. Городъ Екатеринодаръ Корниловъ обошелъ вокругъ и взять его приступомъ рѣшилъ изъ станицы Елизаветинской. Чтобы войти въ Елизаветинскую, надо перейти широкую и глубокую рѣку Кубань. Мостовъ не было и построить мостъ было невозможно. Ген. Корниловъ велѣлъ сдѣлать паромъ и на немъ почти два дня перевозились войска, снаряженіе, орудія, лазареты, лошади. Настала чудная погода, можно было ходить въ одной рубашкѣ. Рѣка Кубань покрылась лодками, на которыхъ козаки перевозили части войскъ. Возлѣ лодокъ плыли лошади, поднявъ высоко головы и сильно нужно было ихъ держать, чтобы вода не унесла ихъ съ собою. Станица Елизаветинская была взята безъ труда и ожесточенный бой, не переставая днемъ и ночью, закипѣлъ подъ самымъ городомъ Екатеринодаромъ. Большевики собрали громадный силы, насчитывающія около 30 тысячъ. Корниловская Армія съ новоприбывающими козаками могла имѣть приблизительно четыре до пяти тысячъ человѣкъ.

Могъ ли побѣдить ген. Корниловъ съ такими силами? Побѣда была почти обезпечена, ибо какая-то паника, суматоха, броженіе и страхъ передъ ген. Корниловымъ охватили большевиковъ. Всѣ и всюду, отъ Ростова до Екатеринодара, вѣрили въ непобѣдимость Корнилова. Кромѣ того приливъ козаковъ со всѣхъ сторонъ росъ постоянно. Вконцѣ ВСЯКІЕ Корниловецъ уже давно не зналъ ни страха ни преграды. Вѣдь его символомъ было изображеніе смерти, нашито на лѣвомъ рувавѣ. Три дня и три ночи непоколебимо держали Корниловцы свои позиціи и на четвертый день, когда они уже ворвались въ предмѣстья города, когда большевики спѣшно эвакуировали все необходимое, граната убила ген. Корнилова, упрямо находящагося въ ураганномъ огнѣ.

Смерть Корнилова была ударомъ и пораженіемъ его войскъ. Офицеры, солдаты и всѣ прочіе въ арміи, узнавъ про его смерть, сразу повернулись и стали бѣжать. Корниловъ былъ духъ своей арміи и когда его не стало между воинами, они перестали быть ими. Они были тѣломъ безъ души, они побѣжали, не помня себя, не зная куда и зачѣмъ. Собственно говоря, послѣ Корнилова не было арміи, не было дисциплины и воинская порядка. Все, что осталось, шло въ разсыпную.

Подъ Екатеринодаромъ погибъ цвѣтъ Корниловской арміи. На полѣ сраженія остались командиръ Корниловскаго полка полковникъ Нѣженцевъ, командиръ конныхъ частей полковникъ Корниловъ и много офицеровъ. Число раненныхъ прибавилось въ значительныхъ размѣрахъ. Но и жертвы большевиковъ были громадны. Карпаторусскій отрядъ три дня держалъ напоръ большевиковъ подъ станицей Маріинской. Раненными были тѣ, что находились въ Корниловскомъ полку: прапорщикъ Романъ Мацанъ и Иванъ Бойко. Удивительная вещь, пока жилъ Корниловъ, больные по его приказанію увозились всегда съ арміѳй. Послѣ его смерти рѣшено раненныхъ оставить въ станицѣ Елизаветинской. Остались и врачи и сестры. Романъ Мацанъ умеръ, Бойкови удалось попасть въ подводу. Большевики дострѣливали раненныхъ, будучи непримиримо озлобленными протнвъ Корнилова. Въ бояхъ до Екатеринодара они понесли такія потери, что ихь силы почти таяли. Изъ Галичанъ въ бояхъ до Екатеринодара были раненными: студентъ Александръ Канинъ, Александръ Пелехъ, Владиміръ Охничъ, Андрей Хома, Евстахій Ивановичъ, Иванъ Мацелюхъ, Владиміръ Гнатикъ и Иванъ Бубнякъ. Въ строю осталось очень мало.

Потерявъ Корнилова, остатки его арміи въ однѣ сутки прошли 70 верстъ. Дуль холодный вѣтеръ и пыль засыпала очи идущимъ противъ вѣтра. Лица нельзя было узнать, ибо въ поту прилипала пыль, очи покраснѣли; ноги двигались механически и такъ болѣли, что надо было идти на пальцахъ или на пяткахъ. Остановиться было невозможно, ибо большевитскіе бронированные автомобили слѣдовали за уходившими. Ввиду смертной усталости была назначена дневка въ нѣмецкой колоніи Гночбау. Народъ паль подъ соломянныя загороды и подъ кизяки и лежалъ какъ дерево. Ночью тайно похоронили ген. Корнилова и полк. Нѣженцева, о чемъ знали только ген. Алевсѣевъ, Деникинъ, священникъ и нѣмецъ-колонистъ. На второй день собрался военный совѣтъ, чтобы рѣшить три возможности: сдаться, розойтись или продолжать борьбу и погибнуть до единаго. Постановлено бороться до послѣдняго. Большевики окружили колонію чтобы покончить, разъ навсегда съ бѣлыми. Бѣлыми названы Корниловцы были потому, что носили на папахъ бѣлыя значки. Случалось, что въ рукопашномъ бою убивалъ воинъ воина изъ своей части. Большевики стали носить красные значки. Весь день обстрѣливали большевики колонію и взрывы гранатъ опрокидали повозки съ раненными, убивали столпившихся и чуть ли не убили ген. Алексѣева. Подъ вечеръ приказано уходить. Ген. Марковъ очистилъ съ одной стороны путь для подводъ и съ трехъ сторонъ надо было держать большевитское наступленіе. Вечеръ былѣ темный и довольно холодный. Для боя сдѣлано такъ зовимое каре т. е. квадрать. Слышалось ура и раздавались крики, но никакъ нельзя было узнать, кто кричитъ, куда идугъ и что ждетъ всякаго въ чистомъ полѣ. И вотъ удивительно, въ такой трудной обстановкѣ люди спали и храпѣли. Проснувшись, они хватали ружье и стрѣляли, куда попало. Когда-же шли впередъ, то держались за руки или громко кричали.

Въ полночь не осталось ни одного воина на полѣ; одинъ за другимъ тихо ушелъ и большевики думали, что имѣютъ передъ собою непріятелей. Только днемъ, узнавъ обманъ, они вошли въ колонію, разграбили ее, вырыли тѣло ген. Корнилова по указанію нѣмца, привезли его въ Екатеринодаръ, возили его голаго по улицами, бросали на землю и вконцѣ спалили, разметавъ пепелъ по вѣтру. Вотъ, такая кончина самаго лучшаго русскаго патріота. На пѣго-гнѣдую лошадь сѣла его дочь Татяна Лавревна. Его-же вещи разобрали на память его обожатели. Шапка попалась мальчику-гимназисту галичанину Скамаю, бѣжавшему изъ пріюта къ Корнилову и служившему возѣ него посыльнымъ. Профессоръ Будиловичъ потомъ имѣлъ въ „Корниловскомъ Музеѣ” шапку ген. Корнилова, однако это не была его шапка. Настоящая осталась у Скамая, пропавшаго безъ вѣсти.

Сухой, степенной, холодный вѣтеръ не переставалъ дуть и отступленіе Добровольческой Арміи стало непосильно. Потухшія ноги не могли продвигаться. Уныніе, не смотря на то, что изъ Гнобау всѣ ушли благополучно, не знало границъ. Не страхъ за свою жизнь овладѣлъ всѣхъ, а печаль, что погибла идея освобожденія Россіи отъ большевиковъ, прибила осиротѣвшихъ Корниловцевъ. Надо было чуда, чтобы спасти остатки амріи и вернуть ей прежній духъ. Это чувствовалъ всякій, тѣмъ болѣе военачальники. И вотъ ген. Марковъ, ничего никому не говроя, беретъ съ собою двѣ сотки офидеровъ и мчится съ ними въ станицу Медвѣдовскую и занимаетъ ночью желѣзнодорожную станцію. По телефону онъ требуетъ изъ Екатеринодара эшалонъ большевитскихъ войскъ съ бронированнымъ поѣздомъ на себя самаго. На зорѣ слышенъ свистокъ и пыхтѣніе паровоза. Большевики, думая, что идутъ на подкрѣпленіе своимъ противъ убѣгающаго ген. Маркова, лежали въ теплушкахъ раздѣтыми. Когда поѣздъ останавливался, ген. Марковъ приказалъ машинисту задержать поѣздъ и въ одно время скомандовалъ находящимся вблизи орудіямъ дать залпъ картечью по паровозу. Паровозъ рухнулъ и офицеры бросились на вагоны, обливая ихъ керосиномъ и зажигая ихъ. Одновременно раздалась ружейная трескотня и пулеметный свистъ по выбѣгающимъ изъ теплушекъ большевиками. Трупы падали на одну кучу.

Офицеры стали работать саблями и братская кровь текла рѣкого. Когда стало свѣтло, ужасная картина подняла духъ добровольцевъ. Кто только подходилъ, изъ желѣзвой дороги и увидѣлъ безобразіе труповъ, трофеи и въ большомъ количествѣ провіанта, забывалъ несчастіе и готовъ на первый приказъ пойти въ бой. Кромѣ того разнесся слухъ что въ Кавказскомъ отдѣлѣ кубанской области возстали козаки. Военныя части сами стали собираться въ отдѣленія, побренькивая штыками и саблями. Впервые опять загремѣла воинская, необходимая для поддержанія духа, пѣсня. Ген. Деникинъ съ русскимъ трехцвѣтнымь знаменемъ, которое носили всегда при Корниловѣ текинцы, проѣхалъ галлопомъ. Слезы засіяли въ очахъ у каждаго.

Армія вышла пзъ кольца и была спасена достигнувъ станицу Ильинской и Успенской. Ген. Деникинъ сталъ во главѣ ея. Козаки дали подкрѣпленіе. На слѣдующій день пріѣхали гонцы изъ Донской области съ извѣстіемъ, что тамъ возстали тоже козаки и просятъ прійти съ помощью. Назначено походъ и по пути произошло еще три боя у Горной Балки въ святую Пасху у села Лежанки и у Лопанки. Станица Егорлыцкая, первый разъ встрѣтившая Дорбовольческую Армію равнодушно, приняла ее теперь съ открытыми объятіями. Козаки-старики вернулись изъ степи. Козачки нарядились въ стройныя одежды. Мальчики пришили бѣлые значки на шапки. Ген. Деникинъ остановился въ станипѣ Мечетанской, вокругъ которой пришлось вести бои у Выслокъ, у станицы Кагальницкой съ анархисткою Марусей Никифоровой. Въ этомъ бою, будучи раненымъ, я оставилъ строй.

Въ Мечетинской Добровольческая Армія отдыхала двѣ недѣли и пополнилась. Къ ней присоединился пришедшій изъ Румыніи полковникъ Дроздовскій. Карпаторусскій отрядъ, находясь вблизи Ростова, получилъ тоже пополненіе. Раненные выздоровѣли и число взросло до 100 человѣкъ. Не помню новоприбывшихъ, но между ними были: судья Исидоръ Худко, студенты-офицеры австрійской арміи Александръ Емильяновичъ Врояковскій, Владиміръ Застырецъ, Семанюкъ и Дмитровскій, гимназисты Коцко, Литвиновичъ, крестьяне Креховичъ, Юрковскій, рабочіе Куртякъ и Ивань Цесликъ. Какъ сестра милосердія явилась студ. Александра Воловчукъ. За боевыя отличія, галичане вольноопродѣляющіеся 1-го разряда, были произведены въ чинъ прапорщика 16 человѣкъ.

Крупный бой у села Гуляй-Борисовки закрѣпилъ Донскую область за Добровольческой Арміей. Въ бою участвовалъ карпаторусскій отрядъ и своей аттакой удивилъ наблюдающій штабъ. Какая-то молодецкая сила толкла каждого въ бой и трудно было повздержать молодецькихъ офвцеровъ въ цѣпи. Мнѣ стоило большого труда, чтобы подчинить ихъ необходимому правилу соблюдать спокойствіе. Какое-то необъяснимое веселье раздавалось по степи не смотря на то, что туть-же рвались гранат и шрапнели. Послѣ боя у Гуляй-Ворисовки начался рядъ кровопролитныхъ боевъ у Лопанки, Песчанокопскаго, Бѣлой Глины, Медвѣжа въ Ставропольской губерніи, у станиць Терновской, Тихорѣцкой, Кавказской, села Гулькевичи, гор. Армавира, нижняго Егорлыка, гор. Ставрополя и на Горѣ Недреманной и всюду большевики были биты на голову.

Однако и Добровольческая Армія несла значительная потери. У станціи Шабліевки былъ убить ген. Марковъ. Предъ смертью онъ сказалъ: „вѣрьте, что Родина будетъ снова велнкой и могучей.” Тяжело быдъ раненъ полковникъ Дроздовскій и затѣмъ умерь. Умеръ и ген. Адексѣевъ. Изъ карпатороссовъ были убиты: студентъ-прапорщикъ Долгій, прапорщики Загайко, Лопускій и Литонъ Альштадтъ и солдаты: Михаилъ Кравецъ, Иванъ Золотунъ, Ярославъ Курдыднкъ, Михаилъ Тимковъ и Иванъ Водкунъ. Раненными были: Владиміръ Коцко, прапорщикъ Дмитрій Семанюкь, Миронь Ковалишинъ, Петръ Оленюкъ, прапор. Николай Воловчукъ, прапор. Василій Бойко, прапор. Осипъ Моцко, прапор. Ѳеодосій Демковъ, Михаилъ Литвиновичъ, Василій Коверданъ, Иванъ Оренчукъ и Иванъ Цесликъ. Ввиду потери ваписокъ не могу вспомнить еще нѣсколько фамнлій добровольцевъ галичанъ, раненныхъ въ бояхъ до горы Недреманной. Все-же и это число убѣдительно говорить, что Карпато-русскіе не щадили себя и смѣло и гордо и честно боролись святыни Руси.

Вокругъ Ставрополя разыгрались жестокія бои и карпаторусскому отряду пришлось вынести ужасныя лишенія, ибо переброски, переходы, весьма холодный вѣтеръ и появившаяся болѣзнь, зовимая испанской вырывали изъ строя какъ офицеровъ такъ и солдатъ. Въ бояхъ у Малой и Большой Джалги, Пелагіады, Варсуковской, Невиномысской пали на полѣ сраженій студентъ-прапорщикъ Александръ Пелехъ, Юрковскій и Никита Пыжъ, отъ испанки умеръ гимназистъ-прапорщикъ Ѳеодосій Демковъ, а получили раны солдаты Сливчукъ и Ив. Куртякъ. Заболѣвъ испанкою, я оставилъ отрядъ, которымъ временно сталъ командовать поручикь Матоглина. подъ руководствомъ кап. Ушака.

Лицо Руси въ гражданской войнѣ стало неузнаваемо; все-же Русь, на поляхъ и степи была добрѣе и веселѣе. Русь въ тылу не представляла изъ себя ничего отраднаго. Большевизмъ не отжилъ, онъ былъ вь самомъ разцвѣтѣ. Это и есть одна изъ крупнѣйшихъ причинъ, почему ген. Деникинъ не взялъ Москвы. Надо уже впередъ сказать, что само общество погубило его. Еще большевики были на Кубани, самостійники пошли походомъ противъ Добровольческой арміи. Самостійники утверждали, что Деникинъ есть гробокопателемъ ихъ независимости. Въ тылу разжигали страсти всякого рода партіи и конецъ паденія былъ неизбѣженъ. Въ тылу не было на что опереться, ибо русская интеллигенція упаивалась еще тѣми идеями, которыя она цѣлое столѣтіе носила въ своей душѣ. Ей было и стыдно и почи невозможно отказаться отъ нихъ. Вконцѣ сложились дѣла такъ: армія возстанавливала Россію, а тылъ ее разрушалъ и губилъ безпощадно, безъ сердца и сожалѣнія. Къ партійнымъ раздорамъ присовокуплялись спекуляція, казнокрадство, грабежъ, болѣзни и постоянно возростающая дороговизна, влечущая за собою голодъ. Хазяйничаніе, которое мнѣ приходилось видѣть въ разныхъ учрежденіяхъ, лазаретахъ, питательныхъ пунктахъ и присутствіяхъ, производило на меня вдечатлѣніе, что честныхъ русскихъ людей не было на Руси. Конечно, они были, но видя безобразіе, ушли въ единеніе и Деникинъ не имѣлъ съ чего выбирать подходящихъ себѣ помощниковъ.

Вернемся назадъ. Ген. Деникинъ успѣшно шелъ впередъ. Донская, Кубанская и Терская области и Ставропольская губернія были освобождены; Добровольческая Армія стала освобождать отъ большевиковъ Малороссію. Карпаторусскій отрядъ, отдохнувъ въ Новороссійскѣ, переѣхалъ въ Таганрогъ и затѣмъ въ Волноваху. Мнѣ, вернувшемуся въ строй, казалось почти невозможнымъ переносить морозы, какіе тогда наступили. Отрядомъ командовалъ штабсъ-капитанъ Піаццо, а потомъ подпоручикъ Александръ Емиліановичъ Брояковскій. Бои шли вокругъ Волновахи у Еленовки, Благодатнаго, Валеріановки — малорусскихъ деревень и города Маріуполя. Когда отрядъ вошелъ въ Маріуполь, большевики отрѣзали его отъ Донской области. Станціи Кальчикъ, Волноваха, Великонодолье заняли большевики. Въ городѣ осталось незначительное число Добровольцевъ. Чехи ушли къ появившимся здѣсь французамъ въ Гавань и галичане, оставаясь вѣрными ген. Деникину, остались въ городѣ. Приказомъ ген. Ельчанинова карпаторусскій отрядъ быль переименованъ въ отдѣльный карпаторусскій батадіонъ, которымъ сталъ командовать капитанъ Усковъ. Находящейся въ осадѣ городъ защищали всѣми сверхчеловѣческими усиліями, надѣясь на помощь отъ Ростова. Но помощь не приходила и Добровольцы, бросивъ въ море бронированные паравозы, ушли въ море. Карпаторусскій баталіонъ потерялъ убитыми прапорщика Александра Мусселіуса, приватъ-доцента Московскаго университета, которого большевики посѣкли саблями, студента Патронника, старшаго унтеръ-офицера Креховца и младшаго унтеръ-офицера Цеслика. Раненными были Юрій Гренякъ и Кузьмичъ, оба гимназиста и прапорщикъ Григорій Фитье. Прапорщикъ Застырецъ умеръ отъ тифа. Ваталіонъ пріѣхалъ въ городъ Таганрогъ и замѣнившій капитана Ускова командиръ полковникъ Писаренко изъ-за своего пьянства и казнокрадства былъ замѣненъ генеральнаго штаба генералъ-маіоромъ Павломъ Кузьмичемъ Вицентевымъ, которому былъ назначенъ помощникомъ полковникъ Ярошевскій. Но тутъ-то показалось, что въ штабѣ придумали карпаторусскому баталіону названіе: Славянскій полкъ. Нужно подчеркнуть, что галичане-офицеры запротестовали противъ этого названія, по русскіе слишкомъ любили названіе: славяне. Имъ казалось, что ото названіе какъ разъ намъ самое подходящее. Сбылось то, чего такъ боялся Григорій Семеновичъ Малецъ, чего не желали всѣ Галичане. За то Главнокомандующій ген. Деникинъ всецѣло принялъ требованія Григорія Семеновича Мальца и согласно его инструкціи отдалъ приказанія министру Сазонову и ген. Вязьмитинову. Между тѣмъ Добровольческая Армія взяла Кіевъ, Полтаву, Харьковъ и Царицынъ; возможность соединенія съ адмираломъ Кольчакомъ была неисключена. По крайней мѣрѣ всѣ въ нее вѣрили. Добровольцы взяли и Проскуровъ и Галицкая Русь стала границей Добровольческой Арміи.

Какія надежды, какіе порывы обуяли Славянскій стрѣлковый полкъ! Въ полкъ явились присяжный повѣренный д-ръ Юліанъ Секало, инжинеръ Андрей Кметь, студенты Юліанъ Еднакій, Борсукъ, Гайдучокъ, братья Ющаки, поручикъ Вербовый, Гарасапъ и другіе, которыхъ никакъ не могу вспомнить. Въ полку закипѣла робота: изучались пулеметы, шли упражненія и готовилось все нужное въ походъ въ Кіевъ и дальше въ Червонную Русь, въ предѣлы князья Романа Галицкаго. 9-го августа 1919 г., Славянскій полкъ оставилъ г. Таганрогъ. Эшалонъ несся быстро по малорусской равнинѣ и галичане офицеры и солдаты не могли сидѣть спокойно. Гармошка, гусли, пѣсни, козачекъ происходили во всѣхъ вагонахъ. Горѣли очи, лица сіяли у всѣхъ — завѣтная мечта почти сбывалась. Ген. Деникинъ взялъ и Курскъ. Славянскій полкъ остановился въ г. Александровскѣ надъ Днѣпромъ, будучи въ особомъ распоряженіи ген. Деникина.

Въ городѣ Александровскѣ полкъ пополнился русскими галичанами пріѣхавшими изъ Кіева и Галиціи. Между прочими были студенты Пашкевичъ, Мельникъ, Матіашъ, Проскурницкій, Крушельницкій, Крышталъ, Долгій, Иваськовъ, Гарасимчукъ, учитель гимназіи Галиковскій и еще нѣсколько человѣкъ, которыхъ я не вспомню. Полковыми священниками были назначены о. Рождественскій и галичанинъ о. Лука Ольховый. Это время, когда ген. Вицентьевымъ была получена телеграмма двинуть полкъ въ городъ Елизаветградъ и куда отправили квартіеры, когда полкъ давали прощальный вечеръ русскими дамамъ г. Александровска, тогда въ 4 часа утра прочелъ ген. Вицентьевъ телеграмму съ извѣстіемъ появленія Махно.

— Господа офицеры! прошу проститься съ дамами. Нами надо въ бой за Русь православную! — сказали онъ и въ залѣ произошло что-то такое, чего я никакъ не могу передать словами. Дѣвицы падали въ объятія офнцеровъ и вдругъ раздалось стройное и торжественное: „пора, пора за Русь святую, идти ея сынамъ на бой”..... Русскіе, впервые слышали наши гимнъ, полны восторга, окружили нашихъ офицеровъ, дѣлая имъ шумнаыя оваціи. Въ 5 часовъ утра двигались четыре баталіона по улицами Александровска, напѣвая солдатскую пѣсенку:

Полкъ не успѣлъ развернуться въ бригаду, въ которой второй полкъ долженъ получить названіе: Карпаторусскій полкъ, не завершилась работа по изъятію русскихъ галичанъ изъ арміи украинской и дѣло защиты Александровска передъ Махно погубило весь полкъ. У Кичкаскаго моста на Днѣпру и у станціи Немировой произошелъ бой съ махновцами, въ которомъ Славянскій полкъ былъ разбитъ въ пухъ и прахъ. На 1,200 штыковъ славянскаго полка нагрянуло 20,000 махновцевъ и на полѣ сраженія были изрублены: помощникъ командира полка полковникъ Ярошевскій, командиры четырехъ баталіоновъ полковники Жолтерь, Алексѣевъ. Медвѣдевъ и Поротовъ. Полковникъ Жолтеръ, мечтающій увидѣть Прикарпатскую Русь, былъ самыхъ лучшимъ другомъ галнчанъ. Въ ужасной сѣчѣ дальше былн изрублены командиры ротъ штабсъ-капитаны Піаццо, Еждикъ и Юхтъ. Такая-же судьба постигла многихъ галичанъ, между которыми и по нынѣ непогребленными остались надъ Днѣпромъ поручики Ющакъ, Бойко, Якимецъ, Фитъе и Пашкевичъ и вольноопредѣляющіеся Левъ Цымбалистій, Василій Мельникъ, Матіашъ, Проскурницкій, Крышталъ, Крушельницкій и Иваськовъ. Избитый врачъ Евгеній Мельникъ умеръ отъ ранъ. Почти цѣликомъ полкъ былъ взять въ плѣнъ между офицерами были взяты подпоручикъ Юліанъ Еднакій и прапорщикъ Онуфрій Кметъ. Еднакому съ большимъ трудомъ удалось бѣжать изъ плѣна, а Кметъ пропалъ безъ вѣсти. Солдаты Куртякъ, Гарасанъ и другіе спасли свои жизни тѣмъ, что скрылись у знакомыхъ въ Александровскѣ. Махновцы прижали остатки полка къ широкому Днѣпру и ген. Вицентьевъ съ женою спасся на маленькой лодкѣ. Кто могъ, бросался въ Днѣпръ и ежели зналъ хорошо плавать, переплывалъ на второй берегъ.

Ген. Деникинъ взялъ еще Орелъ, послѣдній этапъ къ Москвѣ, но орелъ его полковъ опустилъ крылья. Не суждено ему было увидѣть святый Кремль, какъ карпатороссамъ не суждено было увидѣть старый Галичъ. Опять долженъ сказать, что не бои сломили армію Деникина. Причинъ отступленія весьма много, но главнѣйшія изъ нихъ слѣдующія: ген. Деникинъ шелъ на Москву слишкомъ рано, ибо въ русскихъ умахъ было еще пестро, неясно, сбивчиво. Тылъ не поддержалъ его своей доброй волей служенія Родинѣ. Кубанское самостійничество въ лицѣ Рады рѣшило разложить козачьи части и отозвать ихъ въ Кубань будто для защиты Кубани. Появленіе Махно въ тылу разстроило планы дальнѣйшей борьбы съ большевиками. Кромѣ того въ самой арміи нашлось множество не-добровольцевъ т. е. тѣхъ, которые не хотѣли умереть добровольно за Россію, чтобы не видѣть ея позора и частыя пьянства и буйства подрывали престижъ вдохновителей Добровольческой Арміи. Армія была неодѣта и необута, а на сѣверѣ было уже холодно. Много говорилось, что ген. Деникинъ медлилъ съ земельной реформою, но это обвиненіе безпочвенно. Деникинъ, невидимому не разбираясь хорошо въ земельномъ вопросѣ, передалъ его въ руки проф. Биликовича, сторонника Столыпинской реформы. Къ земельному вопросу Деникинъ подходилъ очень осторожно и окончательно съ взятіемъ Москвы рѣшилъ бы его. Несомнѣнію то, что ген. Деникинъ — человѣкъ чистой чести, преданности и любви къ Россіи. Два его шага краснорѣчиво говорятъ за то, что онъ интересы отечества ставилъ выше своего самолюбія. Это то, что онъ передалъ всю власть Адмиралу Колчаку и то, что назначилъ своимъ замѣстителемъ ген. Врангеля.

— Насъ разсудитъ Богъ и исторія — сказалъ онъ въ Донскомъ кругу видя, что командиры полковъ и офицерство склоняются на сторону ген. Врангеля, онъ счелъ нужнымъ уйти съ занимаемаго нимъ поста Главнокомандующаго вооруженныхъ силъ противъ большевиковъ.

Въ карпаторусскомь дѣлѣ ген. Деникинъ проявлялъ всегда волю, охоту и желаніе помочь Карпатской Руси и выдвинутый имъ призывъ: „Единая и Недѣлимая Русь” проводился имъ на дѣлѣ честно, смѣло и непоколебимо. Соединеніе съ Петлюрой онъ считалъ недопустимымъ и позорнымъ и будь русское общество болѣе національно, онъ записалъ бы въ русской псторіи свѣтлую страницу.

Большевики закупорили Добровольческую Армію въ Крыму. Славянскій полкъ расформировано: ген. Вицентьевъ умеръ, заболѣвъ сыпнымъ титомъ. Оставшимися галичанами и новоприбывшими изъ Чехіи и Италіи сталь командовать полковникъ Марковичъ, совѣтующій галичанамъ уѣзжатъ изъ Крыма. Однако здравый разсудокъ русскаго галичанина велѣлъ прійти къ другимъ выводамъ: уѣзжать изъ Россіи нельзя. Переворотъ въ Россіи наступитъ непремѣнно, отрезвѣніе охватятъ народные массы раньше или позже, будетъ водворенъ порядокъ — Россія станетъ опять государствомъ могучимъ. Прикарпатская Русь — одно тѣло съ Россіей, въ гражданскую войну тѣмъ болѣе связана съ ней неволей и разрухой. Россія одна только можетъ дать Галичу свободу. Культура Россіи нужна Прикарпатской Руси кань хлѣбъ человѣку. Нашимъ молодымъ людямъ нужно изучать военное искусство только въ Россіи, ибо будущее наше связано съ ней. Не надо терять духа: большевизмъ, коммунизмъ и тѣмъ болѣе интернаціонализмъ не одолѣютъ Россію. Русскій народъ долженъ воскреснуть. 

Оправившійся послѣ тяжелой болѣзни Григорій Семеновичъ Малецъ созвалъ на совѣщаніе комитетъ по организаціи карпаторусскаго отряда, на которомъ присуствовали, кромѣ Григорія Семеновича и меня, поручикъ Секало и подпоручики Бачинскій и Гаевишинъ, пріѣхавшіе изъ Италіи. Рѣшено оставаться въ войскахъ ген. Врангеля. Затѣмъ собрались всѣ галичане, офицеры и солдаты и пришли къ такому-же рѣшенію. Григорій Семеновичъ Малецъ, Вачинскій и Владиміръ Гнатикъ отправились къ ген. Врангелю въ Севастополь съ докладомъ. Нужно съ удареніемъ замѣтить, что ген. Врангель въ карпаторусскихъ дѣлахъ не разбирался такъ, какъ его предшественникъ. Онъ смотрѣлъ на карпатороссовъ сквозь очки всего русскаго общества, понятія не имѣющаго о Галицкой и всей Прикарпатской Руси. Онъ зналъ, что у Карпатъ живутъ славяне, но въ ихъ русское происхожденіе онъ вѣрилъ такъ, накъ вѣрили всѣ русскіе люди за исключеніемъ весьма немногихъ. Въ штабѣ все таки нашлись люди, которые знали Карпатскую Русь и ими были Петръ Струве и ген. Вязмитиновъ. Ген. Врангель обѣщалъ поддержку. Галичане были переведены въ Сводно-стрѣлковый полкъ, командуемый ген. Гравицкимъ и образовали 2-ой карпаторусскій отдѣльный баталіонъ, командиромъ котораго былъ назначенъ сначала подпоручикъ Гаевишинъ и скоро затѣмъ поручикъ Владиміръ Гнатикъ. Баталіонъ переѣхалъ изъ Феодосіи на подводахъ по Арабатской Стрѣлкѣ на позицію противъ города Генничeска. Въ баталіонъ влились новыя силы, прибывшія пзъ Новороссійска, между ними студенты Д. Яблонскій, Богоносъ, угророссъ Оленичъ, Гресюкъ и прочіе, которыхъ не помню. Между тѣмъ Крымъ защищалъ своимъ корпусомъ ген. Слашовъ, а въ тылу ген. Врангель переформировалъ части, ушедшія черезъ Новороссійскъ. Онъ сокращалъ полки и ввиду того Своднострѣлковый полкъ былъ расформировать и влитъ въ 49-й Бретскій полкъ, вошедшій въ „В” дивизію 2-го корпуса. Карпаторусскій отдѣльный баталіонъ былъ сведенъ въ 4-ю карпаторусскую роту съ командиромъ поручикомъ Гнатикомъ и начальникомъ пулеметной команды поручикомъ Львомъ Пелехомъ. Въ Крымъ пріѣхала карпаторусская рота изъ Чехіи, состоящая почти изъ студентовъ. 

20-го мая 1920 года Феодосія наполнилась войсками всѣхъ родовъ. Раннымъ утромъ, чуть солнце блеснуло, въ гавани передъ нагруженными солдатами пароходами явился Главнокомандующій ген. Врангель. Грянули музыки, грянуло ура и 42 парохода подъ командою ген. Слашова выплыли на Черное море. Галичане помѣстились на пароходѣ „Херносенсъ.” Корабли не могли подойти къ берегу и войска, должны были бросаться въ море и плыть къ берегу. Дессантъ высадился у села Кирилловки и быстро продвигался впередъ, занимая съ боемъ села. Съ боемъ были взяты города Мелитополь, Кизіарки, Константиновка, Мордвиновка, Федоровка. и опять передъ Добровольцами раскинулась раскошная широкая безъ конца малорусская степь. Была весна очаровательная. Пошли бои каждый день и каждую ночь, бои до сихъ поръ невѣдомые съ большевиками. Они смогли уже получить при помощи русскихъ генераловъ и офицеровъ воинскій видъ, воинскую дисциплину и правила, необходимый на войнѣ. Все-же ген. Врангель шелъ впередъ и не заключили бы поляки съ большевиками примирія, кто знаетъ, что случилось бы съ Россіей. Не земельная реформа ген. Врангеля, не порядокъ въ его войскахъ по отношенію къ крестьянамъ давали побѣду, ее давало что-то другое. Русскій народъ въ своей массѣ уже понялъ, что такое коммуна. Русскій народъ быль задѣтъ за свое живое сердце и тѣ самыя села, которыя нападали съ вилами на отступающихъ Деникинцевъ, теперь сами становились добровольно въ ряды Врангелевцевъ. Русскій крестьянскій народъ пересталъ смотрѣть на коммунистовъ съ особыми латышскими, китайскими, еврейскими и курсантскими отдѣленіями какъ на власть русскую ихъ гибель была неминуема, но ихъ спасли поляки, обманувшіе одновременно и самаго ген. Врангеля.

Походы и бои продолжались. Карпаторусская рота въ составѣ 49-го Брестскаго полка, командуемаго полковникомъ Хаджи, шла впередѣ полка подъ командою штабсъ-капитана Владиміра Гнатика. Подъ Кизіаркой развѣдчики-галичане взяли въ плѣнъ латышское знамя, въ бою подъ с. Лѣснымъ, названнымъ нѣмцами-колонистами Вальдгеймомъ, они взяли въ плѣнъ значительное количество большевиковъ. Былъ взять городъ Большой Такмакъ, затѣмъ Гуляй-Поле. Въ бою подъ Вернерсдорфомъ я былъ раненъ и больше уже въ строй не вернулся, будучи назначенъ въ распоряженіе генералъ-квартермайстра при Главнокомандующемъ въ помощь Григорію Семеновичу Мальцу. Карпаторусская рота продолжала сражаться. Послѣ разгрома большихъ силъ Жлобы корпусомъ ген. Кутепова второй корпусъ былъ двинуть на Днѣпрь противъ Каховки и вмѣстѣ съ нимъ очутились тамъ и галичане. Каховка была ловушлою и гибелю Врангельскаго наступленія, какъ Махно былъ гибелью Деникинскаго похода на Москву. Ген. Врангель уже взялъ городъ Александровскъ и станцію Синельниково, а въ тылу почти у самаго Перекопа большевики держали главный мостъ черезъ Днѣпръ. Освободивши свои войска изъ Полыци, они и нагрянули на войска ген. Врангеля черезъ Каховку. Корпусъ ген. Кутепова былъ отрѣзанъ совершенно. Можно себѣ представить напряженіе большевиковъ, чтобы его уничтожить и съ другой стороны стремленіе ген. Кутепова, чтобы пробить ся въ Крымъ. Положительно, не только корпусъ ген. Кутепова погибъ цѣликомъ, но и погибла бы вся армія ген. Врангеля, если бы не русскій крестьянскій народъ. Народъ помогъ ген. Врангелю вывести съ честью свои полки. При уходѣ арміи крестьяне заявляли, что ихъ ждетъ въ коммунѣ гибель и голодъ. Ни одного упрека не пало на сей разъ на Добровольческую Армію и она спокойно могла садиться на пароходы. Однако больно было три года сражавшейся арміи бросать родную землю, больно было ей, которая столько понесла жертвъ во имя спасенія Россіи.

Карпаторусская рота оставила на степи Малороссіи опять нѣсколько офицеровъ и солдатъ. Въ бояхъ подъ Большимъ Толпакомъ подъ Мелитополемъ и подъ Каховкою были убиты поручики Сойка Вдадиміръ, Зиновій Процыкъ, Вогданъ Кмицикевичъ, Иванъ Галиковскій, старшій унтеръ-офицеръ изъ вольно-опредѣляющихся Бокало, солдаты Модлинъ, Ефименко и еще нѣсколько. Штабсъ-калитанъ Моцко, оставшійся въ Крыму, былъ разрубленъ большевиками въ г. Симферополѣ въ присутствіи жены. Судьба оставшихся поручиковъ Гнѣздура и Гаевишина до сихъ поръ неизвѣстно. Въ бояхъ были ранены: два раза подпоручикъ Бачинскій, штабсъ-капитанъ Гнатикъ, поручикъ Бродскій, подпоручикъ Яблонскій, Долгій, Стефчакъ, Ющакъ Исидоръ, Кичеровскій, Богоносъ, Брояковскій. Старшій унтеръ-офицеръ Киричинскій былъ контуженъ. Поручикъ Секало подъ Каховкою былъ взять въ плѣнъ во время первого налета большевиковъ на село Чаплинку и и спасся у однаго крестьянина въ сѣнѣ, пока опять не явились Добровольцы. 

Вотъ таковой краткій очеркъ походовъ и боевъ Карпатороссовъ въ Россіи за единство русскаго народа, за государственный порядокъ и лучшее будущее родного Галича,

Робота молодыхъ студентовъ и гимназистовъ не ограничивалась военными дйствіями. Можно смѣло сказать, что послѣ наденія „Совѣта Прикарпатской Руси” въ Ростовѣ благодаря революціонному теченію, Карпаторусскій отрядъ одинъ защищалъ наши дѣла. Очень жаль, что у меня нѣтъ протоколовъ комитета по организаціи Карпаторусскаго отряда; изъ нихъ можно было бы убѣдиться, какъ неустанно и съ какимъ самопожертвованіемъ работалъ Григорій Семеновичъ Малецъ. Не имѣя абсолютно нмкакихъ средствъ, онъ три года бился съ трудностьями въ штабѣ и въ разныхъ вѣдомствахъ, чтобы проводить успѣшно организацію. Ему даже удалось привлечь въ командиры ген. Николая Іудовича Иванова, освободителя въ 1914 году Галиціи. Но ген. Ивановъ заболѣлъ тифомъ и умеръ. Цѣлыми днями приходилось ему выстаивать у дверей разныхъ генераловъ, чтобы добиться пріема. Записки, меморандумы, карты, широкое устное ознакомленіе русскихъ дѣятелей дѣлались Григоріемъ Семеновичемъ съ большой аккуратностью и прилежностью. Кромѣ того онъ, когда явился въ отрядъ на позицію, бралъ ружье и шелъ вмѣстѣ съ нимъ въ наступленіе.

Нынѣ земляки наши смотрятъ на работу Григорія Семеновича Мальца и всего Карпаторусскаго отряда разно, а нѣкоторые даже холодно и недоброжелательно. Одннъ даже назвалъ добровольцевъ-галичанъ разбойнками и распустниками. За что? На какомъ основаніи?

Такъ пусть всѣмъ и всякому будетъ извѣстно, что добровольцы Карпаторусскаго отряда шли къ ген. Корнилову, Деникину и Врангелю не по личнымъ соображеніямъ. Вѣдь лучше было сидѣть въ городѣ, чѣмъ погибать отъ ранъ, дѣлать походы, переправы, дозоры, строить ночами мосты и дороги, выносить холодъ, дождь, грязь, воду, морозъ. снѣгъ, невыспанныя ночи, насѣкомыя и всѣ тяжести войны. На знамени отряда было написано: единство русскаго народа отъ Карпатъ до Тихаго океана. Отрядъ боролся за русскую тысячелѣтную исторію, вѣру, культуру. Отрядъ соединялся съ Добровольческой Арміей потому, что свято вѣрилъ, что она одна только могла понять желанія русскихъ у Карпатъ. На отрядъ впрочемъ опирались дѣятели и представители нашихъ организацій въ старомъ и новыхъ краяхъ. Каждый доброволецъ-галичанинъ старался не запятнать грязью своего имени, каждый стрался быть преданными всей русской земли, чести, долгу и быть рыцаремъ въ бояхъ и въ тылу, быть защитникомъ русскаго имени, достоянія и порядка. Каждый несь отъ Кавказа до Днѣпра разсказы о своей несчастной Родинѣ подъ чужимъ игомъ; каждый мечталъ только о томъ, чтобы отвоевать всю русскую землю по Дунаецъ и Попрадъ дать ей русскую свободу вмѣстѣ съ цѣлымъ русскимъ народомъ.

Кончая, я прошу всѣхъ, у кого хранятся какіе либо матеріалы о Карпаторусскомъ отрядѣ, прислать ихъ въ мое распоряженіе. Записки, даты, рапорты, фотографіи — все это весьма важные документы для Галицкой Руси и не должны пропасть. Надо вѣритъ, что Россія, если хочетъ существовать, должна стать національной и тогда наши жертвы не пропадутъ даромъ.

Нравственною объязанностью есть каждаго русскаго галичанина сохранить въ памяти имена погибшихъ на поляхъ сраженій за рускую землю.

Обстоятельнѣе и обширнѣе о дѣйствіяхъ ген. Корнилова написалъ Ворисъ Суворинъ „Ледяной походъ”. Точныя данныя о бояхъ съ большевиками можно найти въ книгѣ бывшаго Донскаго атамана ген. Краснова „Отъ двуглаваго орла къ красному знамени.” Кромѣ того писали Денисовъ, Лисовой, Станкевичъ и другіе.

Объ организаціи карпаторусскихъ отрядовъ въ Сибири появился въ прошломъ году очеркъ студента В. А. Саврука „Карпатороссы въ Сибири”, (Напечатанъ въ календарѣ Общества Русскихъ Братствъ за 1922 г.), С. С. Пыжъ написалъ нѣсколько очерковъ о Карпаторусскомъ отрядѣ въ Италіи. Отсутствуютъ цѣликомъ данныя о карпаторусской ротѣ въ Чехіи.