Хочу пару слов написати, як то нам лемкам ся жило за часов оккупации німепкой гев в краю, як зме бідували без одежы, обутья и нераз не два без хліба.

Біда было без одежы, бо нигде не купит нич, але люде собі ище покус радили в тот способ, же сіяли лен тай робили сами полотно и шили потом с того полотна, што треба было, ци дітьом, ци старшым. По друге, ховали уці тай з волны робили сукно на капоты на холошні. Так само плели собі сведры и пончохы и якоси пхали біду.

3 обутьом тыж така сама была біда, нигде не купил, хибаль дегревяникы и тоты часом были на приділ. Но але с тым вшиткым собі люде радили в тот способ, же як уж была біда барз на кого, же не мал откаль нову гуню собі вшити, то собі полатал стару тай ишол, де было треба и никто го не выгнал, же гуня полатана.

А и с обутьом было так само. Робили собі сами деревянкы тай якоси ходили.

Найгірше было з хлібом, як кому бракло того зеренця на хліб, то уж нияк не можна было собі порадити, бо нигде не купил и не было за што купити.

В тот час, як бракло зерна на хліб, то уж было житья марне, треба было істи лем самы компери, а и тых часом бракувало на доновинкы.

Як было зерна мало то мололи и ости з вівса и так пекли хліб уж с тых остей. Але тот хлібец з тых вівсяных остей был дуже планный, чисто без смаку, так го человік іл, як корова солому, так як своє тіло. Або знову мололи сушены компери и додавали до хліба.

Як бракувало хліба, то тогды жили веце люде о комперях. А варили так: рано компери скрептаны, на полудне обаряны, а на вечер скрептаны и дзямлены и все смакы были инакшы. А на неділю, то уж варили перогы, тыж комперяны, а робили в тот способ, же до середины давали компери дзямлены и мащены, а з верха их обліпили комперями тертыма суровыма и потом их пекли в пецу и то уж был присмак недільный.

Я пишу тото, бо може и теперь неєдна газдыня спробує такий недільный присмак зробити и напише потом, як то смакували тоты перогы.

Хоц тоты часы ся давно уж минули, але таке пережитья не мож забыти и я все свойой жені о том припоминам, а найвеце припоминам о тых сушеных комперях, бо то было так:

Подчас войны люде свинь не ховали, а як коли по вечери компери кус зостало, то их сушили и так складали през зиму, а як пришли доновинкы, то их мололи до хліба. Але тоты сушены компери ся барз тяжко мололи. Кедь ище были сущены дзямлены, то ище было пол біды, але як были сушены обаряны цілы, то так ся мололи, як камінья.

Такы цілы сушены компери выправили мене родиче и с молодшым братом молоти до сусіда. Але як то в тот час юж дома хліба не было, то я был голодный и слабый, брат тыж был ище молодый. Тай мелеме, што я шмарю тых компери до млинця, а млинец лем згырчал, як по камінюу аж в ухах ся не добрі робило, а мука нич не летит. Так зме мололи, а мукы мало што было, и уж єм ся добри змордувал, сил мі бракло тай, што было робити? Выбрал єм тоты компери с млинца тай пішол домів повісти родичам, же ся не дадут змолоти.

О тых сушеных комперях нераз оповідам теперь своим дітьом, якы то мы часы переживали и який роскош зме мали през войну.

Теперь жиєме на заході и маме хліб и до хліба, але кедь о тых часах все вспоминаме и будеме вспоминати, бо барс нам біда докучала.