Стары мы пенсионеры,
На сайдвоку заваджаме,
До ничого уж не здатны,
Лем пенсию побераме.
Один иде ище просто
И голову тримат в гору,
То повісти можна зараз,
Же и ногу ма здорову.
Другий с ним не держит кроку,
Остаєся гет позаду,
Ногы ся му всяди плянчут
Без порядку и без ладу.
Третий иде о палици
Дуже по-маленьки,
Ногы цілком не тримают,
Бо человік он старенький.
Один чисто подголеный,
И сорочка на ньом біла,
И волосы подстрижены,
И бесіда його сміла.
Але другий уж не такий,
Он не ходит гонорово,
Ци с молодым ци со старым
Всяди тратит свое слово.
Третий уж опустил рукы,
Нич на світі го не тішит,
Неголеный, нестриженый,
Аж и дітей малых смішит.
Пришли мы так до корнера,
Где ся кончит уж улица,
Поставали мы всі просто
И смотриме собі в лица.
|
А молоды обок стоят,
Меже собом розмавляют,
Но на нас пенсионеров
И увагы не звертают.
“Галов, друже-камерате, —
Каже Петро до Ивана, —
Таке ся мі притрафило,
Што не мал єм днесь сніданья.
Вчера была наша пейда,
Цілу ночь мы загуляли,
А на рано, выбачайте,
Без центика ся остали.”
Дальше иде друга группа
Кричат и политикуют,
Таке то зарозуміле,
Што на вшитко с горы дуют.
Так чекаме, а за нами
Крик и нова заверуха, —
Там милкмену наставили
Пистолетик аж до уха.
Два хлопчикы кричат остро:
“Грошы давай, якы маєшь,
Бо иначе смерть на місци,
Ты то видишь и сам знаєшь!”
Пенсионер о палици
Смотрит, трясе головою:
“Памятайте мое слово,
За пенсию я ся бою.
Бо видите, што молодым
Трудитися ніт охоты,
Може старым треба буде
Идти назад до роботы.”
|
